Нелегал. Том 1 - Павел Николаевич Корнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Председатель студсовета откинулся на спинку стула и постучал кончиком карандаша по столешнице.
— Даже если так, стоит ли ссориться с Бюро?
— В первую очередь надо решить, самостоятельная мы структура или просто поиграть в самоуправление вышли! — стукнул Стройнович кулаком по столу. — Сейчас секретарём дисциплинарного комитета курсанта из оперчасти назначат — и что от доверительных отношений со студентами останется? Мне одному всю работу не потянуть!
— Не горячись! — попросил Всеволод. — Уверен, не всё так критично!
— А я спокоен! — объявил Касатон. — Громкими словесами бросаться не стану и в отставку не подам, но если наше хвалёное самоуправление не всерьёз, то тратить на него впустую время не стану и на перевыборы свою кандидатуру не выставлю. Уйду в Февральский союз молодёжи! Меня в бюро институтской ячейки давно зовут!
Председатель студсовета посмотрел на меня и спросил:
— Ну а ты что скажешь?
— Воздержусь, — лаконично ответил я, поскольку сказать-то мне сейчас было и нечего.
А вот Касатон за словом в карман не полез.
— Я за него поручусь! — объявил он.
Всеволод тяжело вздохнул, хрустнул костяшками пальцев и произнёс:
— Позиция товарища Стройновича понятна, аргументы весомы. Давайте решать, что станем делать: дружить с Бюро или гнуть свою линию. Учитывая серьёзность момента, предлагаю идти на обострение ситуации лишь в случае единогласного принятия такого решения. Итак, кто за предложение товарища Стройновича отказать в замене секретаря дисциплинарного комитета?
Касатон первым поднял руку, вслед за ним проделал это и сам Всеволод. К нему присоединились ещё двое заместителей, Диана даже не преминула с усмешкой произнести:
— Коней на переправе не меняют!
И все мы выжидающе уставились на Якова Беляка, который следовать примеру коллег не спешил. Сидел набычившись, сопел, морщил лоб.
Неужели пролечу из-за нашей стародавней ссоры?
Неужто всё было напрасно?
Глава 5
Жалел ли я о том, что Яша Беляк поддержал общую линию и проголосовал за мою кандидатуру? Сказать по правде — неоднократно.
Я ведь всерьёз рассчитывал на нечто вроде отпуска, дабы отоспаться и подготовиться к сессии, а в результате свободного времени стало едва ли не меньше прежнего. Ну а денег поубавилось без всяких «едва ли». Стипендия мне не полагалась, заработной платы я лишился, и осталось только урезанное денежное довольствие, полагавшееся от ОНКОР.
Почему урезанное? Да просто выполнял я служебные задачи лишь во вторую половину субботы и воскресенье, ещё и привлекался в качестве курсанта, а не полноценного старшины. Набегало в итоге не слишком много.
Впрочем, проблем финансового характера я покуда не испытывал — и в Службе реабилитации немало за два месяца заработал, и заначка спокойствия добавляла. Было чем оплачивать процедуры по выводу на пик витка. Это нормально, это потяну.
А вот что бесило просто несказанно, так это заметно возросшая вовлечённость в дела студсовета. Диана отнюдь не случайно про коней на переправе на том памятном собрании упомянула — неспроста же говорят: кто везёт, на том и едут. Как-то само собой получилось, что в задачи секретаря дисциплинарного комитета стало входить многое такое, что положением об этой должности предусмотрено не было.
А отлуп дать — неудобно. Всё ж люди доверие оказали, в положение вошли. Да и не приказывают — просят. Опять же и сами не филонят, все в работе по уши.
Так вот и получилось, что пока студенты усиленно закрывали хвосты и готовились к грядущей сессии, а ещё гуляли, ходили на танцы и наслаждались жизнью, я тратил своё время на разбирательства с теми, кто наслаждался жизнью чересчур активно, в ущерб себе и окружающим.
И ещё нервотрёпки добавляла работа над проектом. Чего нам стоило довести до ума все выкладки — словами не передать. Спорили до хрипоты и все кишки друг другу вымотали. Если б не отношения интимного характера с Ингой, я бы точно не выдержал и взял самоотвод, а так как-то дотянул до первого июня, на которое назначили защиту проектов, не разругавшись с остальными в пух и прах.
Заслушивание инициативных групп проходило в открытом режиме, наблюдать за диспутом и даже участвовать в обсуждении дозволялось всем желающим, так что мы с Карлом зазвали в актовый зал Яна и Костю. Именно последний и шепнул:
— Слышали — в милицию набор открыли? Студентов без проблем принимают, только хорошая характеристика нужна.
