Авиатор - Макс Мах

Лиза осторожно сняла цепочку с руки Первого царя и положила Афаэр на ладонь. В следующее мгновение от афаэра начало распространятся приятное тепло, быстро охватившее все ее тело. Потом на смену теплу пришла волна прохлады, и еще одна волна — легких покалываний, словно, от слабого тока. А еще через несколько мгновений все эти ощущения исчезли, но зато пришло понимание, что афаэр снова обрел хозяина, и что хозяин этот — Лиза.

Эпилог

К Мосезе Лиза вышла только на пятый день. Устала, оголодала, да и одичала, если честно. Начала сама с собой разговаривать. Вслух. Но это, как говорится, еще не беда. Беда, что последние сутки уже еле ноги волокла. Кончился завод: укатали сивку крутые горки. Оказалось, она не двужильная, как некоторые думают, и не «из железа делана». Поэтому, добравшись до реки, Лиза решила сделать дневку. Не было у нее сил на новые подвиги, да и некуда стало спешить. Тюрдеев и компания вряд ли стали бы ждать так долго. По логике вещей, раз Лиза не пришла в первые несколько дней, значит, уже не придет. В лучшем случае оставили ей записку, да и то сомнительно, принимая во внимание, что, нежданно-негаданно, все они оказались на войне. Притом на нехорошей войне, если конечно случаются другие войны.

Лиза посидела немного, отдыхая, на берегу, но не слишком близко к воде, опасаясь крокодилов. Потом развела костер, вскипятила воду и, пока суд да дело, пошла искать подходящие деревья, чтобы соорудить плот. Из пещеры с сокровищами Кано Лиза вынесла не только афаэр, висевший теперь у нее на шее вместе с солдатским жетоном Елизаветы Браге, но и вполне приличный, хоть и покрывшийся от времени патиной бронзовый церемониальный топор с рукоятью из самшита. Было очевидно, что бронза не сталь, и рубить этим топором деревья будет трудно или даже очень трудно, но лучше такой топор, чем никакой. И это оказалось истинной правдой. Постройка плота заняла у Лизы гораздо больше времени, чем она планировала. Но человек предполагает, а располагает все-таки господь Бог, и вместо одного дня Лиза провела на правом берегу Мосезе двое суток. Отдохнула, отъелась, истратив на газель, — или кто она там была, — свой последний патрон, построила плот, маленький, но устойчивый, и выстругала для него шест и нечто вроде весла. Опасение вызывали только самодельные веревки из волокон какого-то местного дерева, но тут не на кого было жаловаться. Сама виновата.

«Знай и люби свой край!» — И это была отнюдь не шутка. Разбиралась бы Лиза в местной флоре и фауне, не знала бы горя. Но не изучила, — руки не дошли, — а теперь уже поздно локти кусать!

Впрочем, веревки выдержали, и крокодилы не напали. Так что, добравшись до левого берега, Лиза не стала высаживаться, а поплыла по течению, держась поближе к земле. И оно того стоило: река хоть и медленная, но сама несет. Меньше устаешь, дальше продвигаешься. Дорогу в добрых шестьдесят километров, Лиза преодолела за один день. Отправившись в путь на рассвете, она достигла излучены реки за пару часов до заката.

«Всегда бы так…» — Она выбралась на берег, аккуратно сложила вещи под деревом с широкой, но какой-то плоской кроной, и пошла осматривать окрестности.

Под ногами глина, оттого и река шоколадно-коричневая. Редкие деревья, жидкий кустарник, тут и там пятна квелой травы. Следов вокруг много, но понять по ним характер происходивших в излучине Мосезе событий, было сложно. С прошлого сезона дождей, здесь не раз и не два вставали биваком. Одних кострищ Лиза насчитала полтора десятка. Впрочем, большинство было старыми, а вот одно — свежее, и огонь в этом круге камней зажигали много раз.

«Дней пять или шесть подряд…» — но могло быть и больше.

Африка не Сибирь. Это там, в тайге, Лиза могла сказать более или менее точно, когда жгли костер в последний раз, и сколько дней — в пределах погрешности в день, максимум в два, — разводили огонь в одном и том же месте. Тем не менее, следы лагеря были очевидны, и обретались тут по всем признакам всего несколько человек. Однако ушли они уже дня четыре назад.

«Ушли…»

Лиза расширила район поисков и приблизительно через полчаса обнаружила в километре к югу остов сгоревшего «фоккера». Вокруг валялось довольно много стреляных гильз, но, вполне возможно, это кто-то упражнялся в стрельбе по неподвижной мишени. Во всяком случае, следов крови Лиза не нашла, и это обнадеживало.

