Я дрался на Т-34. Обе книги одним томом - Артем Драбкин

Тяжелые бои шли в Венгрии зимой 1945 года. В начале февраля комбриг приказал мне с танками и самоходками поступить в распоряжение командира 200-го стрелкового полка и во взаимодействии с полком утром следующего дня наступать в направлении Фелыпе, станция Бодагайтор. С выходом к Фельше наткнулись на хорошо подготовленную оборону и организованный огонь танков, артиллерии и пехоты. Пехота залегла и стала окапываться, танки встали в укрытия.

Комполка – молодой, высокий и стройный майор – приказал перейти к обороне и выслал вперед разведчиков. Вскоре они доложили, что на рубеже станция Бодагайтор – роща, 0,5 км юго-западнее Фельшесентыхван обороняется до пехотного полка, усиленного 15 танками. На огневых позициях стоят шесть артбатарей. В обороне хорошо развита система инженерных сооружений. Стало ясно, что прорвать оборону имеющимися силами невозможно. Немного подумав, комполка сказал, словно отрубил: «Все! Наступление окончено. Всем окопаться, закрепиться и быть готовыми к отражению возможных контратак». Штаб и комполка разместились в станционном здании. Майор пригласил меня к себе. Ординарец быстро накрыл стол, и майор предложил подкрепиться «чем бог послал». Выпили по чарке водки, закусили холодным салом. Начштаба полка разложил карту на столе и нанес обстановку. Комполка прилег на топчане, поторапливая связистов. Вскоре навели связь. Майор доложил обстановку комдиву и сделал вывод, что имеющимися силами наступать невозможно. В ответ послышалась ругань вперемешку с матом. Комполка отвел трубку в сторону, предоставив возможность всем послушать сочную речь генерала. Закончив брань, комдив приказал немедля атаковать, уничтожить противника и продолжать наступление. Об исполнении доложить.

– Есть! – глухо и зло ответил майор. В раздумье постоял, махнул рукой и вновь завалился на топчан, приходя в себя и успокаиваясь.

– Какие будут указания? – спросил начштаба полка.

– Никаких! Сиди и рисуй, – сердито пробурчал майор.

Я сидел и недоумевал: командир получил приказ наступать, а сам лежит и никаких распоряжений не отдает. Не выдержал, подошел к комполка и спросил:

– Товарищ майор, разрешите готовить танки к атаке.

– И тебе захотелось сгореть, – с сарказмом сказал майор. – Я же поставил тебе задачу, вот и выполняй! – После короткой паузы продолжил: – Слушай, капитан, сколько у тебя танков? С самоходками десять, а у противника пятнадцать, и каких? «Тигры», «Пантеры» плюс до 30 орудий и пехотный полк в обороне, а у меня всего 86 активных штыков и две 45-мм пушки. Вот и наступай! – с горечью закончил майор. Помолчав, примирительно продолжил: – Ничего, капитан, как-нибудь выкрутимся. Бог не выдаст – свинья не съест.

Через час зазвонил телефон. Комполка взял трубку:

– Слушаю! Так точно. Пехота подготовилась к бою, танки заняли исходные позиции, через несколько минут атакую. Хорошо, буду докладывать.

Присутствующие с тревогой смотрели на него, понимая, что он играет с огнем, а майор вновь завалился на диван. Минут через 20 вызвал комдива и доложил:

– Товарищ генерал! Пехота при поддержке танков пошла в атаку. Противник оказывает упорное сопротивление. Ведет сильный огонь из рощи, 0,5 км юго-западнее станции Фельшесетыхван.

– Вот и хорошо, действуй активнее, смелее наращивай усилия. Докладывай!

– Будет выполнено!

Через час майор вновь докладывал:

– Товарищ генерал! Полк вышел на рубеж юго-восточнее станции Бодакатор, роща юго-западнее. Встретил упорное сопротивление. Пехота залегла. Ведет огневой бой.

Генерал, недовольный таким поворотом событий, приказал:

– Держись, майор! Проведи перегруппировку и продолжай наступление. Я подъеду к тебе.

– Что вы, товарищ генерал! Противник ведет ужасный обстрел. Все дороги и местность к нам хорошо просматриваются и простреливаются.

– Ладно, действуй решительнее!

– Есть! – облегченно вздохнул комполка. Минут через 40 он вновь докладывал: – Товарищ генерал! Противник силой до полка пехоты при поддержке 15 танков контратаковал. Полк с боями отошел на исходный рубеж, с трудом отбиваемся.

Тут генерал дал волю своим чувствам и в конце прокричал:

– Негодяи! Я выезжаю и на месте разберусь!

Майор был явно расстроен. И тут же приказал готовить пехоту и танки к атаке. Вскоре на «Виллисе» подкатил генерал, в распахнутой шинели и папахе набекрень. Не выслушав доклада, командир полка ехидно спросил:

– Где твои воронки и бешеный обстрел?

– Кругом вас, – обведя рукой, показал на окрестности майор. И, как по заказу, противник произвел огневой налет. Мощные взрывы потрясли землю, загнали генерала в окоп.

– Хватит дурить и втирать мне очки. Поднимай полк, и вперед, – приказал комдив.

– Есть! – глухо ответил комполка и подал сигнал атаки. Пехота поднялась. Жиденькая цепь во главе с командирами батарей, рот и взводов с негромким криком «Ура!» пошла в атаку. Танки, на ходу обогнав пехоту, устремились к роще. Подпустив атакующих на дальность прямого выстрела, артиллерия, танки и пехота противника открыли ураганный огонь. Вот тогда грозный генерал почувствовал силу огня противника. Забившись в траншею, оставленную пехотой, он изредка высовывал голову и наблюдал, как идет атака. Не дойдя до обороны противника, понеся большие потери, пехота залегла. Остановились танки и самоходные установки. Загорелся впереди идущий танк. Весь экипаж погиб. Вспыхнули две самоходки. Под огнем врага отходили автоматчики, вынося на плащ-палатках тяжелораненых. Большие потери понес стрелковый полк. Молодой майор стоял в оцепенении, мертвенно-бледный, наблюдая, как по дурости комдива гибнут остатки дорогого ему полка. Он рисковал жизнью, обманывая генерала, ради сохранения жизни своих людей, заранее зная исход боя. Счастливая случайность спасала остатки полка и танкового батальона от полного истребления. Перейди противник в контратаку, несдобровать бы и ретивому комдиву. Но враг был уже не тот. Он тоже вымотался и избегал активных боевых действий. Атака захлебнулась в самом ее начале. Не дожидаясь отхода полка, генерал вылез из траншеи, сел в подскочивший «Виллис» и умчался, не попрощавшись даже с комполка.

– Вот так, капитан, – проводив комдива взглядом, горько промолвил майор. – Я хотел спасти людей. Не получилось.

Темнота покрыла весь ужас и позор бесславной атаки по прихоти самодура. Ночью подсчитали потери, вынесли и похоронили убитых, отправили в тыл раненых. Комполка приказал подать ужин. На стол легла нехитрая снедь. Подняли солдатские кружки с водкой, и майор глухо, с болью в сердце, произнес: «За невинно и бесславно погибших. И пусть они кровавой памятью будут на совести того, кто не внял голосу разума, посылая их на верную и бессмысленную смерть!» Все молча выпили.