Фантастический Калейдоскоп: Йа, Шуб-Ниггурат! Том I - Владимир Михайлович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Закидывай.
Андрей, размахнувшись, метнул деревянный поплавок куда-то в темноту. «Кракен» пошёл медленно, на вёслах. Под взглядами призрачного экипажа, невод сантиметр за сантиметром скрывался в толще воды.
В полном молчании Андрей методично перебирал белые пенопластовые кольца-поплавки, следя за тем, чтобы сеть не зацепилась, не спуталась. Ближе к концу первого трала тишина, монотонная работа и покачивание судна сделали своё дело. Глядя, как невод, скользя, исчезает в воде, он почувствовал, что сам соскальзывает в сон.
– Андрюха, мать твою! Не спать.
Если бы не окрик дяди Миши, Андрей точно упустил бы конец сети. Он встрепенулся, закрепил невод и принялся за следующий.
Когда оба трала оказались в воде, а их концы были надёжно закреплены, старый рыбак сложил вёсла, забрался в рулевую рубку и запустил мотор. «Кракен» пошёл веселее, волны от него одна за другой разбегались в стороны.
Спустя какое-то время дядя Миша заглушил двигатель.
– Ну, давай посмотрим, что там за улов.
Они с трудом подтянули тяжёлый невод к борту. Матерясь, кое-как вытащили его из воды, бросили на палубу. Рот Андрея открылся от изумления: сотни маленьких блестящих рыбок сверкали в свете звёзд серебром чешуи. Казалось, они подняли со дна клад, полный старинных серебряных монет.
– Чего рот разинул, давай следующий.
Вытащили второй трал, тоже полный сверкающего живого серебра. Андрей присел на корточки, упёрся спиной в борт.
– Сколько… они… весят? – парень тяжело дышал, слова давались ему с трудом.
– Ну, вместе под сотню, наверное. Килограмм сорок-пятьдесят каждый, – дядя Миша явно был доволен, но виду не подавал. – Ещё один проход сделаем, в два невода.
Старый браконьер закурил и полез обратно на вёсла, шумно выдыхая дым в темноту озера.
Андрей глубоко вздохнул, встал рывком. Стиснув зубы под неотрывным взором бесцветных призрачных глаз, он приготовился закидывать следующий невод.
– Давай!..
Примерно через час ещё две полные сети легли на палубу рядом с первым уловом. Андрею казалось, что у него сердце выскочит изо рта от нагрузки. Даже крепкий на вид дядя Миша дышал тяжело.
– Всё, малой, перекур, – он зашёл в рубку, вытащил из ящика потёртый, облупившийся термос, наполнил две кружки.
Запах кофе заструился над палубой. Андрей взял предложенную кружку и устроился на корме, прихлёбывая до противного сладкий, обжигающий напиток. Чтобы не видеть, заполнивших судно призраков, он уставился в чернеющую за бортом воду.
«Нагльфар грёбаный», – устало подумал Андрей.
Веки его были слишком тяжелы, чтобы держать слипающиеся глаза открытыми. Он часто моргал и клевал носом.
Вдруг он заметил, как из толщи воды у самой кормы, из тёмной непроглядной пучины, медленно проступает голубоватое свечение. Оно понемногу увеличивалось в размерах, становилось ярче. Вода меняла цвет, ширилось и светлело бирюзовое пятно. Нежные оттенки и переливы захватили всё внимание Андрея.
– Дядя Миша! Это что?
Браконьер, сидя на носу «Кракена», дымил папиросой.
– Чё там?
Андрей заворожённо таращился на воду за бортом, не в силах отвести глаза.
– Я не знаю. Вода голубеет, светлее становится.
Дядя Миша вскочил на ноги, папироса полетела куда-то в озеро. Он подхватил ближайшую клетку с курицей и опрометью бросился на корму, будто в сапоги ему закинули горсть горящих углей.
– В сторону!
Вода местами уже стала белой, пенилась крупными пузырями, точно закипала. Дядя Миша оттолкнул ничего не понимающего парня, рывком распахнул дверцу клетки и, ухватив за тощую шею, вытряхнул курицу наружу. Отброшенная клетка гулко стукнулась о палубу, рука дёрнула из поясных ножен узкий рыбацкий нож.
Дядя Миша резким движением рассёк курице горло, почти отделив голову от тела. Заливая дымящейся кровью светлое пятно на воде, он тихо мычал что-то себе под нос, издавал низкие горловые звуки. Андрей ошарашенно смотрел на него, силясь понять, что происходит. Озеро перестало пузыриться, но пятно света всё еще отчетливо виднелось в холодной черноте его вод.
