Бабочка под стеклом - Екатерина Риз

— Марина Николаевна такая впечатлительная, — пожаловалась она.

— Да? — скрипучим голосом поинтересовался Гранович, косясь на виноватого Антона. Вот только Диме отчего-то не верилось, что тот в самом деле чувствовал такую сильную вину. Он явно был сам себе на уме.

К тому же, после Анны Васильевны, он попал в руки завуча, которая рвалась в бой и мечтала показать Грановичу все проблемные помещения школы. Он выдержал целых пятнадцать минут и осмотрел кабинет физики и актовый зал, а затем начал решительно прощаться. И теперь у него к Антону тоже появились претензии, большие. А тот, вырвавшись из школы, заметно повеселел, и едва ли не вприпрыжку рядом с Димой вышагивал.

— Если ты думаешь, что всё обошлось, и я матери не расскажу, то очень зря, — заявил Дима, чтобы мальчика спустить с небес на землю.

Антон тут же насупился. Пару секунд размышлял, после чего решил, что надо договариваться.

— Ей совсем не обязательно знать. Она расстроится. Ты слышал, что Василиска сказала? Мама — впечатлительная!

— Будешь тут впечатлительной, если тебя впечатляют и впечатляют.

— Да я ничего не делаю!

— Вот только не надо басен. Не делает он!.. Ты делаешь, только молчишь, как партизан. Вот только хочу тебя разочаровать, умник, если ты молчишь, то это не значит, что никто не замечает. Ещё одну сигарету стыришь, дам по шее.

— Да не курю я!

— Это ты маме будешь рассказывать.

Они подошли к машине, Дима щёлкнул брелком сигнализации, и приостановился, наблюдая, как Антон на переднее сидение забирается. Вздохнул глубоко, советуя себе пыл поубавить. Он даже не знает, имеет ли он право мальчишку уму-разуму учить. Вот только с языка так и слетает. Хочется в эту дурную подростковую голову хоть что-то вложить, пока Антон за черту не шагнул, когда уже никого слушать не будет.

— Сколько выиграл? — спросил он, когда они со школьной стоянки выехали.

Антон замком ремня безопасности щёлкнул, и возмущённо засопел, глядя в окно, а не на Дмитрия. А Гранович усмехнулся.

— Продул, что ли?

— А вот и нет. Я бы выиграл, если бы… физрук нас не застукал.

— Ну, конечно, физрук во всём виноват. А играли во что?

— В покер!

Дима не выдержал и рассмеялся.

— Совсем крутые пацаны, куда деваться. А то, что в нашей стране азартные игры запрещены с некоторого времени, вы слышали?

Антон к нему повернулся.

— Не надо смеяться. Думаешь, я не понимаю ничего? Ты хочешь, чтобы я чувствовал себя глупым и маленьким. А у нас в школе… Все реальные пацаны играют! Учителя просто не знают. А старшеклассники на серьёзные деньги играют!

— На сто рублей что ли?

— На тысячи, не хочешь?

— Нет, не хочу. А тебе до старшеклассников ещё, — Дима кинул на мальчика выразительный взгляд, — минимум сантиметров на пятнадцать подрасти надо, так что губы-то на тысячи не раскатывай! Азартный игрок. В покер он играет! Хочешь, из школы вылететь? Вылетишь. И что тогда матери будешь говорить?

Антон голову опустил и снова запыхтел. А Гранович головой качнул.

— Дурью ты маешься.

— Маме расскажешь?

— Конечно. Она всё равно узнает. Пойдёт в следующий раз в школу и узнает.

— А про сигареты?

— От тебя зависит.

— Но я, правда, не курил!

— Неправильный ответ.

Антон явственно скрипнул зубами.

— Не буду больше.

Пальцы Дмитрия на руле сжались и разжались.

— Футбол или бассейн?

Антон непонимающе посмотрел.

— Что?

— Что больше нравится: футбол или бассейн?

— Ничего не нравится.

— Значит, бассейн, — решил за него Дмитрий. — Со следующей недели начнёшь ходить, я договорюсь.

— Но я не хочу! — повысил голос и засверкал глазами Антон. — Не буду никуда ходить!

— Будешь, у тебя выбора нет. А я с матерью поговорю.

Антон на спинку сидения откинулся и улыбнулся, как-то по-особенному неприятно.

— Ты не можешь за меня решать. Никто не может. А ты в особенности.

— Почему это я в особенности? — заинтересовался Дмитрий, хотя прекрасно знал ответ.

— Потому что ты мне никто. У меня уже есть отец.

— Точно. Слушай, а может вас двоих того, в бассейн-то записать?

Антон взглянул на него с вызовом.

— Ты просто не знаешь, какой у меня папа!

— Это сейчас угроза была? — хмыкнул Гранович.

А Антон разозлился, нижнюю челюсть вперёд упрямо выдвинул, и в этот момент стал очень похож на деда. Дима даже головой качнул, удивляясь, и не смотря на воинственный вид Антона, по голове его потрепал. Тот, правда, из-под его руки вывернулся и снова на сидении откинулся. Хмурился всё так же, после чего заявил:

— Ты просто в маму влюбился, вот и пытаешься перед ней героем выглядеть.

Это высказывание пришлось переварить.

— С чего ты взял?

— Вы оба такие глупые, думаете, что я ничего не вижу?

— Вообще-то, про тебя мы как-то забыли подумать. Считаешь, зря?

Антон обиделся, отвернулся к окну. Дима же минуту собирался с мыслями.

— Договариваться будем?

Антон молчал.

— В конце концов, цель у нас одна: маму твою не расстраивать. Так?

— Тогда не говори ей!

— Антон, это глупо. И ты сам это, наверняка, понимаешь. Если она узнает на неделю позже, то это ничего не изменит. Ты поговоришь с ней сегодня, и прощения попросишь. А в понедельник пойдёшь в бассейн. И уроки делать будешь, каждый день, а не раз в неделю.

— Я, значит, буду пыхтеть, а тебе одни плюсы? Так не пойдёт!

— Интересно, — искренне поразился Гранович. — Можно подумать, что это меня застукали под лестницей, играющим в карты на деньги! Вот и отдувайся, раз не головой, а другим местом думал! Я — не мама, чтобы зубы мне заговаривать.

Они замолчали, обиженные друг на друга и возмущённые исходом разговора.

Вечером Дима решил Марину с работы встретить. Особой надобности в этом не было, но он решил, что лучше её подготовить к тому, что Антон ей дома сообщить собирается. Мальчик по дому ходил надутый и мрачный и с Грановичем принципиально не разговаривал. Диму это не сильно волновало, он неожиданно понял, что знает, как его расположение вернуть, это не так уж и сложно, а вот Марина могла не сдержаться и устроить сыну скандал. Наверное, это был бы вполне оправданный поступок, но приведёт он лишь к тому, что будут развёрнуты военные действия и покой из дома уйдёт надолго. А так, как Дмитрий знал способ этого избежать, по крайней мере, попытаться это сделать можно, упускать его было грех. Подъехал к отделению Сбербанка, в котором Марина работала, к семи вечера, из машины вышел, и стал ждать. Для клиентов вход уже был закрыт, но свет внутри ещё горел. Прошло минут десять, прежде чем из дверей начали выходить работники банка. Марина появилась в компании девушек, они переговаривались между собой, смеялись, а потом замолчали, заметив Грановича, расхаживающего перед своей машиной. Марина, кажется, смутилась, скомкано попрощалась, и к нему направилась.