«Ну, и куда же мне идти?» — Было очевидно, что сегодня она уже никуда не уйдет. Надо было устраивать лагерь, вскипятить воду, найти подходящее дерево для ночлега. И, разумеется, ей в очередной раз предстояло «лечь спать» на голодный желудок. Соорудить сеть или рыболовную снасть, у нее так руки и не дошли. Гоняться же за рыбой в мутной воде — безнадежное занятие. Охотиться тоже было не на кого, да и нечем. Патроны в револьвере кончились, так что завтра с утра Лизе придется мастерить силки. Ей нужна еда, потому что предстоит еще искать на несчитанных квадратных километрах Заранга Тюрдеева и компанию. А для этого нужны силы. И это она еще не начала думать о Райте и экспедиции — что с ними? — и о тех, кто остался в плену на захваченном бельгийцами бриге…

Привычно поднялась на рассвете. Вернее, спустилась с дерева. Размяла затекшие плечи и ноги, и, оставив имущество лежать между корней дерева, пошла собирать топливо для костра, но не успела даже начать.

— Не так быстро!

«Что?!» — Лиза оглянулась и замерла в оцепенении, глядя в черный зрачок направленного на неё револьвера. Длинный ствол, барабан, рука сжимающая рукоять.

«Да он что, спятил что ли? Я ему кто, чтобы со мной так шутить?»

Но, похоже, Тюрдеев не шутил. Напротив, он был серьёзен и собран, и да, он знал, что случится потом. Выстрел, мгновенный ужас и тьма. Вот, что увидела Лиза в его голубых глазах.

— Лёва, ты что? Это же я!

— Ты нашла сокровищницу?

— Я что?!

— Не изображай из себя дуру, Лиза! Тебе это не идёт. Так что, нашла? Была внутри? Там, в самом деле, так много золота?

— Золото! — кивнула Лиза, начиная понимать, что случилось с Тюрдеевым.

«Бедный малый! Это драконья болезнь!»

Но, как тут же выяснилось, она ошибалась. Золото тут было ни при чем.

— Золото? — усмехнулся лекарь. — Ты думаешь, мне нужны деньги? Ну, может быть, и нужны. В смысле, не помешают. Впрочем, все это лишнее. Значит, ты была в сокровищнице, — он больше не спрашивал, он говорил об очевидном.

— Да, Лёва, я была в сокровищнице, и там, действительно, столько золота, что хватит на всех.

— Не сомневаюсь, — Тюрдеев следил за ней взглядом, и ствол в его руке ни разу не дрогнул. Внимательный взгляд, крепкая рука. Что ещё нужно, чтобы прижучить женщину?

«Ай, да, Тюрдеев, ай, да сукин сын!»

— Чего ты хочешь? — спросила она устало. Неожиданности и сюрпризы начали ее уже утомлять.

— Отдай мне то, что взяла из сокровищницы, — потребовал Тюрдеев, — или я возьму его с твоего мертвого тела. Выбирай!

— Ты что несёшь? — возмутилась Лиза. — С какого это еще мертвого тела?

— Не тяни время Лиза, не поможет. Отдай афаэр, и мы расстанемся.

«Значит, афаэр! А ты что подумала?»

— Лёва, я бы и отдала, только не знаю, что это такое. Хочешь, обыщи! У меня нет ничего, что не имело бы русского названия. Или франкского. Ещё можно по-немецки, но этой штуки, как ты её назвал? Афар, афер… Не помню… но её у меня нет!

На самом деле стоило ей подумать об этой странной штуковине, как тут же и обнаружилось, что афаэр неожиданным образом налился жаром, еще не обжигающим, но уже близко к этому, и заметно потяжелел. Лиза могла поклясться, что сейчас эта крошечная фиговинка весит никак не меньше полу-кило.

«Ну, ничего себе!»

По-видимому, она растерялась. То есть, она совершенно определенно растерялась, и это, увы, было не скрыть. Эффект неожиданности, мать его, но с другой стороны, они ведь не в покер сели играть, чтобы все время держать лицо.

— Вот даже как! — нахмурился Тюрдеев. — Ты его чувствуешь. А я-то гадал, как же ты найдёшь сокровищницу? А ты по пеленгу шла, только и всего! Хитро! Постой, постой! Так ты что, за ним и пришла? Ты оттуда? Ты яруба?

— Час от часу не легче! — попробовала отбрехаться Лиза. — О чем ты, Тюрдеев? Что за бред?!

— А знаешь что, Лиза, — неожиданно улыбнулся лекарь, — давай поговорим! Знаешь, как в плохих романах, злодей в конце изливает душу, и пока он рассказывает про все свои ужасные преступления, главный герой успевает придумать, как ему выкрутиться. И выкручивается, разумеется. В романах. В жизни не так. Мы с тобой тут одни, револьвер свой достать и взвести не успеешь. И убежать не сможешь. Я со ста шагов в десятку попадаю в девяти случаях из десяти. Так что и не пытайся! А афаэр я, так или иначе, получу. Сама отдашь, или все-таки с мертвого тела сниму, но ключик мой.

— Ключик? — переспросила Лиза. — Какой ключик?