Эдем 7 (СИ) - Афинский Владислав

— Мой дорогой пасынок, почему… почему ты ничего не сделал? Я же просила тебя, умоляла и предрекала… — вместе с детским плачем раздался женский голос слева, после чего во взрыве утонул силуэт, оставивший новую рану.

— Зачем ты пригласил меня на эту бойню, мой названный брат? Разве я заслужил это? — и в адском огне исчезает другой призрак, оставив напоследок в сердце калённый прут.

— Зачем ты вообще родился? Будь моя жена жива, подобное бы не случилось… — осуждающий прошептала тень отца, который даже смотреть на своего сына не хотел, столь велико оказалось его презрение.

Одним за другим ведения пытались свести с ума Лансемалиона Бальмуара и это у них вполне получалось. Незалеченная и лишь загнанная в самые тёмные недра боль выходила наружу, а справится с ней аристократ не смог ни тогда, ни сейчас.

— Отлично… если всё пойдёт по плану, то как знать, может он тоже переродится и пополнит наше воинство, — довольно произнёс Олвол, наблюдая как ломается душа столь жалкого смертного.

Как вдруг взгляд янтарных глаз резко поднялся, после чего оба клинка скрестились над головой, пуская во все стороны молнии.

— Ха-ха-ха! — заливисто засмеялся демон алчности, выставив в блоке свой двуручный меч. — Он ещё брыкается, но надолго его не хватит.

И неравное сражение продолжилось. Полученные за века знания и мастерство, объединённые с артефактами позволяли давать хоть какой-то бой, но ран на душе и на теле становится всё больше и больше. Сбежать невозможно, ведь ворота закрылись. Натиск четырёх высших демонов не ослабевает и всё чаще приходится отступать, уходя вглухую оборону. С учётом численно преимущество врага на победу за счёт выносливости тоже рассчитывать не стоит. Приговор уже вынесен, пусть и вышла заминка с его исполнением.

Лансемалион Бальмуар умирал… умирал и слышал, как где-то вдали на другом конце лавового озера бесчисленная орда уже штурмует владения Рождённого в Грехе, который не придёт на помощь, ведь сам её ждёт от проигравшего аристократа. Глупая спешка в результате будет стоить всего.

Глава 29

Ужасающий жар нисколько не беспокоил спящую Аду, забившуюся в угол зала, где расположилась грозная демоническая плавильня, способная переварить практические любое сырьё. Но не стоит думать, что ученица Бальмуара потеряла бдительность в столь опасном месте: даже сквозь сон она наблюдала за тенями Кихариса. Сломанный меч крепко сжимала рука и стоит какому-нибудь низшему демону зайти в эти помещения, как тут же воительница вскочит, мгновенно проснувшись, чтобы дать ещё один бой. Но пока что лишь тишина наполняла проклятые залы, под грустные звуки работающего механизма. Плавление процесс небыстрый, особенно когда создаёшь особые сплавы, достойные стать оболочкой могучего артефакта.

А время шло и шло оно очень быстро. Лансемалион Бальмуар всё не появлялся, а положение дел на острове стремительно ухудшалось с каждым днём, месяцем и годом. Рождённый в Грехе теперь редко обращал внимание на свою гостью, предоставив ту самой себе. Всё из-за взбунтовавшихся слуг, чей порок и грех рвался на волю дабы утонуть в разрушении. Почему сейчас? Это без труда поняла даже Огненная Бестия. Сир Лейнсталь слабел и почувствовав это твари начали буйствовать, сначала одна гадина, потом вторая… как снежный ком нагрузка росла, заставляя хранителя врат бороться и тратить ещё больше сил. Но почуяв слабость однажды, демон уже не остановится никогда.

— Пора просыпаться, — раздался тихий шёпот над заострённым ухом.

И Ада встала, после чего направилась к гигантскому механизму. Меч пришлось отложить и взять очень длинный и тяжёлый прут, идеально подходящий по диаметру к отверстию механизма. Зафиксировав рычаг девушка направилась к другому краю, схватилась обеими руками, слегка согнула ноги и откинула спину назад. Но даже с использованием всего тела придётся прилично так попотеть, чтобы заставить затворки двигаться.

