Настоящее имя - Даниил Корецкий

- Конечно оценю, - Фокин кивнул головой, но она просто упала на грудь и не хотела подниматься.

- Чтобы между нами ничего не стояло... Это касается твоей жены...

Словно мокрая губка прошлась по залитому алкоголем мозгу. Он поднял голову и впился взглядом в шевелящиеся губы.

- Куракин отдал приказ. Куракин. И только попугать. А эти скоты... Когда Ершинский мне рассказал, я чуть с ума не сошел! Бандиты! Грязные твари...

Влажные полные губы напоминали гусениц. Может оттого, что совсем недавно целовали промежность Илоны, а может потому, что изрекали ложь. Мертвые не отдают приказов. И накануне взрыва Куракину было не до того, он искал Макса Карданова... Впрочем, какое это имеет значение? Куракин мертв. И Атаманов мертв, хотя сам ещё не знает об этом: шевелится, пьет, доверительно кладет руку на плечо, говорит - горячечно и вроде бы искренне...

- Я отдам их тебе, да! Я прикажу - и этих скотов привезут в багажнике, ты можешь порезать их на куски... Мы вместе порежем их на куски! Вместе! Да... Хотя я слышал... Один умер от инсульта, а одного убили... Сломали шею! Так ему и надо!

- Так им и надо! - кивнул Фокин. Он вновь нырнул в волны опьянения и погружался все глубже и глубже. - Я слышал - и третьего убили. И тебя убили - тоже слышал... Может брешут?

Атаманов потер себе уши.

- Тебя развезло. И меня развезло. Сколько же мы выпили?

- Много. Пора по домам.

- Но ты оценил мою откровенность? Ты понял, что я твой друг?

- Оценил. Понял. А ты все понял?

- И я понял, что мы друзья. Давай поцелуемся...

- Давай.

Фокин уклонился от влажных, напоминающих гусеницы губ и поцеловал убитого им человека в щеку.

В гранитном зале атамановской дачи горел камин, желтые всполохи огня переливались в полированной меди жароотражающего экрана, горячий воздух приятно согревал озябшие руки. Хозяин сидел в кресле на медвежьей шкуре и длинной кочергой ворошил потрескивающие поленья.

- Их будет трое, - сообщил стоявший в стороне на каменном полу Ринат. В непротопленном помещении было прохладно и он пожалел, что снял пальто. Но не снять - означало проявить неуважение к хозяину.

- А нас четверо. Мы дадим им сделать основную работу, а потом вмешаемся и заберем все.

От Итальянца пахло дорогим одеколоном, Атаманов поморщился - то ли от приторного запаха, то ли от прямолинейной стратегии подчиненного.

- У тебя точная информация, что их трое? - недовольно спросил он.

- Стопроцентная! - Итальянец улыбнулся и тем вызвал ещё большее раздражение шефа.

- Справитесь? Наш друг в одиночку уже обламывал рога вам троим ...

Черные глаза недобро блеснули.

- Тогда он был нужен живым и невредимым! А сейчас... Что он сможет сделать после выстрела из засады?

- Ну-ну... - с неопределенной интонацией произнес Атаманов. - А кто остальные двое?

- Старая рухлядь - отставники. Говорить не о чем.

- Ну-ну, - с прежней интонацией повторил Атаманов. - Смотри, не ошибись. Где будет проходить операция?

Теперь уже Итальянец испытывал сильнейшее раздражение. Шеф явно считал его холуем и даже не пытался это скрыть. Он явно давал понять, что толстая и мягкая медвежья шкура не для него, не для него умиротворяющий жар камина, да и бриллианты на фантастическую сумму тоже не для него. Единственное, в чем ему не отказывают - в праве рисковать своей задницей и таскать каштаны из огня...

- Есть основания считать, что Евсеев где-то на французской Ривьере. Макар уже ищет его в Монако. А наш друг летит в Лондон. Мои люди его сопроводят. Я до последнего буду тут, постараюсь точно разузнать, что к чему ...

Обгорая, поленья меняли форму и аккуратно сложенная пирамида начинала разваливаться. Хозяин подхватил щипцы и, придвинувшись поближе, стал восстанавливать костер.

- Кто полетит в Лондон?

- Крышевой и Гайдан. Они сообразительней других.

- Да уж... Завтра их ко мне на инструктаж. Одного в десять, другого в одиннадцать.

- Понял, - Ринат кивнул. Он понимал, что это за "инструктаж" по часу на каждого. Шеф наобещает золотые горы и настрополит их следить за ним и друг за другом. И попугает, конечно. Кнут и пряник. Чтобы не убежали с добычей.

- А как эти...

Одно полено никак не поддавалось и Атаманов наклонился вперед, сосредоточенно работая щипцами и кочергой одновременно.

- Кто? - Ринат подумал, что шеф сейчас вывалится из кресла и злорадно ждал этого момента.

