Тяжесть венца - Симона Вилар

– Что ты сказал? Однорукий рыцарь уезжает?

– Да, миледи. Рэтклиф вывел его через боковую калитку, и он уже сидел на лошади, когда его позвала Кэтрин. Она разговаривает с ним, а мы с Уильямом… Миледи, вы куда?

Но Анна уже спешила прочь.

«Он не может уехать, не простившись! Это происки Ричарда. Он не терпит ни малейшего напоминания о моей прежней жизни в Пограничье».

В арке сторожевой башни она едва не столкнулась с дочерью.

– Что он сказал тебе, Кэтрин?

– Оливер говорил, что ему не стоит видеться с тобой. Он благословил и перекрестил меня. И еще добавил, что станет молиться за нас. Когда же я сообщила, что мы вскоре приедем в Нейуорт, Оливер сказал, что не стоит этого делать. Матушка, куда же вы?

Но Анна уже переходила подвесной мост. Сама не ведая зачем, она стремилась догнать Оливера. Ей необходимо было видеть его, необходимо поговорить! Он сказал, что ей не стоит ехать в Нейуорт, – да понимает ли он, что говорит?

Запыхавшись, она взбежала на холм. Оливер медленно удалялся от замка, не спеша перебирая поводья.

– Оливер! Оливер! Немедленно остановись!

Он оглянулся, натянул поводья. Анна, тяжело дыша, стала спускаться по склону. Оливер, отвернувшись, так и сидел в седле, не оборачиваясь, пока она не подошла ближе.

– Что это значит, Нол? Его светлость велел тебе уехать, не простившись со мной?

Он отрицательно покачал головой.

– Нет. Я сам не захотел вас видеть.

– Оливер!..

Анна не находила слов. Она безмолвно стояла перед всадником на дороге, держась за повод его коня.

– Как ты мог, Оливер! Я была так рада встретить тебя, мне так нужно поговорить хоть с кем-то из Гнезда Орла.

– Зачем, миледи Анна? Вы забыли Нейуорт. Вы забыли прошлое. Теперь вы вторая дама Англии после ее величества. Что вам до Гнезда Орла, когда в вашем распоряжении лучшие замки Йоркшира? Что вам до Филипа Майсгрейва, когда даже ваша дочь носит другое имя?

– Не говори так, Оливер. Если я и жива до сих пор, то лишь потому, что мою душу питают воспоминания о жизни в Нейуорте, в дочери же я вижу только частицу живой плоти и крови Филипа.

Оливер не глядел на нее.

– Лучше бы вам вернуться, ваша светлость. Ваши придворные не поймут, что вам понадобилось от незнакомого рыцаря. Это слишком похоже на ту Анну Невиль, какую я знал раньше, и несовместимо с вашим нынешним положением супруги наместника Севера.

– Оливер, та Анна Невиль жива – она перед тобой. И ты не можешь уехать, не поговорив со мной.

Какое-то мгновение он глядел на нее. Потом неторопливо сошел с седла.

– Хорошо, воля ваша. О чем вы хотите поговорить со мной, миледи?

Он произнес это холодно, но Анна была рада уже и тому, что он спешился, ибо все время боялась, что он хлестнет коня и ускачет прочь. Улыбаясь, она глядела на него, но он не отреагировал на ее улыбку. Наоборот, губы его сложились в жесткую складку, глаза сузились.

– Что вас интересует, леди Анна?

– Все. Как живут Нейуорт и его люди. Молли, Патриция, кузнец Торкиль? Агнес? Как ее сын? Господи, да как ты сам, Оливер? Ты выглядишь, как сэр Персиваль из баллады. Не обзавелся ли ты наконец женой? Ведь теперь ты носишь рыцарский пояс и можешь свататься к любой леди из знатного рода.

Он глядел мимо нее.

– Нет, я все еще не женат. В Нейуорте порядок. Бреши залатаны, стену построили заново, хозяйские дворы восстановлены. Отстроили в долине новую церковь, а возле нее кладбище с поминальной часовней над могилами хозяев Нейуорта. В замке под моим командованием размещен гарнизон наместника. А нейуортцы… Все тоже, с Божьей помощью, живы. Агнес снова вышла замуж. За Робина Рикетса – помните такого веснушчатого малого, что может залпом хватить галлон доброго пива, а потом сплясать моррис? Он сейчас в Нейуорте командиром лучников, а Агнес иначе как миссис Рикетс никто и не называет, не то что раньше. А вот Молли сейчас в положении…

– Неужто? – оживилась Анна.

– Да. Хотя она не замужем, и многие поговаривают, что ребеночек-то у нее от нашего священника отца Мартина.

– Добилась-таки своего, – улыбнулась Анна, но тут же испугалась. – Ох, Оливер, а как же теперь быть?

– Да никак, – пожал плечами воин. – Молли, как и прежде, состоит экономкой в замке, а это должность почетная. К тому же ее жалеют и закрывают на это глаза, после того как Патриция ушла жить на болота к ведьме Риган.

– Я не понимаю…

Оливер вздохнул и похлопал коня по крутой шее.

– Чего уж тут непонятного? Патриция всегда была странной. А после гибели язычника Гарольда совсем помешалась. Она ведь красоткой стала, эта Пат, и, хоть парни по ней вздыхали, ни один не решился посвататься. Она же все на могилу к своему Гарольду бегала, а потом, когда ведьма Риган явилась с болот в замок продавать свои лекарственные снадобья, они с ней о чем-то поговорили, и Пат вдруг собралась и ушла совсем. Уж как Молли плакала и молила дочь вернуться, но та ни в какую.

Анна вдруг почувствовала себя пристыженной. Тоска этой полудевочки по погибшему Гарольду была ей словно укором. Герцогиня опустила глаза под взглядом молодого рыцаря.

– Пойми меня, Оливер… Я была не одна, у меня Кэтрин… И я боялась, что, если она вернется в Ридесдейл[51], ее рано или поздно постигнет та же участь, что и меня.

– Но у Кэтрин остались бы дом и преданные люди, из поколения в поколение служившие Майсгрейвам. Вы ведь знаете, леди Анна, что нигде верность так не крепка, как у нас на Севере.

Анна внезапно почувствовала, что Оливер прав. Недаром, видно, она так тосковала по Нейуорту и только Гнездо Орла считала настоящим домом, а нейуортцев – своей семьей. Однако она поспешила отбросить эту мысль. Согласиться с этим означало признать, что она совершила страшную, непоправимую ошибку.

– Моя дочь теперь окружена богатством и роскошью. Она стала принцессой, и, даст Бог, ей уже никогда не придется столкнуться с ужасами войны, со всем тем, что пережила я.

Недовольный остановкой жеребец Оливера потянул повод, пятясь к обочине. Воин рванул узду и сумрачно поглядел на Анну из-под поднятого налобника шлема.

– Вам ведь известно, что по рождению я простолюдин и мой отец был простым наемником в Гнезде Орла. Может, я чего-то и не понимаю, но я помню принцессу Уэльскую, которая оставила все, чтобы соединиться с избранником своего сердца. Кэтрин ныне зовут принцессой из рода Плантагенетов, и герцог Ричард наверняка добьется для нее по меньшей мере графской короны. Но он же и пожертвует ею ради своих честолюбивых планов…

– Нет-нет, Оливер! – перебила Анна. – Мы заключили соглашение с супругом, о том что судьбой моей девочки я распоряжусь сама. В противном случае я разрушу его планы и открою, кто такая Кэтрин, а герцог превыше всего на свете ценит свою репутацию.