Стиснув зубы и игнорируя боль в мышцах, воительница тянула рычаг, проворачивала шестерни, которые затем двигали воистину гигантский шар. Затем прут вытаскивался и вставлялся в новое отверстие, чтобы сделать ещё один оборот. Сам шар приходилось двигать по всем трём направлениям, поэтому и механизмов здесь находилось прилично. Сначала просто толкаешь одни шестерёнки вдоль горизонта, затем нужно спуститься по лестнице на другую сторону, после чего рычаг уже нужно поворачиваться перпендикулярно горизонту, а с учётом длины жезла на его другой конец ещё поди заберись, приходится буквально с разгона прыгать, ведь упор нет и последняя надежда остаётся на собственный вес и ускорение свободного полёта… Всё это время на голову падает мерзкий липнущий к телу пепел. Даже рыжие волосы уже давно побелели. И к сожаленью ванны здесь не было, хотя вряд ли эту грязь отмоет обычная вода.

В конечном итоге, с последним рывком Ада упала на спину, но всё же переместила тяжеленный шар в нужную позицию закрыла источник энергии плавильни и потоки лавы остановились. Постепенно жар ослабнет, лет за двадцать или тридцать, ведь плавильная далеко не обычная, а магическая, как и природа пепла немного отличается от привычных остатков после какого-нибудь пожара в трущобах. Впрочем, в самом помещении ещё не так жарко, ведь даже рождённые в огни монстры не выдержали бы температуры, если бы плавильня отдавала жар сюда внутрь. Система охлаждения весьма продвинутая, как и вентиляция присутствует. Но всё равно древность так и била здесь из каждой щели, а саму плавильню пришлось разогревать на протяжении почти года.

Поднявшись на ноги, Огненная Бестия пошла к рельсам, на которых уже лежали покрытые спёкшейся кровью цепи. Вообще, трудилась девушка в специальных перчатках, которые удалось найти в других помещениях, как и некоторые инструкции с любопытными магическими свитками: во многом благодаря этому создание оружия не заглохло после отлучения Рождённого в Грехе. Монструозные и тяжёлые, они подходили самым большим и высоким гномам, что как раз и заставляли двигаться все эти механизмы, ведь голема сюда не пошлёшь, они крайне восприимчивы к ментальным атакам: осколок души всё же слабее полноценной души. Ну и как оказалось то, что подходит гному-гиганту по размеру вполне подходит и обычным людям тоже и карликам великанам тоже. Однако подкладка перчаток уже явно отжила своё, а из-за колоссальных нагрузок и постоянного использования они всё равно в том числе и нагревались. После этого рабочего кто-то должен сменить, но помощника Рождённый в Грехе не выдал. В результате всё приходилось делать самой, плюс время поджимает и нужно спешить.

Через сто метров, пройденных за два часа, Ада снова почувствовала, как ладони покрываются снова кровью. Они просто стираются в мясо, ведь тащить на своём горбе приходится внешне маленькую вагонетку с одним тиглем, где до сих пор находится раскалённый металл. Однако плотность всей этой конструкции просто колоссальная, куда выше, чем у золота. Точно, конечно, не скажешь: внутри тигля так-то сплав, плюс материал вагонетки и тигля тоже отличается. Но на один литр объёма наверняка приходится под сотню килограмм или что-то в районе этого, может больше или меньше. В любом случае это всё цветочки, скоро цепи раскалятся из-за удивительно долго не остывающего сплава.

— Может передохнёшь? — спросил голос, слегка подвинув перепачканные в поту, крови и пепле локоны.

В ответ Огненная Бестия лишь отрицательно покачала головой. Рождённый в Грехе держался долго, но на сколько его ещё хватит? Год? Два? Десять? Или может неделя? Лишь упорство позволит достичь желаемого в этой борьбе и только на него может полагаться Ада. Это уже далеко не первый заход в плавильню, но и не последний. Ведь как оказалось, не столь сложно собрать воедино эмоции из потока безумия острова, сколь проблемно затем привязать их к физической оболочке для дальнейшего использования.

Впрочем, имелись и положительные стороны. С каждым днём силы воительницы всё же росли, подвергаясь огромной нагрузке и адаптируясь к новым жестоким требованиям. Также ещё и ментальное тело подверглось некоторым доработкам, чему сопутствовал Рождённый в Грехе: до того, как он ушёл решать свои проблемы. Так что сила за проведённое в этом месте время возросла, позволяя тем самым ученице делать всё по большей части самостоятельно, если не считать советов странного голоса незнакомца, который всегда где-то рядом.