Петр Первый - Анри Труайя

Тем временем Петр принял решение, которое имело тяжелые последствия. Так как он не надеялся больше на то, что у него родится сын, он захотел дать своей старой подруге, которая его всегда поддерживала в любви, политике и войнах, высшее признание, короновав ее в Москве. 5 февраля 1722 года он опубликовал манифест, по которому он присвоил себе право распоряжаться троном по своему усмотрению, завещать трон «кому захочет», соблюдая пользу отечества и благо народное, «чтобы не вести себя так, как наш сын, пример которого все еще у нас перед глазами».

15 ноября 1723 года был написан манифест, в котором после некоторых замечаний о войнах сказано между прочим: «В которых вышеписанных наших трудах наша любезнейшая супруга, государыня императрица Екатерина, великою помощницею была, и не точию в сем, но и во многих воинских действиях, отложа немочь женскую, волею с нами присутствовала и елико возможно вспомогала, а наипаче в Прутской кампании с Турки, почитай отчаянном времени как мужески, а не женски поступала, о том ведомо всей нашей армии и от них, несомненно, всему государству…»

Окружение императора было удивлено: за всю историю России только одна женщина была коронована. Ею была Мария Мнишек, коронованная в «смутное время», в 1606 году. Но ее муж, лже-Дмитрий, был убит спустя восемь дней, и она бежала. Неудачное сравнение. Однако воля Петра не могла не быть исполнена. Это был, пожалуй, единственный раз, когда он, предвидя расходы, не стал скряжничать. Костюмы и экипажи были заказаны в Париже. Корона, изготовленная русским ювелиром в Санкт-Петербурге, превосходила по богатству все, которые существовали ранее. Украшенную бриллиантами и жемчугом, ее венчал огромный рубин, а стоило это творение полтора миллиона рублей. Когда Екатерина выставила напоказ перед Петром пышные торжественные одежды, в которые он должен был облачиться для церемонии, он чуть не застыдился этого великолепия. Она своими руками делала вышивку. Одежда была лазоревого цвета, вышитая серебром, с серебряным поясом, серебряные стрелки украшали темно-красные чулки. Пока император примерял это необычное одеяние, серебряные блестки отлетели от ткани и упали на пол. «Смотри, Катенька, – сказал он, вздохнув. – Надо поднять их, это почти что жалованье одного из моих гренадеров».

В конце марта весь двор приехал из Санкт-Петербурга в Москву. 7 мая 1724 года Екатерина направилась к Архангельскому собору, в центре Кремля, в позолоченной карете, украшенной императорской короной. Император лично командовал ротой охраны, которая была специально набрана, чтобы возглавлять кортеж. Над городом звонили колокола, артиллерийские залпы приветствовали проходящую процессию; удары литавр и звуки труб подхватывали приветственные возгласы толпы. Двенадцать пажей в парчовых рубашках, зеленых бархатных курточках, белых париках и головных уборах с белым плюмажем сопровождали государыню. Когда она поставила ногу на землю, четыре высоких сановника поддерживали ее мантию с бриллиантовыми застежками. Она была одета в расшитое золотом пурпурное платье со шлейфом, в испанском стиле. Представители всех областей страны заполнили храм, внутри которого возвышались два трона под балдахином из темно-красного бархата. Архиепископ Новгородский совершал богослужение. Петр поднял тяжелую корону и возложил ее на голову своей царственной супруги, встав перед ней на колени. Она заплакала и хотела обнять колени мужа. Он поднял ее и протянул ей державу, символ государственной власти, а себе оставил скипетр.

Глава XIII

Последние реформы

Несмотря на годы, Петр не стал более степенным человеком. Оглядываясь на прожитую жизнь, он вынужден был признать, что половину всего времени провел в маневрах, войнах и путешествиях… Эта неупорядоченная жизнь не помешала ему продолжить через все перипетии реформаторские дела. Но его решения, призванные изменить Россию, не имели четкого последовательного плана и зависели от различных обстоятельств: военной ситуации, экономического кризиса, сложных отношений с Церковью, народных волнений, враждебно настроенных высших слоев… С каждым разом он все выше поднимал планку. Особенно после Ништадтского мира, когда перед лицом всего мира заявил о своем гении административной реорганизации. Избавившись от тяжкого груза проблем, которые принес ему конфликт с Швецией, он смог сосредоточить свои усилия на внутренних задачах. Он заявил своим приближенным: «Реформы будут осуществляться в три этапа, каждый из которых длится семь лет: 1700–1707, накопление сил; 1707–1714, расширение славы России; 1714–1721, установление хорошего порядка».

