Гонтлгрим - Роберт Сальваторе

— Имей в виду, что ты заплатишь за дверь и столы, и за всё, что было сломано и пролито, Атрогейт! — прокричал ему дварф.

Атрогейт поднял руку, стирая кровь с губ.

— Верните моё оружие, — сказал он, рассматривая своё плечо, окровавленное и вывихнутое одной из его булав. — Я обронил во время стычки.

— Отдайте ему, — сказал толпе позади дварф, бывший одним из владельцев заведения.

Пара посетителей исчезла внутри таверны, но вскоре вернулась и доложила, что ни оружия, ни ремней нигде нет.

Подавленный, ошеломлённый и избитый Атрогейт бродил по улицам Лускана. Разумеется, это была не первая его драка, не первая даже за последнюю декаду и многие он заканчивал лёжа на улице лицом вниз. Дварфа всегда утешала увереность, что он наставил синяков гораздо больше, чем получил в ответ, но без своих кистеней из стеклостали, верой и правдой служивших ему все эти десятилетия, он чувствовал себя неполным. И это ранило гораздо сильнее любых ушибов.

Атрогейт подумывал вернуться в постель, но даже не был уверен, где сейчас находился. Дварф бестолково озирался, не осознавая, что видит и куда идёт. Он блуждал так ещё некоторое время, пока не забрёл в переулок, где врезался в стену и осел на землю.

— Да уж, на этих малышках мы хорошо заработаем, — сказал грязный пират приятелю, когда они остались наедине в трюме своего пришвартованного судна. Он поднял перевязь с одним из кистеней Атрогейта. Второе оружие он сжимал в другой руке. — Как же нам повезло, что благородный дварф обронил их, а?

— Ага! — согласился его друг. — Думаю, мы могли бы купить собственную лодку. Я бы не отказался стать капитаном.

— Что? Ты — капитан? Это я подобрал эти штуки!

— А я врезал дварфу одной из них в драке! — не согласился второй. — Ба, давай продадим их сначала, посмотрим, сколько заработаем, может, целых две лодки купим!

Первый пират вновь кивнул и засмеялся.

— Как же нам повезло, — повторил он.

— Вы в этом уверены? — донёсся третий голос с верхней ступени лестницы. У пиратов отхлынула от лица кровь, и они стали столь же бледными, сколь темнокож был незнакомец.

— М-мы нашли их, — один из бандитов.

— Конечно, а вот и вознаграждение, — кивнул дроу, швырнув на пол между ними медяк.

Помоги нам!

— А? — отозвался Атрогейт, неуверенный в том, что услышал и «слышал» ли что-нибудь вообще.

Он приоткрыл заплывший глаз, сначала чуть-чуть, а затем шире, когда заметил дварфа перед собой — а потом ещё шире, когда понял, что это не хозяин разнесённой таверны, а один из призраков, встреченных им десять лет назад в месте, которое он хотел забыть.

— Ты! Но что тебе нужно? — воскликнул Атрогейт, упираясь пятками в землю так сильно, что его спина скользнула вверх по стене.

Дварф прожил уже более четырёх веков, и никто никогда не мог уличить его в страхе. Он сражался с дроу и драконами, с гигантами и ордами гоблинов. Вместе с Дриззтом и Брунором он дрался против драколича в Храме Парящего Духа, а до этого и против самого До'Урдена. Фаэрун никогда не знал более бесстрашного воина, чем закалённый в боях молниеносный Атрогейт.

Но он был напуган. Лицо побледнело, и когда дварф заговорил, справившись с комом в горле, слова едва можно было разобрать за стуком зубов.

— Что вам от меня нужно? — спросил он. Пот ручьём стекал по разбитой брови. — Я не хотел этого делать, я уже говорил! Это не значит, что… никогда бы не разрушил Гонтл… о, задница Морадина!

Помоги нам… — услышал Атрогейт в своей голове.

Зверь пробудился…

Кровь Делзуна…

Они окружили его, толпа призраков дварфов, тянулись к нему, умоляли. Атрогейту хотелось слиться со стеной, настолько он был напуган. Голоса в его голове не исчезали, а наоборот, становились всё громче и настойчивее, пока дварф не выставил перед собой руки, закричал и, выскочив из переулка, бросился по улице, спасаясь от призраков Гонтлгрима и ужасных воспоминаний об огромной кузне и о том, что натворил.

Дварф спотыкался и шатался пока бежал через город, множество глаз с любопытством таращились ему вслед, несомненно, решив, что он сошёл с ума. Возможно, так и есть, думал Атрогейт. Возможно, чувство вины за последние десять лет окончательно сломило его, заставив видеть призраки сородичей и слышать их голоса в голове. Наконец он добрался до гостиницы, где снимал комнату.

Это была прекрасная гостиница, лучшая в Лускане, а комната с широким видом на гавань и отдельным выходом с балкона второго этажа. Атрогейт взлетел по внешней деревянной лестнице так быстро, что споткнулся и ушиб колени. Наконец он добрался до балкона и быстро залез внутрь.

В комнате стоял Джарлаксл, смотревший на товарища то ли со смущённым, то ли с разочарованным выражением.

Дроу держал перевязь с кистенями.

— Думаю, ты хотел бы их получить обратно, — сказал наёмник, протягивая их вперёд.

Атрогейт подошёл, чтобы взять своё оружие, но остановился, заметив пятна крови на ремнях. Он посмотрел на Джарлаксла.

— Они решили, что я слишком мало заплатил им за находку, — объяснил дроу, непроизвольно пожав плечами. — Мне пришлось переубедить их.

Как только Атрогейт взял перевязь, Джарлаксл перевёл пристальный взгляд на гавань, где образовалась суматоха вокруг одного из пришвартованных кораблей, слишком сильно погрузившегося под воду. Взглянув, дварф понял, что корабль тонет, несмотря на все усилия снующего вокруг экипажа.

Он оглянулся на наёмника — тот чересчур манерно надвинул свою широкополую, украшенную пером шляпу — и Атрогейт вспомнил о переносных дырах Джарлаксла. На что способна одна из них, подумал дварф, оглянувшись на гавань, если её бросить в трюме корабля?

— Ты же не… — пробормотал дворф.

— Я убедил их, — ответил наёмник.

Помоги нам… — снова услышал в своей голове Атрогейт и моментально забыл об эксцентричной выходке товарища.

Зверь пробуждается.

Спаси нас!

Задыхаясь от страха, дварф огляделся.

— Что такое? — спросил Джарлаксл.

— Они здесь, говорю тебе, — ответил Атрогейт, подбежал к перилам и посмотрел вниз. Глаза его широко раскрылись, он развернулся и чуть не сбил с ног наёмника, когда бросился к двери в свою комнату. — Призраки Гонтлгрима! Зверь пробудился, и они обвиняют в этом меня!

Атрогейт захлопнул за собой дверь, но Джарлаксл не последовал за товарищем. Дроу выжидал и наблюдал.

И он почувствовал… холод, словно порыв ледяного, студёного ветра. Смущённый тем, что не видит никаких призраков — а он определённо видел их в Гонтлгриме — дроу полез в один из многочисленных магических мешочков на поясе и достал то, что не часто надевал со времён Магической Чумы — свою повязку. Нерешительно вздохнув, он поднёс её к лицу и завязал сзади, держа некоторое время веки опущенными, прежде чем решиться открыть глаза.