– Давай вторую, живо! – голос рыбака надломился, сорвался куда-то вверх.
Мгновение Андрей осознавал команду. Со всех ног, рискуя растянуться на мокрой палубе, он бросился на нос «Кракена», прямиком сквозь призрачные тени, сквозь ужасы последних двух лет, сквозь сковавший его страх.
Схватив клетку, он ринулся обратно. Внезапная боль резанула подвёрнутую лодыжку. Потеряв равновесие, Андрей полетел вниз, с носа на палубу, больно ударился головой. Клетка с размаха впечаталась в гладкие доски.
Парень поднялся и, подволакивая ногу, добрался до кормы. Он попытался открыть клетку, но та перекосилась при ударе и не поддавалась.
– Заклинило!
Дядя Миша обернулся, вырвал клетку у парня из рук. Дёрнул дверцу с петель, вытащил отчаянно верещавшую курицу. Рука вновь потянулась к ножу, перья окрасились алым. Снова хлынула из раны кровь, смешиваясь со светящейся водой под низкий утробный рык старого браконьера. Мокрый, растрёпанный, посеребрённый сединой и звёздами, он совершал безумный жестокий ритуал, держа в окровавленных руках ещё бьющуюся птицу.
Озеро понемногу затихало. Рыбак перестал гудеть, вскрикнул гортанно. Он бросил обмякшую тушку в воду, руки его устремились вверх, к сверкающим звёздам. Вода успокоилась, потемнела, таинственное свечение исчезло окончательно.
Дядя Миша устало опустился на колени, свесил руки за борт. Андрей огромными округлившимися глазами смотрел то на него, то на воду, не в силах вымолвить ни слова.
– С Днём Рождения, малой. Сегодня мы с тобой, почитай, заново родились, – не поднимая головы, рыбак хрипло рассмеялся, точно филин заухал.
– У меня уже третий, – буркнул Андрей. – Что это было?
– Да хрен его знает. Оно тут всегда было, сколько посёлок стоит. Да и ещё раньше, наверное, – рыбак перешёл на шёпот, прикрыл глаза. – Ещё до войны, говорят, буряты какого-то своего деда древнего притащили. Шаман, или что-то вроде того.
Тот в бубен постучал, помычал чего-то. Говорит, живёт-де в озере дух, божество. Гневается, что забыли его люди, вот и пропадают рыбаки-то. И пожары нечаянные нет-нет, да и вспыхивают, тоже по его прихоти, – дядя Миша обмыл окровавленные руки озёрной водой. – С тех пор, куриц и таскаем с собой. Гостинцы для твари этой, как шаман научил. Вот только, чтобы больше одной понадобилось… Такого уж лет двадцать не было, – он перевернулся на спину, привалился к борту, полулёжа. – Ладно, отделались.
– Дядь Миш, а ты его видел? Какое оно?
Рыбак повернул патлатую голову, глаза его холодно блеснули. Спутавшиеся мокрые пряди облепили перепачканное кровью лицо.
– Тебе лучше не знать, малец. Лучше не знать, – он выдавил жуткую улыбку. – Просто радуйся, что остался жив.
«Ты выжил…» – тихий шелестящий шёпот разнёсся над палубой.
Больше всего Андрею хотелось завыть по-волчьи. Но он только закусил губу и уставился себе под ноги.
Мощный удар тряхнул «Кракена», грозя перевернуть судно. Правый борт смяло словно картонку, катер накренился, зачерпнул воды. Повсюду вокруг, на поверхности озера, вскипали в светящейся бирюзе белые водовороты.
Одно за другим взметнулись к небу гигантские щупальца. Они извивались, вызывая в сознании омерзительные образы, били по воде, поднимая брызги и волны, исчезали на мгновение и снова взмывали вверх, цепляя борта судна.
Опыт не подвёл, старый браконьер нашёлся первым.
– Улов! – дядя Миша старался перекричать рёв бурлящей воды. – Отдадим ему улов!
Полоснув ножом по неводу, он проделал в сети дыру.
– Взяли!
Андрей ухватился за край невода. С трудом сохраняя равновесие, они подтащили сеть к корме, свесили вспоротый конец за борт. Блестящий серебряными чешуйками поток устремился в бурлящий водный ад. Дядя Миша снова затянул своё нудное гудение. Когда сверкающий каскад иссяк, они взялись за следующий невод.
Наконец, когда все четыре сети опустели, ярость твари поутихла. Щупальца скрылись под водой, прекратили попытки потопить искорёженное судно.
Андрей упёр руки в корму, уронил голову на грудь,
