Победить смертью храбрых. Мы не рабы! - Сергей Лапшин

Потратив примерно час, мы в достаточной степени исследовали бункер и поднялись наверх. Овсеенко, сложив с себя полномочия часового, взялся за рацию, а я, стащив противогаз и перчатки, напротив, перехватил удобнее автомат и поднялся на горку. Пока все шло неплохо, и прерывать эту полосу везения собственным безрассудством не стоило.

Впрочем, долго находиться на посту мне не пришлось. Довольно скоро Диляров привлек мое внимание повелительным взмахом руки. Снова сменившись с Овсеенко, я оказался рядом с лейтенантом.

– Лебеди полностью окружены. Капитан не может прислать нам транспорт. Он просит поторопиться, – сказал он быстро и озабоченно, а затем протянул наушники.

Напялив их, и произнеся в микрофон:

– Прием, – я тут же услышал голос Терехова.

– Слышишь меня хорошо?

– Слышу хорошо, – подтвердил я.

– Груз найден?

– Найден, подтверждаю.

– Отберите наиболее эффективные образцы. Завладейте транспортом. Завтра до вечера крайний срок. Вы должны оказаться в восточной стороне, где идут разработки. Ты понял, сержант?

– Так точно, – отозвался я, несколько недоумевая, почему приказания отдаются мне, а не старшему по званию и возглавлявшему группу Дилярову.

– Любыми путями, сержант. Сделай все, что можешь. Завтра вечером будет штурм. Вы должны успеть до этого срока. Если у вас не получится, знай: твой друг у немцев. Ты понял, сержант? Мы его выдаем.

– Понял, – спустя секунду отозвался я. И добавил: – Спасибо, капитан.

Диляров, забравший у меня микрофон и наушники, выслушал еще несколько фраз, подтвердил, что ему также все понятно, и выключил рацию. Озадаченно посмотрел на меня.

– Товарищ лейтенант, карту! – На мой взгляд, решение у задачи было элементарное. Если первоначально, в случае успеха нашего предприятия, мы должны были доложить об этом и ждать транспорта, то теперь следовало раздобыть его самостоятельно. Где? Наивный вопрос.

Диляров, вытянув из планшета карту, развернул ее на земле. Быстро определившись с нашим местонахождением, я ткнул пальцем в ближайший населенный пункт с непроизносимым немецким названием.

Лейтенант, проследив за моими действиями, согласно кивнул:

– Обед. Потом снимаемся – и в деревню.

Наскоро перекусив, мы слегка замаскировали место наших изысканий, закидав его рублеными ветками кустарника. Затем, проведя ревизию в вещмешках, вытащили лишнее, укрыли в быстро изготовленном тайнике и через несколько минут, хорошенько подогнав снаряжение, были полностью готовы к новому витку противостояния с внешним миром.

Поработав еще некоторое время с картой, мы изменили первоначальное решение. Поскольку нам нужен был транспорт, село не должно было быть населенным пунктом, всего лишь обозначенным на карте. Нам требовалась достаточно крупная деревня, желательно с каким-нибудь производственным или сельскохозяйственным комплексом. И посему главным критерием для отбора места мы сочли наличие, по крайней мере, грунтовой дороги, обозначенной на карте, а также какие-либо упоминания о производстве, которые можно было найти в названии или пояснении к нему.

Искомое нашлось примерно в километре от нас. Деревня имела длинное название, в составе которого я сумел перевести слова «сельская», «продуктовая» и «община», а также к данному населенному пункту вели сразу три дороги. По сути, село находилось чуть ли не на перекрестке и нашим требованиям отвечало на все сто процентов.

Взглянув на часы, я переглянулся с Диляровым.

– На подход со всеми хитростями – час. Полчаса на наблюдение и определение цели. Мы успеваем только к вечеру. Ночью выдвигаться назад бессмысленно. Что думаешь, товарищ лейтенант?

– Почему не хочешь ночью?

– Пристрелят. Даже приблизиться не дадут, и слушать нас никто не будет. Можно только днем, утром, в светлое время суток.

– Не согласен. Почему они должны стрелять? Ждут, что прорывать будут изнутри, снаружи никакой опасности нет. Ночью проще – неразбериха. Посты, если надо, снимем, не надо – просто проедем! Нам нужно лишь оказаться в деревне. Как только мы будем внутри, ни одна собака нас не тронет!

Я понимал, о чем говорит лейтенант. И не будь у меня за спиной столь опасного груза, я бы принял его план безоговорочно. В ночной операции преимущество получает нападающий. Еще весомее это преимущество становится в случае хорошей обученности и сплоченности атакующей группы. Короче говоря, мы могли бы навести шороху и, вполне вероятно, проникнуть в деревню. Однако в нашем случае любая случайная пуля, попавшая в контейнеры, которые мы собирались брать с собой, превращала нас в гарантированных покойников.

