Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем - Дуглас Мюррей

каждого, кто хочет найти себе место в приличном обществе. Но за этим стремлением, предположением и надеждой скрывается самая болезненная неразорвавшаяся бомба из всех, а также одна из причин, по которым мы должны вести себя куда осмотрительнее в эпоху массового использования хэштегов в Twitter. Это вопрос о том, что означает равенство и существует ли оно в принципе.

Равенство в глазах Бога – основной завет христианской традиции. Но в эру секулярного гуманизма оно превратилось в равенство в глазах людей. И здесь есть проблема, и заключается она в том, что многие люди осознают, боятся и интуитивно чувствуют, что люди не совсем равны. Люди не в одинаковой степени красивы, не в одинаковой степени одарены, не одинаково сильны и не одинаково разумны. Они точно не одинаково богаты. Они даже не одинаково привлекательны. И в то время как приверженцы левых идей постоянно говорят о необходимости равенства и даже справедливости (заявляя, как это делает Эдуардо Бонилла-Сильва и другие, что равенство результатов не только желательно, но и достижимо), сторонники правых идей отвечают призывом к равенству возможностей, а не равенству результатов. В действительности оба утверждения почти наверняка невозможно воплотить в жизнь на местном и национальном уровнях, не говоря уже о глобальном. Ребенок богатых родителей будет иметь возможности, которых не будет у ребенка бедных родителей, и это почти наверняка даст этому ребенку преимущества в начале его жизни, если вообще не на всю жизнь. Хотя многие могли бы учиться в хороших университетах, не все будут иметь возможность учиться в лучших, и, несмотря на то, что многие люди хотели бы поступить в Гарвард, не все люди в мире могут и впрямь сделать это. Около 40 тысяч человек в год пытаются поступить в Гарвард, но не все могут. Так получилось, что именно здесь была замечена самая свежая и самая разрушительная мина и что именно здесь она может взорваться.

Как мы узнали ранее, именно Гарвард дал миру тест на «скрытые предубеждения». Как было сказано в одном заголовке на интернет-портале, «Расист ли ты? Этот гарвардский тест покажет»[189]. Если это так, то, похоже, старейшему университету США стоит самому пройти этот тест. И если бы тест на скрытые предубеждения был действительно точным, то он показал бы, что и сам Гарвард действительно очень расистский.

В 2014 году группа под названием «Студенты за честный прием» подала в суд на Гарвардский университет. Эта группа представляла интересы азиато-американцев, которые утверждали, что правила приема в этот университет демонстрируют тенденцию к дискриминации, уходящую корнями в прошлое на десятилетия. В частности, они заявляли, что во имя «позитивной дискриминации» Гарвард регулярно и систематически предвзято относился к абитуриентам азиато-американского происхождения. Университет отчаянно пытался предотвратить обнародование документов, содержащих в себе информацию о критериях, по которым оценивали абитуриентов, заявляя, что это является коммерческой тайной. Но все же университет, который утверждал, что не дискриминириует поступающих «из любой группы» в процессе приема, был вынужден раскрыть свой секрет[190]. Неудивительно, что его пытались скрыть.

Поскольку Гарвард способен принимать только около 4,6 % абитуриентов в год, возможно, некая форма отбора была неизбежна. Но та форма отбора, которую университет себе позволил, едва ли могла быть более неприятной. Как большинство других американских университетов (и распространяя эту традицию и дальше), Гарвард хотел искоренить идею расовой предвзятости в процессе отбора. Но оказалось, что, пытаясь искоренить расовую предвзятость, вы получите не полностью этнически репрезентативную иерархию, но иерархию, которая благоприятствует определенным группам. Люди из Гарварда, не будь дураками, поняли это и стали искать способ преодолеть эту проблему, в частности с целью увеличить число афроамериканцев в университете. И потому они решили переменить свою якобы «слепую к цвету» политику отбора и повернуть ее против тех групп, которые явно преобладали. Люди из Гарварда превратили процесс, который представлялся как намеренно «безразличный к расе», но который на самом деле был создан, чтобы улучшить шансы для некоторых, в одержимый расой.

Несмотря на то, что университет отрицал эти обвинения в суде, его собственные записи показали, что в течение нескольких лет он регулярно понижал рейтинг студентов азиато-американского происхождения. В частности, он занижал их «оценки» по обладанию чертами характера, такими, как «позитивность», доброта и симпатичность. К несчастью для Гарварда, в процессе раскрытия этих данных выяснилось, что снижение рейтинга абитуриентов азиато-американского происхождения происходило без каких-либо собеседований или встреч с ними. Это выглядело как намеренная политика понижения рейтинга азиато-американцев на основании их личностных качеств – хотя никто из университета с ними даже не встречался. И зачем Гарварду или любому другому превосходному образовательному учреждению понадобилось делать это? По двум причинам.

Во-первых, Гарвард, как и все схожие элитные учебные заведения, взял на себя обязательство представить миру не просто лучших людей из всех возможных, но и лучших людей из всех возможных после того, как те пройдут через отборочный фильтр «разнообразия». Во-вторых, если бы Гарвард намеренно не ставил в невыгодное положение некоторые группы и не давал преимущество другим группам в соответствии со своей политикой «позитивной дискриминации» и критериям «разнообразия» в целом, то тогда выпускники Гарварда представляли бы собой настораживающе неразнообразную группу. Если быть точнее, то получилась бы студенческая масса, которая непропорционально или даже в большинстве своем состояла бы не из белых американцев и не из афроамериканцев, а из американцев азиатского происхождения или евреев-ашкеназов. Здесь мы получаем представление о самой уродливой мине в мире.

Исследования в области IQ и генетики являются, пожалуй, самыми опасными и закрытыми темами. Когда Чарльз Мюррей и Ричард Дж. Херрнстайн опубликовали свою книгу «Колоколообразная кривая» в 1994 году, считалось, они приводят ту самую мину в действие. Хотя немногие из их критиков прочитали книгу, на исследования наследственного аспекта генетики, которые рассматривались в ней, совершалось множество нападок. В некоторых публикациях отмечалось, что тема настолько важна, что ее нужно хотя бы обсудить. Но в основном реакция на «Колоколообразную кривую» состояла из попыток закрыть эту тему и заставить автора замолчать («автора» в единственном числе, поскольку, к несчастью – или к своему счастью? – Херрнстайн умер незадолго до публикации книги). Практически все отзывы на книгу отмечали, что находки, описанные в ней, имели «взрывоопасный» характер[191]. Но большинство критиков приняло решение сделать с этими находками нечто особенное. А именно – спрятать их поглубже, присыпать большим количеством земли и притоптать поплотнее сверху. Один из радикальных – но не редких – отзывов на книгу, написанный другим академиком, назывался «Академический нацизм» и утверждал, что книга была «инструментом нацистской пропаганды, завернутым в обертку псевдонаучной респектабельности – академическая версия «Моей борьбы» Адольфа