Весна Гелликонии - Брайан Олдисс

А Земная Станция Наблюдения фиксировала все.

Став лордом Олдорандо, Аоз Рун потерял все свое добросердечие. Он стал мрачным, угрюмым, нелюдимым, отдалившись даже от свидетелей и сообщников его преступления. И даже те немногие, кого он допускал к себе, не понимали, что его самоизоляция объяснялась неистребимым ощущением вины. Люди редко затрудняют себя тем, чтобы понять душу другого человека. Запрет убийства в племени был очень категорическим. Ведь в племени все были родственниками, пусть и дальними. К тому же потеря хотя бы одного человека, способного приносить пользу племени, всегда болезненно отражалась на благосостоянии людей.

Случилось так, что ни Клилс, ни Нахкри не имели детей от своих женщин, и теперь только они могли общаться с призраками своих мужей. Обе сказали только то, что оба призрака клокочут гневом, а гнев призраков трудно переносить, так как они никогда не могут избавиться от него или утолить его. Люди приписали этот гнев тому, что оба брата погибли в состоянии безумного опьянения и ярости ссоры. Поэтому женщинам разрешили не общаться со своими мужьями. Сами братья и их жуткий конец вскоре перестали быть темой разговоров. Тайна убийства так и не выплыла наружу.

Но Аоз Рун никогда не забывал. На следующее утро после убийства он с трудом поднялся и сунул голову в холодную воду. Но это только усилило лихорадку, которая трясла его. Все его тело было охвачено жгучей болью, которая, казалось, переходила от одного органа к другому.

Дрожа от озноба и не желая общаться со своими компаньонами, он вышел из башни. Его собака Курд шла рядом. Он пошел сквозь густой туман, в котором, как призраки, шли на работу в свою башню женщины. Обойдя их стороной, Аоз Рун поспешил к северным воротам. Проходя мимо большой башни, он, еще не понимая ничего, наткнулся на изуродованное тело Нахкри. Тот лежал у его ног. Глаза его были открыты, и в них застыл ужас. Аоз Рун обошел башню и с противоположной стороны нашел тело Клилса. Трупы еще не были обнаружены, и тревога не была поднята. Курд зарычал и стал прыгать возле тела Клилса.

Неожиданно сознание Аоза Руна пронзила мысль. Ведь никто не поверит, что братья убили друг друга, раз они лежат по разные стороны башни. Он схватил руку Клилса и попытался сдвинуть его. Но труп был неподвижен, как будто он прирос к земле. Аоз Рун наклонился, подхватил тело подмышками и дернул изо всех сил. Труп не сдвинулся с места, как будто Аоз Рун лишился всей своей силы. Задыхаясь, охотник подошел с другой стороны, схватил тело за ноги. Где-то вдали кричали на реке гуси, словно посмеиваясь над его стараниями.

Наконец Аозу Руну удалось сдернуть примерзшее тело. Клилс упал лицом вниз и примерз рукой и одной стороной лица. Теперь они оказались поврежденными. Аоз Рун поволок его по мерзлой земле к Нахкри, бросил там и постарался вычеркнуть всю эту неприятную сцену из памяти. Затем побежал к северным воротам.

Здесь было много полуразвалившихся башен, окруженных раджабаралами — и частично ими же и разрушенных. В одном из этих памятников времени над рекой Ворал он нашел себе убежище. Одна из комнат на втором этаже башни была во вполне сносном состоянии. Лестница давно сгнила, но Аоз Рун сумел взобраться туда по выщербленной каменной стене. Он стоял, задыхаясь от боли и держась рукой за стену. Затем он выхватил кинжал и стал освобождаться от одежды.

Медведь, в шкуре которого ходил Аоз Рун, умер в далеких горах. Ни у кого в городе не было такого меха. Но Аоз Рун рвал с себя эту шкуру, резал ее на части.

Наконец он остался голый. Он стыдился даже сам себя. Обнаженное тело не было частью культуры племени. Собака внизу выла и царапалась о стену.

Все его тело, плоский живот, мощная мускулатура, были покрыты огненными пятнами. Оно как будто горело от колен до шеи.

Прикрыв рукой пенис, он, как безумный, бегал по комнате, крича от боли.

Для него этот огонь был как бы наказанием за убийство. Убийство! Вот за что несет он кару. Его темный разум не мог признать другой причины. Ни на секунду он не вернулся памятью в прошлое, к событиям на охоте, когда ему пришлось бороться с фагором. Ни на секунду он не мог предположить, что на него перекинулся лишай, который был присущ фагорам, но с которым организм фагоров приспособился справляться. Аоз Рун знал слишком мало, чтобы делать такие заключения.

Земная Станция Наблюдения плыла в небе, все замечая и фиксируя.

Оборудование на борту станции позволяло наблюдателям узнавать о планете то, о чем даже не подозревали ее обитатели. Они изучали жизненный цикл насекомых, которые приспособились паразитировать на фагорах и на людях. Они изучали расположение горных пород Гелликонии. И все факты, собранные, проанализированные, отправлялись на Землю, как будто планета Гелликония разбиралась по атомам и переправлялась через всю Галактику в другую систему. Но, разумеется, это была только информация, голые факты, которые заносились в справочники и энциклопедии.

А когда, глядя с Аверна, два светила Гелликонии поднимались над горизонтом из-за хребтов Никтрихк, было видно, что некоторые пики доходят до стратосферы, и это была настолько величественная картина, что некоторые романтически настроенные обитатели станции, забыв про голые беспристрастные факты, любовались незабываемым зрелищем.

Спотыкаясь и ругаясь, закутанные фигуры пробирались сквозь густой туман к большой башне. Холодный ветер с востока свистел между башнями, хлестал по лицам людей.

Они вошли в башню, закрыли за собою дверь, выпрямились и облегченно вздохнули. Затем стали подниматься по каменной лестнице, которая вела в комнату Аоза Руна. Эта комната обогревалась горячей водой, текущей по трубам в стене. Другие комнаты в башне, где жили рабы и некоторые охотники, были дальше от источника тепла и, следовательно, холоднее. Но сегодня ледяной ветер, проникающий сквозь тысячи трещин, пронизывал холодом все.

Аоз Рун устроил совещание Совета. Первое с тех пор, как он стал лордом Олдорандо.

Последним прибыл старый мастер Датнил Скар, глава гильдии разделывателей кожи. Он был самым старым из присутствующих. Он медленно появился в дверях, осторожно осматриваясь, опасаясь западни. Старики всегда боятся перемен в правительстве. Две свечи горели в глиняных сосудах на полу, устланном шкурами. Их неверное пламя было наклонено в сторону запада.

В неверном свете этих свечей мастер Датнил увидел Аоза Руна, сидящего на деревянном стуле. Остальные девять человек сидели на полу. Шестеро из них были мастера гильдий. Им он поклонился каждому по отдельности, после почтительного приветствия Аозу Руну. Остальные двое мужчин были Датка и Лейнтал Эй, сидящие рядом. По ним было видно, что они готовы отстаивать свое место в этой комнате. Датнил Скар недолюбливал Датку за его скрытность и за то, что он променял благородное ремесло на беготню по горам за зверем.