Фавориты и фаворитки царского двора - Александр Николаевич Боханов

class="p1">Издатель влиятельной петербургской газеты «Новое время», писатель и владелец известного в конце XIX века драматического театра (ныне в этом здании на берегу Фонтанки размещается известный петербургский БДТ) Алексей Суворин (1834–1912) записал 8 февраля 1893 года в дневнике: «Наследник посещает Кшесинскую и е… ее. Она живет у родителей, которые устраняются и притворяются, что ничего не знают». Суворин ошибся в «географии».

К тому времени Матильда уже арендовала особняк. Что же касается «существа вопроса», то здесь все покрывала «тайна неизвестности».

В XIX веке не существовало прослушивающих устройств и скрытых кинокамер, позволяющих вторгаться в самые сокровенные уголки жизни известны людей, а потом все это делать достоянием публики. Хотя «бульварная пресса» и имелась, но общественные нравы того времени, в отличие от конца XX века, были совсем иными.

Если бы какому-нибудь не в меру ретивому репортеру и удалось сделать фотографию балерины в объятиях наследника престола, то можно было бы смело утверждать, ни одно издание, ни в Европе, а уж тем более в России, никогда бы такой «сенсационный материал» не опубликовало.

Между тем вопрос о том, связывала ли Цесаревича и Кшесинскую постель или это была лишь романтическая влюбленность, интересовал не только современников. Более ста лет по этому поводу бытуют несхожие утверждения. Однако никто не отыскал убедительных подтверждений ни одной из двух самых расхожих версий («был секс» – «секса не было»).

Имея в виду жизненный темперамент натуры «королевы фуэте» (она могла делать 32 таких сложных танцевальных движения), ее расчетливость и прагматизм, трудно предположить, что Матильда могла спокойно упустить возможность набросить «любовный аркан» на своего царственного поклонника.

Таким арканом могло бы стать рождение детей. И если бы балерину и Цесаревича действительно связывали сексуальные отношения, то свой шанс она бы не упустила. Между тем, несмотря на то что они встречались и «возились» много раз, подобного не произошло. Приведенное соображение, конечно, служит лишь косвенным подтверждением версии об отсутствии «постельных отношений».

Никаких «документальных свидетельств» интимной близости между последним Царем и танцовщицей не обнаружено. В личных бумагах Николая II нет никаких указаний на достоверность первой версии. Из скупых упоминаний в его дневнике, что они «хорошо посидели» и «повозились», абсолютно не следует, что они слились в сексуально-любовном экстазе. «Повозились» – расхожее выражение Николая II, которым он часто пользовался, начиная с юных пор. Не сохранилось даже ни одного любовного послания или даже записки, которые бы Цесаревич посылал балерине.

Вся история их отношений реконструируется обычно по воспоминаниям «Великолепной Матильды», которые она написала, перешагнув рубеж 70 лет. В них она и рассказала о русском Царе и об их мимолетном романе. Но словам старой женщины, отдавшей свою жизнь сцене и любви, не следует безоговорочно доверять.

Николай Александрович являлся человеком своего времени и своего круга. У молодого неженатого офицера тогда обязательно должна была быть «дама сердца», его «Дульцинея», которой следовало поклоняться. У престолонаследника таковой стала Матильда.

Николай Александрович действительно увлекся молодой балериной, но никогда не забывал о том, «кто Он» и «кто она», и знал, что дистанция между ними непреодолима. Как человек, преданный долгу, уже по одной этой причине он не мог ставить под сомнение свое будущее, престиж династии и связывать жизнь с танцовщицей. Между тем о том, что у него якобы существовало подобное намерение, «Малечка» намекала не раз.

Обладая богатым воображением, Кшесинская запечатлела слова и ситуации, которые ни подтвердить, ни опровергнуть невозможно. Например, цитирует по памяти письма Цесаревича Николая. «Чтобы со мной в жизни ни случилось, встреча с тобою останется навсегда самым светлым воспоминанием Моей молодости». Конечно, Кшесинская была удивительной женщиной, но воспроизводить через многие десятилетия тексты, пусть даже и любовных посланий, мог лишь тот, над чьей памятью время не властно. Но такого удела простые смертные лишены. Не составляла исключения и экс-балерина.

Многое же, о чем написала Матильда, опровергается достоверными документами. Когда впервые возникла перспектива женитьбы Цесаревича на Алисе Гессенской, то Кшесинская уверяла, что «любимому Ники» совсем не хотелось идти с принцессой под венец.

«Принцесса Алиса отказалась переменить веру, а это было основным условие брака, и помолвка не состоялась. После своего возвращения Наследник снова стал бывать у меня, веселый и жизнерадостный. Я чувствовала, что Он стремится ко мне, и я видела, что Он был рад, что помолвка не совершилась. Я была бесконечно счастлива, что Он вернулся ко мне».

К тому времени, когда Матильда написала все это, давно были опубликованы дневники последнего Царя, которые Матильда читала, из которых явствовало, что Николай мечтал жениться на Гессенской принцессе задолго до того, как стал завсегдатаем особняка на Английском проспекте, и никогда потом не изменял своей мечте.

Кшесинская все это прочла, но не заметила. Она осталась верна своей сладостной грезе, что только с ней последний Царь был счастлив. Но кто может обвинить любящее женское сердце в неискренности? Грань между реальным и воображаемым в таких случаях почти всегда условна…

Однако в своих воспоминаниях Кшесинская не только выдала желаемое за действительно, но и о важном умолчала. Может быть, «запамятовала», а может быть, не хотела бередить «старые раны».

Например, забыла упомянуть о том, что когда Цесаревич был уже обручен, то отвергнутая прима сцены отправляла его невесте в Англию подметные письма, где чернила бывшего возлюбленного как могла.

Алиса, как только получила послание без подписи, содержавшее оскорбительные для Ники выпады, читать дальше первых строк не стала. Передала листки Цесаревичу, и тот сразу понял – Малечка… Все рассказал невесте, которая его тут же простила, а в дневник любимого записала:

«Мой дорогой мальчик, никогда не меняющийся, всегда преданный. Верь и полагайся на Твою девочку, которая не в силах выразить словами своей глубокой и преданной любви к Тебе. Слова слишком слабы, чтобы выразить любовь Мою, восхищение и уважение – что прошло, прошло и никогда не вернется, и мы можем спокойно оглянуться назад – мы все на этом свете поддаемся искушениям, и в юности нам трудно бывает бороться и противостоять им, но, как только мы раскаиваемся и возвращаемся к добру и на путь истины, Господь прощает нас… Господь прощает кающихся. Прости, что Я так много пишу, Мне хотелось бы, чтобы Ты был во мне вполне уверен и знал, что Я люблю Тебя еще больше после того, что Ты Мне рассказал».

Из-за этого «подлого поступка» Николай Александрович невзлюбил некогда «свою М.К.», а когда после длительного перерыва увидел в январе 1896 года Матильду на сцене, то признался сестре Ксении, что ему «было неприятно».

После спектакля Ксения сообщала