Земляничный год - Катажина Михаляк

Оставалось потерпеть всего месяц, когда станет окончательно ясно, не произошло ли отторжение – и тогда Эва сможет вздохнуть с облегчением: получилось! Она справилась.

– Как ты думаешь, я его когда-нибудь увижу?

Этот вопрос вырвал Анджея из задумчивости.

– Кого? Отца этой девочки?

– Господи боже, да какого отца! Какой девочки?! – При слове «отец» Эве сразу приходил в голову Даниэль де Веер.

– Автора «Последнего первого дня». Твоя мама нашла ее отца, и они теперь ведут переписку.

– И я ничего об этом не знаю?!

– Ты жила немного в другом мире, – усмехнулся он с нежностью. – Но если ты говоришь не о нем – то кого ты имела в виду?

– Того, с кем я поделилась своим спинным мозгом.

Он улыбнулся и покачал головой:

– Через год. Таковы правила, и мне сдается, что это не глупо. Через год вы сходите вместе выпить пива. Ты с Юленькой на руках, а он с твоим костным мозгом в костях.

– Да, это отличная мысль, если не считать, что я не пью пива. А как Каролина? Она… держится? Потому что я, видимо, всю эту последнюю неделю была действительно слегка не в себе и ничего не знаю.

Анджей отвернулся к окну и помедлил, прежде чем ответить.

– Я не должен тебе этого говорить… но…

– Что?! Что случилось?! – Эва смертельно побледнела, голос ее упал до шепота.

Он подскочил к ней, схватил за плечи и встряхнул.

– Вот именно поэтому я и не должен был тебе ничего говорить! Ничего не случилось! Да приди ты в себя, иначе мне придется тебя холодной водой окатить!

– Уже, уже… – Она потрясла головой, пытаясь разогнать мрак перед глазами.

– У Каролины завтра пересадка. Донор проявился! – закончил Анджей с триумфом в голосе.

– Ты… ты шутишь! Так это же… это же просто замечательная новость! Почему же ты мне сразу не сказал?! Ты когда узнал?

– Вчера. Но ничего не говорил, потому что она очень слаба. Врачи хотели перенести операцию, но она настояла. Так что завтра у нее пересадка, – повторил он прерывающимся голосом. – Потом еще месяц и… она будет здорова! Ты только представь себе! После двух лет непрекращающейся борьбы… Больше никаких отделений гематологии, никакой химии, месяц за месяцем, больше не надо смотреть, как умирают твои подруги, и засыпать, не зная, встанет ли для тебя утром солнце. Больше этого не будет…

Эва, такая же взволнованная, как и он, могла только крепко обнимать его.

– Поехали? – спросил он, высвобождаясь из ее объятий, и смущенно вытер повлажневшие глаза.

– Куда?

– Эва-а-а… У тебя что, вместо костного мозга забрали головной?! Ты же сама пришла ко мне, хотя я тебя не звал, как всегда помешала мне работать и спросила, едем ли мы на Кошикову. А потом переключилась на свою родственную душу и встречу с ней, а закончили мы объятиями, хотя у тебя есть жених, а я вполне серьезно собираюсь заиметь невесту!

– Жених? О, sorry! Sorry! Поехали на Кошикову! Мама и бабушка такие загадочные в последнее время – наверное, сюрприз какой-то приготовили…

Они стояли у дверей дома довоенной постройки, ожидая, когда кто-нибудь их впустит: Эва как всегда забыла ключи, а домофон не работал.

– Смотри, вон мое окошко, – Эва показала на окно на четвертом этаже. – О, мама уже занавески повесила! Оно выходит на юг, поэтому там весь день светло и уютно. Это хорошая квартира. Потолки выше трех метров, комнаты большие, ванная с окном и даже маленькая кладовочка при кухне. Там тоже жили съемщики, в этих шести метрах… Пошли, – шепнула она конспиративно, потому что как раз кто-то начал открывать дверь подъезда изнутри. – Ой, Витек, а ты что тут?..

– Жду вас.

– Но что ты вообще тут?..

– Помогаю заносить мебель. Пошли, – произнес он с очень таинственным выражением лица. Эва взглянула на Анджея и пожала плечами. – Подожди-ка, чтобы ты не подглядывала… – Витольд остановил ее на середине лестницы и завязал ей глаза косынкой.

– Ну это уже слишком! – запротестовала она. – Ты берешь в плен беременную женщину, которая и так с трудом взбирается на четвертый этаж и только поэтому не в состоянии сопротивляться!

– Ну, в плен я тебя как-нибудь в другой раз возьму. Осторожно, порог.

Она вошла в дверь. Витольд провел ее по коридору, потом они вошли в комнату. Тогда он снял ей косынку с глаз.

Эва вскрикнула и… расплакалась.

Ее комнатка была точь-в-точь такой же, какой она помнила ее с детства – единственного времени, когда она была счастлива. Потом уже она не была счастливой… до недавнего времени.

До появления Земляничного дома.

Первое, на что она обратила внимание, была кровать – ее топчанчик! – а рядом мамин раскладной диван – тот же самый, что и много лет назад! Где они взяли эту мебель?! Заботливо отреставрированная, подправленная, покрытая лаком – но та самая! Бабушкина кровать стояла напротив, в нише, отгороженная ширмой с журавлями. Все такое родное и знакомое…

Эва оглянулась, благодаря мать и бабушку взглядом, полным слез.

В центре комнаты лежал простой ковер, который бабушка сама сделала из лоскутков. Маленькая Эва могла часами лежать на нем и рисовать животных. У окна стоял стол, круглый, дубовый, накрытый кружевной скатертью, около него – четыре стула, обитые старым зеленым плюшем, а на нем старая лампа, при свете которой мама читала пятилетней Эве сказки – Эва помнила эту лампу и желтый круг света от нее на столе.

Но больше всего тронули Эву две вещи: занавесочки на окне – из белого муслина, в розочках – сама она тщетно искала подобные занавески во всех магазинах, а еще – плакат на стене, на котором был нарисован клоун с веселыми глазами и красным носом. Бабушка его называла Проказником.

– Я… я не знаю, как вы это все достали! Откуда эта мебель, занавески… И Проказник!

– Мебель сохранил пан Зыгмусь из десятой квартиры, занавески и плакат я давно убрала в коробку с твоими игрушками и унесла на чердак. Они ждали нас там больше двадцати лет. И дождались!

На полке над кроватью, точно так же, как и целую вечность назад, расселись три куклы: одна настоящая, с длинными вьющимися волосами, а две – самодельные. Мама и бабушка были тогда очень бедны, и денег на дорогие подарки у них не было. Но этих самодельных кукол Эва любила больше всего на свете. А еще – книжки со сказками, которые лежали сейчас рядом с куклами.

– Вы… вы просто необыкновенные! Спасибо вам!

– Это твоя комната. Она всегда будет тебя ждать, – сказала пани Анна, сама такая же взволнованная, как и дочь.

– А скоро и вся квартира станет твоей, – добавила бабушка. – Потому что мы с мамой решили переписать ее на тебя.

– О нет, нет, – решительно возразила Эва. – Ни в коем случае! Мое место на земле – это мой Земляничный домик, а если бы у меня была еще и Кошикова – я бы чувствовала себя как на рыбах.