Песнь Люмена - M. Nemo

— Хотя бы демонстрировать его, — подала голос Аша-Мэй.

— На ближайшие несколько лет династии обязаны прекратить попытки контрабандной добычи кристалла. Если они попадутся хоть на одной — это будет иметь серьёзные последствия.

— При условии, что у Чертога будут неопровержимые доказательства.

— Как будто иные добытчики имеют средства для найма людей и оборудования? Нет, мелкие контрабандные операции, это дело рук купцов и прочих незначительных игроков. Они не пользуется соответствующим оборудованием и не могут рассчитывать на большую добычу. Что же до династий… — Одра-Мэй сделала паузу. — Только они в состоянии позволить себе значительные акции, так сказать. Не те, что нужны для работы вездехода или огневого оружия. А для масштабных сделок и, возможно, питания механизмов более энергоемких. Судя по поступающей информации, династии накапливают кристалл вот уже на протяжении более чем шестидесяти лет. Нам удалось раздобыть отчёты по кристаллоупотреблению, всегда остаётся неиспользуемый процент. Достаточно незначительный, чтобы его не отслеживать. Но всё же.

— Мы понимаем, о чём ты.

— Это, плюс контрабанда. Плюс преуменьшаемые данные о законных выработках на их территории.

— У династий нет их территорий. — Сонна-Мэй пошла к выходу и остальные жрицы двинулись за ней. — Весь мир принадлежит Ему. Всё остальное — ересь.

Ответом служило молчание.

— Как уже было сказано, династии всегда пытались раздобыть больше кристалла. Как и купцы. Как и простой люд, как и мы. Это естественный ход вещей. Кристалл — жизнь. Потому не удивительно, что все тянутся к нему. Другое дело, ради каких целей. Мы должны располагать полной информацией. Иначе будем как слепцы в толпе. В этот раз всё может оказаться иначе. Династии действуют осторожнее. Возможно, они поумнели. Возможно. — Закончила уже тише Сонна. — Их заставили поумнеть.

— Я могу помочь.

Догнавшая её Монка подскочила поближе, смотря то на жрицу, то на импровизированное гнездо на невысокой арке. В гнезде надувшаяся птица большими черными глазами следила за стоящими внизу людьми.

Крылья у неё были чёрные, а сама вся белая.

— Не нужно, — ответила Мийя.

Монка нахмурилась.

— Старшие жрицы запретили трогать птицу.

Та как будто поняла, что о ней говорят. Поворотила голову на звук и замерла.

— Но я могла бы её кормить, и поить, и следить, чтобы она окрепла и улетела к стае.

— Стая её уже не примет. — Заметив тень печали в глазах ученицы, Мийя добавила. — Но всегда остаётся возможность для чуда. Император всемилостив, Монка.

Девушка улыбнулась.

— И… — начала было она.

— Нет, больше никто к ней не подойдёт. — Всё так же с улыбкой говорила жрица. — Мы должны следовать словам старших. Такова их воля.

Ученица молча поклонилась. Мийя отпустила её кивком головы.

Птица снова поворотила голову. Мийя-Мэй ещё некоторое время стояла и наблюдала за ней. В который раз отметила, что с крылом всё в порядке, перья гладкие и блестящие, глаза ясные. Хорошо, что она успела положить зерна у гнезда.

Её ждали ученицы. Корпус для шестилеток находился в восточной части Обители, зажатый между учебной частью и многочисленными сферообразными комнатами, расписанными древними, как мир, легендами ледяного мира. В корпусе койки стояли одна к другой, оделяемые лишь тумбочками. Было здесь и несколько столов со стульями. Основную часть дня ученицы проводили за пределами места отдыха. Помогали в теплицах или убирали Обитель, учились тому, что займёт всю их дальнейшую жизнь и впитывали наследие Чертога через устные сказания. Огненный орнамент покрывал коричневые стены и собирался в разгорающееся пламя на полу. В нескольких каминах всегда поддерживался огонь. Оттого стены возле них хранили тепло и младшие ученицы часто стаскивали одеяла туда, греясь и щебеча без умолку.

Мийя и сама так делала в детстве с подругами.

Заметив её, девочки мигом оживились. Одна подскочила на ноги и кинулась вперёд, обняв жрицу за колени.

— Сказку? — пропищала та. Говорила она ещё плохо не смотря на возраст, и была ниже остальных.

Жрица взяла девочку за руку, ладошка у той была тёплая, видно, долго сидела у стены. И повела к остальным.

— Что это вы не отдыхаете? — спросила Мийя подходя.

— Мы отдохнули, честно-честно, — тут же ответила другая ученица.

— Мы очень хорошенько отдохнули.

За следующий год всех их научат правильной речи. Несмотря на будущее занятие, каким бы оно ни было, жрицы должны владеть красотой и складностью речи. Работницам в этом отношении позволялась большая свобода.

— Даже глаза закрывали.

— Ненадолго, — вставила любившая достоверность Босса.

А Анка фыркнула:

— Но ведь закрывали.

— Вижу, вы и впрямь отдохнули, — сказала Мийя-Мэй, гладя девчушек по головкам. Девочки сразу же по блеску её глаз и особой возникшей вдруг тишине определили, что сейчас начнётся сказка.

Приглушённый свет от огня играл на лицах. Было тепло и хорошо. Мийя подтянула колени и заговорила:

— Я расскажу вам давнюю легенду о Пламенеющих Горах. Давным-давно на снежном холме стоял город, и повадилось в тот город наведываться страшное чудовище. Дышало оно огнём и всё сжигало на своём пути. — Легенда сомнительная. Так её определили в Обители. В легенде огонь выступает не положительным символом, а орудием хаоса. Ученицы обычно не знакомились с ней до тринадцатого года. Но сама Мияй в легенде ничего худого не видела. Нет, он не порождение хаоса, а просто несчастное существо. — И вот вызвался один великий страж сразиться с чудовищем. И сказал Императору: «Я смогу победить драгора. Сойдусь с ним в схватке на сон». Император дал стражу своё благословение и тот отправился в путь в края ещё более холодные и замёрзшие. Шёл он тридцать дней и три ночи. Переходил границы и в каждой говорил стражу перехода: «Я иду усыпить ужасное чудовище. Пропусти меня во имя Императора!». И его везде пропускали.

И вот дошёл он до земли одних льдин, где и звёзд то никогда не было. Из трещин во льду и скал вырывались столбы пламени. И посреди земли сна увидел страж драгора — громадного и ужасного. Тот больше был любой горы. Глаза больше озёр. Зубы как скалы. «Я пришёл предать тебя сну!»- крикнул страж ударяя мечом по броне. «Что ж, — отвечал драгор, — я есть воплощение множества в единстве. Усыпляй, коли пришёл». «Еретик! — вскричал в праведном гневе страж. — Сейчас ты замолкнешь навсегда». Драгор на это ничего не сказал. И тогда началась битва. Ревело пламя и подымались снежные бури. Лёд осколками взлетал до небес.