Сказ о Халлеке Торсоне - Дмитрий Нелин

всё равно «вылетел» к ближайшему жилью. Ну или постоялому двору, что сейчас было всё равно.

— Ты кто? — сипло спросил хозяин, разглядывая эдакое чудо, рассевшееся за столом.

— Человек, — хмыкнул он.

— А так сразу и не скажешь. Ты что, прямо пешком и пришёл, дылда такая?

— Прилетел, — Халлек провёл по воздуху ладонью и шлёпнул ею о стол.

— Это другое дело, — трактирщик пожал плечами, догадавшись, что странный гость не особенно разговорчив. — Есть хочешь?

— И есть, и пить, тащи давай что имеется.

— Что есть, то и будет… время не самое бойкое, караваны почти не ходят, редко когда нарочный проскачет. Что-то было, — пожал хозяин плечами и поковылял за стойку.

— А Эль-Фетрен далеко?

— Четыре дня конному, если по дороге, или три напрямик, по пустыне. Но прямо только на верблюде можно.

— На ком? — о таком животном Халлек ничего не знал.

Трактирщик привстал из-за стойки, снова оглядел его, протянул «Аааа, ну да» и сказал:

— Увидишь, сегодня к вечеру должен подойти небольшой караван. Есть рис с фруктами, вино есть красное, хлеб, сыр, зелень.

— Всё неси, я есть хочу.

Халлек тем временем расстегнул диковинный мешок, подаренный Свальбардом. Прочная ткань была выделана на удивление хорошо и ровно, не похоже на домашнюю. Швы двойные, а местами и тройные, тоже гладкие. Внутри обнаружились разные свёртки и пакеты, перевязанные или застёгнутые. Решив, что пока рано залезать в собственные запасы, Халлек хмыкнул и закрыл ранец. На стол опустился большой круглый поднос с несколькими блюдами. Хозяин уселся напротив. Теперь Халлек рассмотрел, что ему где-то за пятьдесят. Глаза тёмно-песчаного цвета с узкими полосками морщинок, уходящих к вискам, кожа пергаментная, выдубленная здешними жаркими ветрами. И характер, привычный ко всем переменам в жизни.

— Ты с самого севера? Здесь есть ваши, иногда заходят, — сказал трактирщик, наблюдая, как Халлек наворачивает распаренный рис с сушёным виноградом и курагой.

— Угу, я знаю, — буркнул он, кивая. — Я тоже по делу, но промахнулся. Недолёт. Отвлекли, — сказано это было таким тоном, будто подобные перелёты для него занятие совершенно будничное, и произвело на трактирщика соответствующее впечатление. Он пожал плечами с невозмутимостью истинного сына пустынь и отправился куда-то в задние комнаты. Звуки, донёсшиеся вскоре оттуда, дали Халлеку понять, что он будил или своих домашних, или прислугу. Время, в общем, было уже к полудню. Пора бы и глаза продирать, но здесь, видимо, было принято спать дольше и ложиться попозже, чтобы работать когда не так жарко.

Подметя всё, что было на подносе и плоских тарелках, Халлек попробовал местное вино. Оно отличалось лёгкостью, и как он понял, скорее заменяло воду, чем было именно вином. Вскоре появились две девчонки лет десяти, двойняшки, и занялись уборкой зала. На Халлека они посмотрели как на предмет обстановки. Хозяин, всех разогнав и раздав указания, вернулся, узрел вычищенные тарелки и покачал головой.

— Ну ты и пожрать. А деньги-то у тебя есть?

Покопавшись в поясном кармашке, Халлек достал оттуда монету, тускло блеснувшую розово-стальным глянцем адаманта.

Трактирщик воззрился на него как на призрак собственного дедушки. Хотя, учитывая, где было дело, собственному восставшему дедушке он удивился бы меньше.

— Знаешь, на сдачу я могу отдать половину трактира и все дворовые пристройки в придачу. Но тебе ведь не унести столько.

— Сдалась мне твоя сдача. Ты сказал, к вечеру должен подойти какой-то караван?

— Да, самый дальний срок — завтрашнее утро.

— Тогда я снимаю у тебя комнату до вечера или до утра. И будет хорошо, если ты подберёшь мне какую-нибудь здешнюю одежду. Ещё, — Халлек провёл пальцами по заросшим щекам и шее, — ещё устрой мне горячей воды и мыла. Или хотя бы зольного щёлока.

— Всё будет! — хозяин подскочил, едва не опрокинув скамейку. — Комнаты все свободны, самую лучшую дам. Пойдём.

«Самая лучшая комната» была шесть на десять шагов, чистенькая, но такая же потрёпанная временем, как и весь постоялый двор. Обстановка более чем скромная, из мебели наличествовали кровать и вешалка — она же, по совместительству, оружейная стойка. Рукомойник на трёхногом табурете.

— Всё принесут, сейчас, — трактирщик исчез в коридорчике, и довольно скоро появились те же две девчонки, то ли дочки, то ли внучки, и парень постарше. Они принесли по ведру горячей и холодной воды, свёрток, и чашку с каким-то липким белёсым порошком, видимо, местным мылом. Халлек, выпроводив их, на ощупь побрился с помощью второго ножа и вымылся. Зато одежда пришлась в самый раз: свободные льняные штаны, сапоги из мягкой кожи, с ремнями-завязками, рубаха с длинными широкими рукавами и пояс-кушак из когда-то яркой ткани. На голову полагался платок с обручем. Размер, судя по всем, был почти один на всех — длинные штаны подворачивались под пояс, рубаху тоже можно было подоткнуть. Некоторая поношенность только на руку, решил Халлек и, засунув вместо ненадёжного засова кинжал, завалился на кровать.

Сон всё равно не шёл. Лёжа с закрытыми глазами, в полудрёме, он вспоминал время, проведённое с Сейдой. Яркий взгляд эльфини возникал перед ним, но из головы не шли слова Свальбарда. «Впереди у ваших путей не было ни узла, ни хотя бы перекрёстка». Верить не хотелось, но Халлек, призадумавшись, понял его правоту. Собрав чувства воедино, он вздохнул. Так или иначе, а надо жить дальше. Их отношения были простыми и честными, но Нордхейм действительно принимал не всех. Даже жители Озёрного Края не всегда могли остаться там жить, под холодным северным небом, среди суровых лесов и гор. Жрецы объясняли это тем, что духи камня, слагающего хребты и холмы Нордхейма, придирчивы к людям. И вправду, величие гранитных склонов, скал и обрывов трогало что-такое в душе. И человек либо смирялся и уходил, либо находил силы встать вровень с этим. А может ещё что действовало.

Ворочаясь, Халлек всё же придремал на какое-то время, тем более, жара давила, делая воздух вязким и ленивым. Разбудили его невнятные звуки, доносившиеся со двора. Как будто кто-то громко и протяжно икал. А ещё там вяло переругивались и договаривались. Доковыляв до рукомойника, Халлек сполоснул лицо и раскрыл плотные ставни. Горячий воздух, нагретый солнцем за день, треснул по голове сухим кулаком.

На дворе стоял караван, видимо тот самый, обещанный трактирщиком. Вместо лошадей в нём были диковинные горбатые твари, косматые, почти как индрики, с губами-лепёшками и мосластыми ногами. Числом в дюжину. Рядом стояло несколько человек, на вид одинаковых в своих нарядах, похожих на то, в чём был Халлек — светлые просторные штаны, рубахи, платки, у некоторых ещё были свободные накидки. Только по разговорам можно было понять, что часть