Энн из Зелёных Крыш - Люси Мод Монтгомери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О ком ты говоришь? Кому верила?
– Бродячему торговцу. Он проходил здесь днем. Краску я купила у него.
– Сколько раз я говорила тебе, Энн Ширли, не пускать в дом этих итальянских бродяг! Не надо их поощрять, а то будут постоянно здесь ошиваться.
– Я его в дом не впустила, вспомнив ваш наказ. Вышла на улицу, плотно закрыла за собой дверь, и товары рассматривала на крыльце. Кстати, он не итальянец, а немецкий еврей. У него был большой лоток, набитый всякой всячиной, и он сказал, что много работает: ему нужны деньги, чтобы перевести жену и детей из Германии. Он с таким чувством говорил о семье, что растрогал меня. И мне захотелось что-нибудь купить у него, чтобы как-то помочь. И тут я обратила внимание на пузырек с краской. Торговец заверил меня, что его краска окрасит любые волосы в цвет воронова крыла и не будет смываться. Я тут же представила себя с блестящими черными волосами и не смогла не поддаться искушению. Он продавал бутылочку за семьдесят центов, а у меня было только пятьдесят. Думаю, у него доброе сердце, потому что он сказал, что мне отдаст краску за пятьдесят центов, а это все равно, что даром. Я купила бутылочку и, как только он ушел, вбежала в дом и сразу же стала наносить краску старой расческой на волосы, согласно инструкции. Я использовала всю бутылочку и, когда увидела, в какой жуткий цвет окрасились мои волосы, раскаялась в моем поступке. И до сих пор пребываю в раскаянии.
– Надеюсь, твое раскаяние – к добру, – серьезно проговорила Марилла. – Возможно, ты прозреешь и увидишь, куда завело тебя тщеславие. Но как быть с волосами? Давай, первым делом хорошенько помоем голову и посмотрим, изменится ли что-нибудь.
Энн тут же приступила к мытью головы, терла и скребла волосы, но смыть краску не удалось – новый цвет держался так же цепко, как раньше – естественный рыжий. Торговец не солгал, сказав, что краска не смоется, хотя остальные его обещания слова доброго не стоили.
– Что мне делать, Марилла? – вопрошала Энн, обливаясь слезами. – Я этого не переживу. Люди почти забыли мои прежние ошибки: торт с болеутоляющим средством, настойку, которой я напоила Диану, и дикий крик, с которым набросилась на миссис Линд. Но этот случай они не забудут. Меня перестанут уважать. О, Марилла, «когда обмана сеть плетешь, сам, скорей, в него попадешь». Это стихи, но так на самом деле и есть. Представляю, как будет смеяться Джози Пай! Я самая несчастная девочка на острове Принца Эдуарда.
Страдания Энн продолжались неделю. Все это время она не выходила из дома и каждый день мыла голову с мылом. Страшный секрет знала только Диана, но она торжественно поклялась никому об этом не говорить и, надо сказать, слово сдержала. В конце недели Марилла решительно заявила:
– Все бесполезно, Энн. Это очень стойкая краска. Волосы надо состричь – другого способа нет. В таком виде нельзя появляться на людях.
Губы у Энн задрожали, но она понимала, что это горькая правда. Со скорбным вздохом она отправилась за ножницами.
– Отрезайте все сразу, Марилла, и покончим с этим. О, у меня сердце разрывается. Как все это неромантично. В книгах девушки теряют волосы в лихорадке или продают их, чтобы потратить деньги на доброе дело, и я бы не возражала, если б и со мной случилось нечто подобное. Но нет ничего утешительного в том, что тебе состригают волосы из-за твоей глупости – ведь ты собственноручно приобрела краску, изуродовавшую тебя. Можно, я буду плакать все время, пока вы будете меня стричь, если не помешаю? Ведь это по-настоящему трагическое событие.
Энн, как и обещала, лила слезы во время стрижки, но, поднявшись к себе и посмотрев в зеркало, впала в холодное отчаяние. Марилла выполнила свою работу безукоризненно, срезав все волосы до корней. Вид был неутешительный, и это еще мягко сказано. Энн поспешила повернуть зеркало к стене.
– Пока волосы не отрастут, не взгляну на себя в зеркало! – воскликнула она в сердцах.
И тут же вернула зеркало на прежнее место.
– Нет, взгляну. Пусть это будет мне наказанием за то, что я плохо поступила. Буду смотреть в зеркало каждый раз, когда вхожу в комнату, и видеть это уродство. И не буду представлять, что ничего этого не было. Никогда бы не подумала, что буду жалеть о своих волосах, но теперь я знаю, что, несмотря на рыжий цвет, они были густыми, длинными и кудрявыми. Как бы чего не приключилось теперь еще и с носом!
В следующий понедельник стриженая голова Энн произвела настоящий фурор, но, к счастью, никто не догадался, в чем причина такой перемены. Даже Джози Пай, которая однако не преминула сообщить Энн, что та выглядит настоящим чучелом, ничего не заподозрила.
– Я ничего не ответила Джози на эти слова, – рассказывала Энн вечером Марилле, которая лежала на диване после очередного приступа головной боли, – решив, что это мне в наказание и надо терпеливо снести эту грубость. Неприятно, когда тебе говорят, что ты похожа на чучело, и у меня с языка чуть не сорвались в ответ гневные слова, но я сдержалась. Я только бросила на нее презрительный взгляд, но потом простила. Когда прощаешь людей, на душе так благостно, правда? После всего случившегося я обращу свою энергию на добрые дела и никогда больше не буду пытаться стать красивой. Лучше быть хорошей. Я это знала, но иногда так трудно поверить во что-то, даже когда это знаешь. Я действительно хочу быть хорошей, Марилла – как вы, и миссис Аллен, и мисс Стейси, чтобы, когда я вырасту, вы бы гордились мной. Диана советует, когда мои волосы немного отрастут, носить на голове черную бархатную ленту с бантиком на одной стороне. Она думает, что лента будет мне к лицу. Мне кажется, ободок звучит романтичнее, так я и буду называть эту повязку. Но я слишком много болтаю, Марилла. Сильно у вас болит голова?
– Теперь уже меньше. Но днем прямо раскалывалась. Эти головные боли с каждым разом все сильнее. Придется, видно, обратиться к доктору. А что
