Смерть и круассаны - Йен Мур

своей смертью Антуанетта сама рассказала мне. Я и до этого кое-что подозревал, но не был уверен. Теперь я замечаю сходство.

Ричард оглянулся на пришедшую в себя Мари, затем незаметно перевел взгляд на великана рядом с собой, но ничего такого не заметил.

— Антуанетта заставила меня пообещать, что я пригляжу за ней, позабочусь, чтобы с ней ничего не случилось и чтобы она ничего не узнала.

— Но?.. — мягко подтолкнула Валери.

— Но я же не могу разорваться! — Он злился, правда, не на Валери, а на то, как сложилась ситуация. — До меня слишком поздно дошло, что она ввязалась в игры с мафией, в игры Граншо. — Он практически выплюнул это имя. — Я всегда закрывал глаза на делишки Граншо, потому что судья просил меня об этом: он сказал, что, если я раскрою его брата, это подорвет и его положение, и я оставил того в покое. Признаюсь, я радовался тому, что он пропал, пока не узнал, чем занимается Мари. Я не смогу тягаться с мафией, мадам; с моими ресурсами я едва справляюсь с…

— Но затем она убила Полина, и на этом все закончилось.

— Она никого не убивала, мадам; она на это просто неспособна. — Он говорил медленно, пытаясь сохранять спокойствие.

— Но даже сделав это, она не смогла бы потребовать два миллиона евро. Не тот человек, — заметил Ричард.

— Два миллиона? — Боннивал повернулся к нему.

— Вы не знали? — Ричард вжался в спинку стула, грея в руках бокал с вином.

— Неудивительно, что девочка лишилась чувств! — Боннивал был в ярости. — Да еще сегодняшний фарс. Вы доведете ее до предела; она попытается прикончить Граншо, если сможет его найти.

Он поднялся, готовый немедленно броситься на поиск старика или стариков — Ричард до конца не понял.

— Я так не думаю, мсье. — Валери была само спокойствие.

— А почему вы так уверены? — Боннивал угрожающе навис над ней, но она не дрогнула.

— Потому что он ее отец.

— Это ложь! — прохрипел он. — Этот негодяй, этот подлец не мог быть отцом Мари! — Теперь его лицо было в нескольких дюймах от невозмутимой Валери. — Я бы сам его убил, будь он тут!

— Сделайте одолжение, — сказала Валери и сорвала фетровую шляпу со спящего судьи, на месте которого, однако, обнаружился жутко улыбающийся Венсан Граншо, который, похоже, так и не раскаялся до самого конца. Боннивал отшатнулся и всадил три пули в грудь старика. Тело того едва шевельнулось. Он выстрелил еще трижды, с тем же эффектом. Потрясенный, он нагнулся, и тут вышедший из тени синьор Риззоли повалил его на землю, а синьора Риззоли сделала несколько снимков несомненно мертвого Венсана Граншо.

Ричард снова наполнил бокал вином из своего pichet, и в этот момент появились Мартин и Дженни Томпсон, оба одетые как Венсан Граншо.

— Можно надеяться, что на этом беготня закончилась, старик? — выдохнул Мартин.

— Я так сто лет уже не бегала, — подхватила Дженни, — это так возбуждает.

Ричард и им налил выпить. Не отвлекись он на это, наверное, сам упал бы в обморок.

Глава тридцать шестая

— Ну и кто в итоге оказался отцом? — спросила мадам Таблье, старательно сохраняя равнодушный вид.

— Не знаю, — ответил Ричард, — кандидатов множество. Вероятно, даже Бруно.

— Мужчины! — выплюнула она, озадачив Ричарда своим видением ситуации.

Прошла неделя с признания Боннивала. Как только Риззоли исчезли с доказательствами смерти Граншо — к счастью, не с кистью или целой рукой, а всего лишь с тем, что, по их мнению, удовлетворило бы их боссов, — пришло время вызова властей. Каждый рассказал свою историю без запинок: Валери, судья Граншо, Бруно, Мари и Мелвил; все подготовились просто блестяще. Мартин и Дженни быстро убрались и не участвовали в разбирательствах, а Ричард свою роль слегка подвыпившего случайного участника событий сыграл просто гениально, во многом благодаря тому, что он им и являлся. Он участвовал в подмене судьи на его подмороженного брата, а больше ни в чем, и теперь с трудом скрывал свое разочарование.

— Ты правда считала, что мне ничего нельзя рассказать, вообще ничего? — тихо спросил он у Валери намного позже тем же вечером, по пути домой. Его терзала нешуточная обида.

— Но, Ричард, ведь именно ты разобрался во всем этом первым! — воскликнула Валери.

— Серьезно? — спросил он угрюмо, затем, осознав, что она сказала, повторил доверчиво: — Правда? Я?

— Да! Ты сказал: Cherchez la femme...

— В смысле, Мари?

— В смысле, Антуанетту.

— Антуанетту, конечно. — Он все еще ничего не понимал.

— Ей удалось собрать потрясающую команду защитников для дочери, которой, как она понимала, вскоре придется остаться одной, и как же она это провернула? Убедив их всех, что они ее отцы.

— Но это значит…

— Да, Ричард.

— Не могу понять, она потрясающая мать или одна из худших, мне известных.

Некоторое время они ехали молча.

— Так, значит, Полина убила не Мари?

— Нет — Боннивал. Узнав о Мари и конвертах, он понял, что должен предпринять что-то для ее защиты, а услышав о награде за голову Граншо, решил, что нашел выход, а также способ обеспечить Мари деньгами, которые понадобятся ей, чтобы начать новую жизнь, деньгами, которые сам он ей дать был не в состоянии.

— Он действительно любил ее, — тихо заметил Ричард.

— Да, любил. Полагаю, что он наткнулся на Полина, решил, что это Граншо, и убил его, даже не задумавшись. Ты же видел, каким он был взвинченным, практически неуправляемым. — Ричард пожал плечами. — И только потом, — продолжила она, — он понял, что убил не того. Тогда он выстрелил бедняге в лицо.

— Наверное, он не ожидал, что судья опознает его как своего брата, да?

— Да, хотя это устроило обоих. В конце концов все получили то, чего хотели.

— Но что насчет Риззоли? Как ты смогла заручиться их поддержкой?

— Полагаю, в итоге они поняли, что выбора просто нет. — Она старательно изображала пренебрежение.

— Ты сделала им предложение, от которого они не смогли отказаться? — Он едва сдержался, но от Валери все так же не поступало никаких сигналов, связанных с фильмами, вообще никаких.

— Именно. Я объяснила, что они либо отправятся назад ни с чем, либо помогут нам и выплатят мне как посреднику процент от награды. Никаких денег — или куча денег: выбор был очевиден.

— И, м-м-м, сколько составил процент посредника от двух миллионов? — спросил или, скорее, подначил он.

Мотивы Валери не были ему понятны, но деньги в качестве мотива он даже не рассматривал.

— За вычетом твоей доли? Совсем немного.

Она выглядела усталой и в кои-то веки вела машину с нормальной скоростью.

— Моей доли? Просто купи мне новую курицу.

Остаток пути они проделали в молчании, вымотанные,