— Слышали, — за всех ответил Карл. — Наши вчера к Логу на встречу ездили. Он сейчас замначальника горотдела.
Увы-увы, Роберт Маркович и в самом деле перевёлся в новую службу охраны правопорядка, которую создали на замену Новинскому полицейскому управлению. Рассчитывать на его возвращение в Бюро больше не приходилось, а посему быть мне теперь отстранённым от работы до тех самых пор, пока заявление по собственному желанию не напишу.
Костя вздохнул.
— Как думаете, может, мне в милицию податься?
— А и подайся! — поддержал я это устремление. — Полиции не только у нас не будет, но и в Северске с Южнорифейском. И в Зимске скорее всего тоже.
— Вот-вот! — поддакнул Ян. — Отправят в Северск за полярный круг опыт у белых медведей перенимать!
Карл покачал головой.
— Туда если только начальствующий состав в рамках ротации переводить станут.
— А сержант — это уже начальствующий состав или ещё не очень? — с ехидной ухмылочкой поинтересовался Ян.
Здоровяк мрачно глянул на приятеля, насупился и заявил:
— Сдаётся мне, ты слишком много времени с барышнями из «СверхДжоуля» проводишь! Нахватался от них нехорошего!
— Так вы слились, а кто-то же должен этот малинник окучивать! И барышни там все приличные, от них только скептицизм и можно подхватить!
— Да ну тебя, балабол! — фыркнул Карл и предупредил: — К моей начнёшь клинья подбивать — ноги вырву и спички вставлю!
— Так Машенька теперь вроде как не твоя! — удивился Ян, пригладив вихры. — Давно разбежались! Откуда такие собственнические настроения?
— Вот ты и должен меня в этой ситуации поддержать, а не крутить за спиной товарища шуры-муры с его бывшей девушкой!
— А если не за спиной, а в открытую? Может, у меня к ней чувства, просто на пути у вас становиться не хотел?
Карл поддержал шутку и похлопал приятеля по плечу.
— Тогда благословляю! Только, чур, чтобы она на тебя жаловаться потом не прибегала! Ноги — спички, помнишь, да?
— Угомонитесь! — шикнул на них Костя. — Начинают!
И действительно — за трибуну уже встал председатель студсовета. Он немного помедлил в ожидании наступления тишины, затем произнёс:
— Прежде чем открыть официальную часть собрания, хочу выразить решительное осуждение позиции так называемой творческой и научной интеллигенции, которую иначе как ударом в спину и предательством интересов республики счесть не могу! — Всеволод воздел над головой руку со свёрнутой в трубочку газетой. — В ситуации, когда республиканская армия ведёт наступление по всем фронтам и уже подступает к столице Окреста, публикация открытого письма с требованием незамедлительного прекращения боевых действий — есть самая настоящая провокация пятой колонны, нацеленная на раскол гражданского общества! Перемирие — это фикция! Перемирие лишь даст время противнику перегруппировать свои силы и дождаться подхода подкрепления из Средина!
Собравшиеся в актовом зале студенты загудели, раздался свист, кто-то во всю глотку выкрикнул:
— Позор!
И надо сказать, я был с этим целиком и полностью согласен. Действительно — позор.
Уж не знаю, планировалось это специально или дело в случайном совпадении, но опубликовали открытое письмо в тот самый день, когда Лига Наций выдала Срединскому воеводству мандат на ввод своих войск в Окрест, дабы те помогли сдержать продвижение республиканской армии на запад.
Гомон понемногу начал стихать, и председатель продолжил свою речь:
— И вдвойне обидней, что в клику дутых знаменитостей и переоценённых теоретиков затесались талантливые представители нашего славного института! Поделать с этим мы ничего не можем, остаётся лишь уповать, что виной всему временное помрачение, за которым последует искреннее раскаяние и осознание своей ошибки!
Вот тут я и не удержался от скептической ухмылки. Пятым в списке подписантов значился профессор Чекан, а его пацифистские взгляды были хорошо известны не только мне, но и всем собравшимся. Этот действовал совершенно осознанно, этот не раскается.
И волей-неволей возник вопрос: а есть ли смысл пробиваться к нему на кафедру?
Председатель умолк, и со своего места немедленно поднялся Яков Беляк.
— От своего лица и от лица всех учащихся и выпускников кафедры пиковых нагрузок