– Если нас обстреляют, нам конец. А ведь этого нельзя исключить. Нам следует подъезжать на свету, чтобы нас прекрасно могли видеть. И не в саму деревню. Капитан абсолютно четко выразился – мы должны оказаться на раскопе. Шахте этой чертовой. Немцам плевать на население и даже на своих людей, но вот терять шахту, зараженную всякими стойкими микробами, они не будут. Это единственный вариант, товарищ лейтенант.

– Движение! – старательно приглушая голос, прервал нас Овсеенко. – Вижу людей.

В ту же самую секунду тишину нашей небольшой рощи вспорола автоматная очередь.

Сдернув ремень с плеча, я перехватил оружие, одновременно откатываясь в кусты. Примерно то же сделал и Диляров, разворачиваясь в сторону, откуда раздались выстрелы.

С наблюдательного поста заработал Овсеенко, короткими очередями останавливая противника. Сориентировавшись, и я выстрелил пару раз на звук, лихорадочно пытаясь сообразить, где же мы лопухнулись.

– Вы окружены! – заполошно орал кто-то снизу, из густых кустов орешника. – Бросайте оружие!

Вместо ответа Диляров, расположившийся в нескольких метрах от меня, дал очередь в сторону врага. Зашуршал выше Овсеенко, меняя позицию. Я полез в карман маскировочного костюма, выуживая из него гранату. Если уж мы лажанулись настолько, чтобы пустить врага в нашу сравнительно небольшую рощу, то итог предрешен. Сейчас мы станем кидать друг в друга гранаты, и выиграет в соревновании тот, у кого их окажется больше.

– Сопротивление бесполезно! – вновь подал голос наш противник. – Поднимите руки и бросьте оружие! Мы гарантируем вам жизнь!

Бросать оружие?! Не для того мы его брали, не для того тащились черт знает куда, чтобы вот так запросто с ним расстаться. Дернув чеку, я разжал пальцы, выпуская предохранительную скобу, и без особого размаха кинул гранату вниз, откуда раздавался крик. Прижался к земле, отполз, стараясь привлечь внимание Дилярова. Лейтенант прекрасно меня понял и тоже отпрянул назад, одновременно роясь в собственных карманах.

Приглушенный хлопок, соединенный с шелестом разлетающихся осколков, срубленных веток и листьев… Диляров, синхронно повторив мои движения, сдернул кольцо и отправил собственную гранату ниже по склону, в густые кусты. Это был единственно возможный ответ на предложение сдаться. К сожалению, подобных аргументов у нас было не так много. Разве что…

Переместившись под прикрытием второго взрыва, я оказался рядом с Диляровым:

– Лейтенант, надо достать баллоны из хранилища. Хотя бы парочку. Нам их подорвать – раз плюнуть: противогазы у нас есть. Иначе – хана.

Лейтенант, остро взглянув на меня своими пронзительно карими глазами, на секунду задумался. Недовольно дернул губой.

Это понятно. Примени мы ОВ, разговор с нами будет короткий и жесткий. О сдаче в подобном случае можно и не думать. Но все же, разве не эту тропу мы выбрали? Лично я не допускал возможности плена. Пока у нас в руках оружие, сдаваться нельзя. Мы должны сделать все возможное, чтобы вылезти из этой передряги и постараться выручить окруженных в Лебедях.

– Взорвем, а дальше что? – нахмурился Диляров.

Иначе как нерешительность, его поведение я трактовать не мог. Растерянность? Командир не имеет права быть растерянным и упускать нити инициативы из своих рук. Не спорю – возможно, он никогда не сталкивался с такой ситуацией и слабо представляет себе ее последствия. Не решается дать команду, исполнение которой поставит нас за грань призрачных этических норм ведения боевых действий.

– А дальше еще взорвем. И еще. Ты за кого боишься, лейтенант, за них или за нас? – зло прошипел я, уставившись на кавказца.

Тот, вспыхнув, пошел красными пятнами.

– Я за себя отбоялся уже, сержант. Нам надо выйти отсюда, чтобы до Лебедей добраться, понимаешь? И в трусости меня не упрекай. Выберемся – мы с тобой об этом еще поговорим.

– Поднимите руки и сдавайтесь. Это последнее предупреждение! – вновь заголосил кто-то снизу.

Диляров кивнул мне в направлении схрона. Отвернулся обидчиво и прокричал в ответ:

– Сюда иди один. Поговорим!

Не вслушиваясь больше в переговоры, я змейкой скользнул к замаскированному входу в бункер, уже примерно зная, что мне нужно.