- Те быки, которые бабу... Ты их должен был проучить...

- Не вышло! Татарин сам помер, а Маза и Лобана кто-то пришил...

- И третьего?! - вскинулся Атаманов и выпрямился. - Откуда же он узнал?

Теперь шеф сидел устойчиво и упасть не мог, но тем не менее вдруг нырнул головой вниз, выронил кочергу и растянулся на шкуре. Ринат бросился помочь, но шеф не пытался встать, не двигался и вообще не подавал признаков жизни. Итальянец пощупал шейную артерию. Пульса не ощущалось. Илья Атаманов был мертв.

Доставая сотовый телефон, Итальянец понял, что судьба передала бриллианты в его руки.

Поздним вечером в квартире Фокина зазвонил телефон. Подполковник только вышел из ванны и собирался ложиться спать.

- Да, - грубо сказал он в трубку.

- Добрый вечер, Сергей Юрьевич, - раздался властный, привыкший командовать голос. Фокин подумал, что звонит сам Арцыбашов.

- Это Локтионов.

Что ж, он не очень сильно ошибся. Локтионов ещё более крупная фигура, потому что обладает властью, деньгами и широкими возможностями сам по себе, независимо от должности, которой можно в любой момент лишиться.

- Мне нужно поговорить с вами. Сейчас. Наедине. Вы слушаете?

- Да.

- Моя машина стоит недалеко от вашего дома, у парикмахерской. Обычная черная "волга" с включенными противотуманными фарами.

Локтионов положил трубку.

"Откуда он знает, где я живу? - пришла глупая мысль. - И зачем я ему понадобился около двенадцати ночи?"

Он быстро оделся, сунул "ПММ" в правый карман куртки и вышел на улицу. Распаренное тело остро ощущало проникающий в складки одежды холод. Зябко. Неуютно. И в душе тоже холод и пустота. Если это засада - хер с ним! Постреляем напоследок...

На темной улице возле парикмахерской действительно стояла черная "волга" с желтыми огоньками включенных "противотуманок". Зловеще отблескивали зазеркаленные окна. Большой палец привычно выключил предохранитель. Когда-то он специально тренировался стрелять через карман...

Левой рукой Фокин резко распахнул правую переднюю дверь, не наклоняясь, присел и, топорща карман, оглядел салон. За рулем сидел Локтионов, больше в машине никого не было.

- Прикройте дверцу, на улице прохладно. Я один.

Подполковник все-таки заглянул за спинку сиденья - не прячется ли кто на полу. Нет, все чисто. Он сел рядом с водителем.

- Неужели вы совсем без охраны?

- Первый раз за много лет, - усмехнулся замминистра. - У меня, правда, есть пистолет, но вряд ли я сумею управиться с ним так же ловко, как вы со своим.

Он взял с приборной доски кожаный портсигар, достал тонкую коричневую сигарку.

- Закурите?

- Нет.

Локтионов прикурил от зажигалки. По салону распространился аромат дорогого листового табака.

- Я ведь не случайно тогда сказал, что вы - не эпикуреец. И в "Семь звезд" вы приехали вовсе не за теми земными радостями, которыми вас соблазнял Атаманов. Кстати, вы знаете, что он умер?

- Да неужели? - вяло удивился Фокин. - Такой крепкий мужик!

- Ваши чувства отчетливо проступали у вас на лице. Да и поведение было достаточно наглядным. Если бы Атаманов был лучшим аналитиком, возможно, он был бы жив сейчас.

- Это вряд ли! - уверенно сказал подполковник. И через несколько секунд пояснил:

- Болезнь на ум не смотрит!

- А знаете, почему он вас пригласил? - не обращая внимания на подтекст последней фразы, продолжал Локтионов. Он очень целеустремленно вел разговор, не позволяя сбить его с выбранной темы.

- Не знаю. Совершенно честно - не знаю!

- Я его попросил об этом. Хотел посмотреть на ваше лицо, заглянуть в глаза, оценить поведение.

- Ну и...

- Ну и вот результат! - Локтионов перегнулся через спинку, взял с заднего сиденья пластиковую папку, положил её Фокину на колени.

- Что это? - спросил подполковник.

- Документы о хищении кредитов Международного валютного фонда. Банки, проводки, счета... Вы ведь хотите торпедировать "Консорциум"? Грамотный специалист без труда определит, что все нити ведут к нему...

Фокин открыл папку, полистал бумаги. Локтионов включил подсветку, чтобы было лучше видно.

- Ничего себе! - воскликнул подполковник. - Это оригиналы!

- Конечно. Материалы страшной разрушительной силы. Мина под фундамент концерна!

Фокин ещё несколько минут шелестел бумагами, затем закрыл папку.

- Вы же знаете, что меня поймали на крючок и заставили свернуть следствие? Как же я использую эти документы?