Под «хорошим порядком» Петр понимал неограниченную власть. «Император, – говорил он, – это абсолютный монарх. Бог приказывает подчиняться ему, потому что он перед Богом отвечает за народ, который ему доверен. Рядом с ним могут быть только советники и исполнители его государевой воли». В первое время царствования Петра во главе управления государством стояло учреждение со старым названием – Боярская дума. Постепенно Дума из прежней соучастницы верховной власти, из учреждения, составлявшего неразрывную часть единого целого с государем, превратилась в подчиненное и только исполнительное учреждение. На смену Думе пришел созданный Петром Сенат, располагающий законодательной, юридической и исполнительной властью. Девять коллегий, или министерств, которые заменили старые приказы: 1) чужестранных дел, 2) камер, или казенных сборов, 3) юстиции, 4) ревизий: счет всех государственных приходов и расходов, 5) воинский (коллегиум), 6) адмиралтейский, 7) коммерц, 8) штатс-контор: казенный дом, ведение всех государственных расходов, 9) берг и мануфактур… Число этих коллегий вскоре увеличилось до двенадцати, каждую из них возглавлял совет из одиннадцати членов. За основу их организации была взята шведская система. Основной идеей учреждения коллегий было усиление и взаимодействие труда административных органов.

Именно Сенат облекал в надлежащую форму лаконичные предложения царя, удостоверял указы и назначал обер-фискала, нового высшего сановника, пост которого был учрежден указом от 5 мая 1711 года. Под его началом находилось около пятисот шпионов, фискалов, которые должны были «тайно проведывать, доносить и обличать» все злоупотребления как высших, так и низших чиновников, а также и о других преступлениях противогосударственного и антиобщественного характера. Фискалы также должны были надзирать за исполнением законов. Они принимали доносы от частных лиц, имели право являться во все присутственные места и требовать на просмотр дела и документы. Обо всем, что они разузнавали, фискалы доносили в Сенат. В случае подтверждения истины в доносе половина штрафа шла в пользу фискала, а половина в казну, в случае же ложного обвинения указ предписывал «в вину ему того не ставить». Учреждение фискальства создавало широкое поле для злоупотреблений, превращая фискалов в своего рода инквизиторов, вымогающих деньги у безвинных людей, дрожащих от страха перед доносами. Обер-фискал Нестеров, которому удалось отправить на виселицу князя Гагарина, губернатора Сибири, сам был уличен в растрате государственных средств. Этот старик с белыми волосами, наводивший ужас на многие русские дома, был колесован, а затем палач отрубил ему голову. Некоторых из фискалов постигла такая же участь. После чего Петр создал еще одну должность – генерал-прокурора, который подчинялся только государю, – для надзора за самим Сенатом, фискалами и за всем управлением и судом.

Впрочем, и Сенат был в полном подчинении у царя. Так как сенаторы проводили самое продуктивное дневное время в болтовне и спорах, Петр установил в 1720 году регламент, который лимитировал время дискуссий до получаса в случае обсуждения текущих дел. Если за установленное время не принималось решения, то приносили бумагу и чернила и каждый сенатор письменно высказывал свое мнение. К членам могущественной ассамблеи всегда могли применить наказание палками или оштрафовать. Однако и этого было недостаточно, чтобы ускорить работу Сената. Дела скапливались в секретариате, и в 1722 году их скопилось уже шестнадцать тысяч. Князь Меншиков, который тоже заседал в Сенате, бесстыдно обирал тех, кто искал его покровительства. Петр знал об этом и время от времени сердился и одаривал своего фаворита дубинкой. Буря утихла, старые привычки должностных провинностей одерживали верх.

Сенату подчинялись главы восьми губерний, созданных царем: Архангельской, Ингрии (Санкт-Петербург), Москвы, Смоленска, Киева, Азова, Казани и Сибири. Эти обширные территории, в свою очередь, делились на уезды. Губернаторы следили за дорогами, полицией, контролировали исполнение приговоров, но их главной функцией был сбор налогов. Они были своего рода денежными накопителями, обладающими всей широтой власти, чтобы задействовать необходимые ресурсы и вернуть государству те большие деньги, которые от них требовали в связи с ведением войн. Попутно эти властелины присваивали себе значительные суммы. Их примеру следовали и их подчиненные разного уровня. Несмотря на все попытки Петра усилить контроль за поступлением денег, зачастую губернаторами становились люди некомпетентные, и из-за сложности с расчетами возникал хаос.