Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами - Шонесси Бишоп-Столл

В то же время благодаря Кляйсу я решил немного подкорректировать собственный рецепт на основе N-ацетилцистеина: теперь я буду принимать бо́льшую дозу после распития и перед сном, а не перед выпивкой или после сна, как предлагает большинство антипохмельных средств с N-ацетилцистеином. Я все больше убеждаюсь: принимать что-то на следующий день уже слишком поздно.

Седьмой перерыв

Убийственные вечеринки

Сегодня все сходятся в одном. Историки, гуманисты, экономисты, евангелисты, поэты, политики – да практически все согласны, что введение сухого закона в Америке оказалось ужасной затеей, которая была отвратительно воплощена и привела к результатам, противоположным задуманному. Уровень преступности повысился, сама она стала организованной, повседневная жизнь сделалась еще более опасной, тюрьмы переполнились, а экономика пострадала. Уровень коррупции вырос, как и уровень разобщенности, вера в государство угасла, уважения к власти становилось все меньше, а беззакония, опасных наркотиков на улицах и алкоголизма – все больше. Это было десятилетие самых ужасных похмелий – не говоря о психопатических галлюцинациях с Санта-Клаусом в главной роли.

В рождественский сочельник 1926 года в больницу Белвью города Нью-Йорка с криками, что Санта убьет всех бейсбольной битой, влетел какой-то мужчина. Он упал замертво, прежде чем медсестры сумели выяснить, что происходит. За ним в больницу, пошатываясь, заявился еще один рождественский крикун, а за ним еще и еще. К концу Рождества в больницах оказались сотни нью-йоркских гуляк, все они переносили муки ада, а более 30 человек умерло.

Какой бы невероятной и ужасающей ни была эта история, медицинские работники уже привыкли к подобным явлениям, а все благодаря тому, что экономист Ричард Коуэн назвал железным правилом сухого закона: «Когда наркотики или алкогольные напитки запрещаются, появляются более сильные их вариации, действие становится разнообразнее, их смешивают с неизвестными или опасными веществами, а обычные рыночные ограничения не действуют ни на производителей, ни на потребителей».

В начале эры сухого закона самым распространенным незаконным алкоголем на территории США был старый добрый канадский виски, контрабандой провозимый через границу между Детройтом в Штатах и Виндзором в Канаде. У нас, канадцев, была собственная прибыльная форма сухого закона: алкоголь нельзя было покупать и употреблять, но мы все еще могли его делать и продавать американцам – по контрабандным ценам. Впрочем, к середине двадцатых облавы на контрабандистов привели к тому, что производством алкоголя занялись сами американцы. Но как следует состаривать такой самогон было рисковым занятием. Поэтому, как напишет потом Иэн Гейтли: «Чтобы добиться того же эффекта, они добавляли тухлое мясо и мертвых крыс».

А затем появился самогон из технического спирта, который по закону Волстеда нужно было «денатурировать» – так правительство называло процесс добавления в спирт отвратительных химикатов, которые делали его непригодным для питья или как минимум отвратительным на вкус. Но, как замечает Дебора Блам в своей книге «Справочник отравителя», «бутлегеры платили своим химикам намного больше правительства, поэтому со своей работой они справлялись на ура».

И действительно, они «ренатурировали» так много испорченного спирта, что к 1926 году украденный и заново дистиллированный технический спирт стал основным источником алкоголя в Америке. А затем, словно участвуя в гонке химических вооружений, правительство вынудило производителей спирта увеличить количество токсичных добавок. Так, подчиняясь жестокой логике, которая только в условиях всеобщего помешательства эпохи сухого закона могла кому-то показаться разумной, правительство США принялось сознательно травить собственных граждан и весьма в этом преуспело.

«К середине 1927 года, – пишет Блам, – новые компоненты для денатурации спирта включали такие известные яды, как керосин и бруцин (алкалоид растительного происхождения, по действию напоминающий стрихнин), бензин, бензол, кадмий, йод, цинк, соли ртути, никотин, эфир, формальдегид, хлороформ, камфора, карболовая кислота, хинин и ацетон. Министерство финансов требовало повышенного содержания метилового спирта – до десяти процентов от общего объема. Именно это решение стало самым смертоносным».

Смерти под Рождество были только началом. К концу эры сухого закона в результате действия «федеральной отравительной программы», как называет ее Блам, умерло порядка десяти тысяч человек. Сегодня об этом практически никто не вспоминает, но тогда знали все. Во время пресс-конференции, прошедшей в 1926 году, нью-йоркский судмедэксперт Чарльз Норрис предупредил людей об опасности и ясно дал понять, кто во всем виноват:

Правительство знает, что даже яд не останавливает людей, которые хотят выпить. Однако они продолжают добавлять отравляющие вещества, несмотря на то что люди употребляют этот яд изо дня в день. И поскольку это действительно так, на правительство Соединенных Штатов нужно возложить моральную ответственность за смерти в результате употребления отравленного алкоголя, хотя и никакую юридическую ответственность возложить на него не удастся.

А кинозвезда, ловкий ковбой и красноречивый колумнист Уилл Роджерс добавил: «Раньше правительство убивало пулями. Теперь – квартами».

Сухой закон подпортил имидж Америки в глазах самих американцев, по крайней мере белой благополучной прослойки населения, не готовой лицезреть собственную подноготную. Поэтому, когда бутлегер благородных кровей Джордж Кэссидей – десять лет снабжавший первоклассным алкоголем тех самых конгрессменов, которые голосовали за сухой закон и помогали травить своих соотечественников, – пролил свет на происходящее (без имен) в серии статей для Washington Post, лицемерие и злоупотребление властью стали столь очевидны, что их нельзя было игнорировать. Как подметил судмедэксперт Норрис, умирали те, «кто не мог обеспечить себя дорогостоящей защитой и был вынужден иметь дело с дешевым пойлом».

Но убийственные вечеринки устраивали не только враждующие банды и республиканцы. Благодаря настоящей американской изобретательности и божествам типа Диониса и Диззи Гиллеспи, эра сухого закона стала эрой джаза, война с выпивкой – воскрешением Бахуса, и американцы отрывались как никогда прежде.

В скором времени в каждом большом городе было в два раза больше точек подпольной торговли алкоголем, чем когда-то салунов, и веселья – всеобщего веселья, где каждый чувствовал себя соучастником преступления, – тоже стало намного больше. Когда из-за одной стопки можно угодить в тюрьму или даже в морг, ты просто обязан ей насладиться. Бармены находили новые изобретательные способы скрыть вкус алкоголя сомнительного происхождения, поэтому коктейли набирали популярность. Мужчины и женщины, черные и белые – все вместе пили и танцевали под музыку, о существовании которой раньше и не знали. Ставки росли, как и желание простых людей забыться. Из-за разросшегося черного рынка и пробудившегося вкуса ко всему незаконному такие уличные наркотики, как кокаин, марихуана и героин, стали намного доступнее.

Так, среди новых коктейлей, новых наркотиков, новой музыки, мужчин и женщин всех вероисповеданий, цветов и классов, пьющих и танцующих ночи напролет в акте гедонистического протеста и восстания, и родилась