Мода на умных жен - Елена Арсеньева

Трамвай промчался мимо – остановка была впереди, метрах в пятидесяти, кажется, недалеко от того высокого дома.

Алена заспешила, как могла, добежала до поворота – вот он, дом. В свете уличных фонарей видно, что он красный, девятиэтажный, вокруг стоят дома пониже, попроще, помрачнее, а этот почему-то весь сияет огнями, так по-праздничному. И что-то знакомое есть в его очертаниях.

Бог ты мой, да ведь это дом, в котором живет Игорь!

Так, теперь понятно, где она очутилась. Вот улица Медицинская, она ведет на проспект Гагарина. С другой стороны – Щелковский хутор. Понятно, почему ей казалось, что она в лесу, машину загнали на лесной массив, там полным-полно уединенных мест.

Как странно… Давно Алена тут не была, год почти, с прошлого декабря… Вон там был навален сугроб, в котором она пряталась за какой-то обшарпанной «Газелью»… Помнится, беспрестанно роняла в снег перчатки… смотрела на окна Игоря, рыдала как безумная, с ума сходила от страха за него, потому что он был болен, он был ранен, Алена знала, кто его ранил, знала, какой угрозе подвергается его жизнь, но ничего не могла поделать, чтобы спасти его, никак не могла дать знать об опасности. Потому что… потому что до смерти боялась его маму! Ну как она могла заявиться в его квартиру, в качестве кого?!

Ох, до сих пор вспоминать невыносимо тот день, когда она выследила рецидивистку, убийцу по кличке Гном[8] и окончательно поняла, что любит Игоря поистине смертельно. И будет любить до последней своей минуты.

Ну да, смертельно. И до последней минуты…

Только что доказала это!

У Алены вдруг подогнулись ноги. Она села, где стояла, на асфальт, прижала кулаки к лицу и разрыдалась так, что какие-то мгновения ей даже казалось, будто она сейчас умрет от этих рыданий, что сердце разорвется. Зачем-то прижала его ладонью, как будто оно собиралось выскочить.

Судьба ей, видно, все время плакать около этого красного дома на улице Медицинской…

Если бы она умерла там, в гараже, – Игорь бы что-нибудь почувствовал?

Ага, ждите ответа! Почувствует он! И о ее смерти он, пожалуй, вряд ли узнал бы… Нет, когда-нибудь слухи все же дошли бы до него, мол, писательница Алена Дмитриева приказала долго жить… да-да, та самая писательница, которая по нему с ума сходила.

Интересно, когда бы ее нашли? Ну, нашли бы когда-нибудь!

В виде полуразложившегося трупа.

Что помешало Ашоту и Павлу убить ее? Почему они передумали? Или это… или это было ими сразу задумано? Они с самого начала просто хотели напугать зловредную особу, из-за которой так пострадали? Унизить ее хотели? Добиться, чтобы она молила о пощаде? Алена быстро перебрала все слова, которые сохранились в памяти, услышанные и произнесенные. Вроде бы нет, никаких молений с ее стороны не раздавалось. Вот и хорошо, а то каково было бы ей сейчас… А ведь мстить им Алене было не за что, она же никому ни словом не обмолвилась, Муравьев сам сделал какие-то выводы и махнул шашкой со всего плеча – р-раз, полетели две головы. И чуть не слетела третья, Аленина.

Идиот, идиот, какой же он идиот, Лев Иванович Муравьев! Ну и что проку теперь ему жаловаться? Ничего он не в силах будет сделать. Эти ребята, пожалуй, и не врали насчет своего нерушимого алиби. Крепко подготовились! Алена может с пеной у рта доказывать, что они покушались на ее убийство – у нее нет никаких доказательств. Ни-ка-ких! «Опель», наверное, и правда в угоне, иначе его не бросили бы где попало. Когда его найдут, можно не сомневаться, что в нем даже при самом тщательном осмотре обнаружатся только следы Алены, и больше ничьи. Как бы еще ей угон не пришили… Небось и не поверят, что она не умеет водить машину. Где находился тот страшный гараж, она и под пытками не вспомнит, потому что не следила за дорогой. Все ее рассказы будут восприняты как клевета и выдумка чистейшей воды. Конечно, Павел – а он, можно не сомневаться, голова этой затеи – не зря в органах работал, поднаторел. И все предусмотрел.

Алена тяжело всхлипнула, отерла глаза.

Можно представить, на что сейчас похоже ее лицо с растекшейся тушью. На лицо трубочиста! В трамвай сядет – люди испугаются.

Может, не стоит? Отсюда пешком до ее дома около часа. Ничего, не умрет. Дойдет как-нибудь.

Да, лучше пойти пешком, чтобы вернуться усталой до полусмерти, сразу упасть в постель и заснуть, заснуть, ни о чем не думая, не вспоминая – ни запах бензина, заполняющий ноздри и горло, ни шум ночного ветра, ни слезы о невозвратном и невозможном. Ни имени его – последнего в жизни…

Ты одна. Ты, как всегда, одна. Ничего, ты к этому привыкла. Ты любишь свое одиночество.

Иди сейчас, насладись им, излечись им. Другого лекарства все равно нет…

Алена тяжело поднялась и, бросив прощальный взгляд на дом Игоря, побрела по дороге прочь. Она как раз проходила мимо остановки, когда подлетел очередной трамвай.

Вошла в вагон и села на свободное место. Нашарила в кармане мелочь, взяла билет. И если кому-то из немногочисленных пассажиров или, к примеру, кондуктору чем-то не понравилось ее лицо, то это были их, пассажиров и кондуктора, личные трудности.

Ей показалось так странно дома! Немытая чашка из-под кофе в раковине, бумажка, упавшая с письменного стола, какие-то обрывки в мусорной корзинке, халат, небрежно брошенный на кровать… Алена машинально навела порядок, думая только об одном: эти остатки кофе заплесневели бы, вещи покрылись бы пылью, цветы окончательно засохли бы, пока она там, в гараже…

Полила цветы. Сердце все время трепыхалось в горле, полегче стало только после того, как постояла под горячим душем.

Легла, свернулась клубком, уткнулась подбородком в колени. Теперь нужно попытаться заснуть – во что бы то ни стало.

Сна ни в одном глазу.

Может, выпить чего-нибудь?

При одной только мысли об этом желудок свело судорогой отвращения и зазвенело в ушах. Да как громко, прерывисто!

Нет, не в ушах. Это звонок в дверь.

Что такое? Кто мог… в такое время?

Сигнализацию она отключила, как только пришла, Алена отчетливо помнила. Значит, сейчас к ней не может рваться дежурная группа отдела охраны, прибывшая по тревоге. В любом случае они сначала звонят по телефону, проверяют, дома ли хозяйка-растяпа, забывшая позвонить на пульт.

Может быть, Алексей приехал?

Зачем бы?

Снова звонок в дверь.

Подошла:

– Кто там?

Тишина.

– Кто там?!

Нет ответа.

Алена коснулась маленькой створки, которая прикрывала глазок, хотела отодвинуть ее, посмотреть, но тотчас отдернула руку. Кадр из какого-то фильма: человек смотрит в глазок, а из коридора ему стреляют прямо в глаз.

Да, после того, что пришлось испытать сегодня, от жизни можно всего ожидать!