В любой гадости ищи свои радости - Штаний Люба

Утро окрасило небо нежными красками и теперь стекало с гор, освещая ущелья и пологие склоны, ажурные густые кроны старых деревьев листья и листья запылённых кустов, воды пронзительно холодной речки и туманы, клубящиеся далеко внизу.

Утро стекало с гор, а жуткий горбун смотрел на гаснущие угли в пещере за занавесью водопада и думал, что совершил, возможно, самую большую ошибку в своей жизни…

Глава 16

Алехандро поднял меня утром, едва солнечные лучи окрасили занавесь водопада нежным золотом. За ночь пещера пропахла дымом, но сейчас утренний ветерок принёс острые запахи осеннего утра, отодвинув сонную горечь на задний план.

— Просыпайся, Манюня, — просипел горбун хмуро. — Нужно торопиться, а нам ещё как-то тебя вниз спускать.

Я зевнула, сонно потянулась и с умилением уставилась на кусок отварного мяса, которое кошмарик поставил мне под нос. Наверное, вонючка это мясо давно сварил — оно чуть тёплое, да и характерного запаха в пещере нет, только острая свежесть горного воздуха и света Вчерашний шоколад давно переварился и… А, кстати! Может, отдать остатки плитки горбуну?

Взвесив за и против, поняла: не стоит. Жалко, если еда пропадёт, но портить утро ещё жальче. Вряд ли Алехандро оценит сладкий сюрприз по достоинству. Скорее уж взбесится.

Поднимаясь, чтоб ополоснуть морду в потоках ледяной воды, удивлённо покосилась на покрывало, сползающее со спины. Зомбик меня ещё и окутал?! Хм…

Не знаю даже умиляться или беситься. С одной стороны насекомые обитатели горбуна вполне могли попасть на мою шкурку, а с другой забота всё же приятна. И приятно всё же куда сильнее, чем противно. Но и мерзко тоже…

Вздохнув, я кое-как умылась. Стряхнув ледяные капли с морды вернулась к своему месту мимо заныканной в полумраке шоколадки и, виновато покосившись на калеку, вгрызлась в мясо. М-м-м-м…

Да он его не только отварил, но ещё и с какими-то травками! Вкусноо-о-о-о… Проглатывая очередной кусок, подумалось: как ни крути, а мне есть чему радоваться.

Зря на судьбу пеняла за то, что та мне в спутники подсунула жуть гниющую. Нет, Алехандро конечно не подарок, но человек хороший. И с чувством юмора у него в порядке, и совесть вроде в наличии.

Гадостей наделал предостаточно, одна его верёвка с подставой в болоте чего стоят, но ведь было не только это?

Угу… Сдавленное фырканье вместо смешка, привлекло внимание отчего-то мрачного горбуна, но я отвела взгляд. Одеялко подтыкает, по отвесной скале ко мне в темнотище карабкается, ещё и кофе… то есть мясо в постель подаёт. Р-р-романтика, блин!

Пока я завтракала и вспоминала вчерашние посиделки на карнизе, Алехандро собирал вещи. Всё же, в копытности организма есть и плюсы. Будь я в своём теле, совесть не позволила бы свалить все хлопоты по готовке, упаковке и наведении порядка на калеку, а так — я кушаю, а зомбик пашет.

Ей Богу, ‘Лошадь ела мясо, а мужик овёс, лошадь села в сани, а мужик повёз’. Небылица стала реальностью. С одним только отличием: ни мужиком, ни мужчиной горбуна назвать язык не поворачивается. Кошмарик он и баста.

С сожалением проглотив последний, не без труда пережёванный, кусочек я встала. С сомнением посмотрела на моток верёвки приготовленный спутником. Нет, я, вернее моё горло, помнит, что она прочная, но одно дело душить и совсем другое спускать фиг знает сколько килограмм со скалы!

Выйдя на карниз, оценила взглядом сколько мне лететь в случае чего. Ма-а-амочки… Да тут метров сто пятьдесят, если не болше! Да от меня даже тушки не останется — разбрызгает равномерно по окрестным камушкам! Ох, я так не играю! И плевать, что калека сумел сюда вскарабкаться! У меня нет ни рук, ни такого количества дури!

— Итак, Манюня, — со вздохом, — начнём с тебя. Сумки потом спустить не сложно, а вот ты… Давай-ка я тебе глазки завяжу, чтоб не дёргалась.

Счаз! Не дёргалась, да!? И не вякала? И не жила вообще?! Да чтоб тебе ушами поясницу почёсывать! Чтоб тебе лысого дедушку в бабашки! Ежа в жёны, да чтоб и на пузе тоже иголки!

Испуганно захрапев, я попятилась от края пропасти, грозно скалясь на вонючку. Спускаться нужно, но вот так?! На тонкой верёвочке да со всеми моими комплексами, копытами и косточками?! Да ни за какие коврижки!!

— Маню-юня! — несколько угрожающе.

Алехандро подхватил верёвку и демонстративно свернул её в петлю. О нет!!! Неужели меня опять будут душить?! Зараза!! А я его утешала вчера, почти поверила в человеческую природу этой гниющей сволочи! Даже умилялась, кретинка копытная!

— Манюня, давай по хорошему, пожалуйста, — протянул кошмар угрожающе. — Я очень не хочу применять силу, но другого выхода нет. Я тут всё осмотрел с утра. Пещера большая, но замкнутая, понимаешь?

Я понимала. Честно. И всё же ужас перед пропастью был сильнее доводов разума. В итоге, получив хорошего пинка от этого самого ужаса, и я с визгом ломанулась во тьму.

Цокот копыт эхом разносился под сводами и превращался в грохот, но мое собственное сердце, казалось, его заглушало.

Алехандро не соврал: буквально через несколько минут беспорядочных метаний, я оказалась в тупике. Сзади стена, впереди вонючка. К страху нынешнему примешался уже пережитый ужас того момента, когда гниющий зомби с вот этой же верёвкой поймал и…

Вжимаясь в стену всё сильнее, я уже стояла на одних только задних копытах, передними словно впихивая себя в холодный бездушный камень… Ма-а-ам… Ох!

— Манюня, нет!

Испуганный вскрик Алехандро перекрыл внезапно раздавшийся треск. Я упала, задыхаясь от пыли и града болезненных ударов. Стенка треснула, как яичная скорлупа, осыпав осколками. Когда, чихая и постанывая, я поднялась, на пол со шкуры посыпался щебень и грязь.

Как меня только не зашибло! Нет, некоторые удары были болезненными, но вокруг валялись такие глыбы, что способность удивляться и испытывать боль — уже круто. По всему, я должна бы уже лежать бездыханной тушкой.

— Ты жива? — подлетел ко мне зомбик.

Не уверена. По логике — сдохла, а по факту… Ой, чего это горбун меня ощупывает?! Бррр… Мотнув головой, я отпрянула от воплощения антисанитарии и зарычала. Рык не получился, поскольку почти сразу же закашлялась, проклиная пыль, но зомбик меня понял. Опустив руки он, стиснул зубы и процедил:

— Жива.

И, обойдя меня по дуге, заглянул в образовавшуюся дыру. Я с любопытством посмотрела туда же, не сдвигаясь с места, впрочем. Мало ли, вдруг вонючка опять лапать надумает?

— Жди здесь, — хмуро бросил Алехандро и оставил меня в растерянности и грязи.

Нормально? Чего он там увидел, в темнотище-то? Мне, по крайней мере, ничего не видно. Темень и темень. Хоть глаз коли.