Спарринг- партнеры - Гришэм Джон

Федеральный прокурор был назначен демократической администрацией, а Стерджисс являлся республиканцем. Но это отступало на задний план. Уличить губернатора, неважно, от какой он партии, было настолько заманчиво, что Дойл не мог поверить в свою удачу. Дело обещало быть настолько громким, что наверняка затмило бы все прочие – и уже открытые, и те, которыми займутся в будущем.

Дианта и Адриана уселись по одну сторону солидного стола красного дерева, плода щедрости налогоплательщиков. Дойл устроился напротив, рядом с Фоли, агентом ФБР высокого ранга. Быстро свернув вступительный разговор ни о чем, они перешли к делу.

– Кто такой Стюарт Брум? – спросил Дойл, взяв соглашение о сотрудничестве.

– Штатный бухгалтер фирмы «Маллой энд Маллой». Доверенное лицо Болтона, изощренный мастер креативной бухгалтерии, ему все известно об утаивании денег в местах, о которых ничего не знают даже журналы о путешествиях.

– Почему вы просите неприкосновенности также для него?

– Потому что он всегда подчинялся своему боссу. Потому что он мой друг. Потому что он невиновен, а если и ошибался, то поскольку вынужден был подчиняться Болтону. Если он не получит неприкосновенности, нам не договориться. – Она смело напирала, зная, как сильно сам Дойл хочет стать губернатором.

– Хорошо. Я показал ваш проект соглашения нашим людям, он в порядке. – Дойл поставил свою подпись, пододвинул бумагу Дианте, она тоже расписалась.

Дойл старался не показывать свой энтузиазм.

– А теперь послушаем запись, – предложил он с улыбкой.

Дианта, достав телефон, положила его на середину стола и включила. Все три голоса звучали очень четко.

Она уже дважды прослушала запись и запомнила каждое слово, но слушать ее вместе с федеральным прокурором и агентом ФБР было новым, неизведанным ощущением. Она почти убедила себя, что не наносит удара в спину своим старым друзьям, что действует разумно и оправданно в свете их намерений. У нее есть право защищать себя и Стю от непредсказуемых последствий. Но сейчас, слыша до боли знакомые голоса, она вжимала голову в плечи. Она их выдала, навсегда испортила им жизнь. Ее жизнь тоже отныне изменится. Испытывая горькое чувство вины, она твердила себе, что должна быть сильной.

Дойл слушал запись, прикрыв глаза, явно не пропуская ни одного слова. Фоли сначала пытался делать записи, но вскоре сдался.

Под конец Дианта убедительно разыграла свою непричастность. Когда она выключила запись, Дойл спросил:

– Есть свидетельства перехода денег из рук в руки?

– Пока нет. Стю Брум был бы в курсе дела.

– Вы уверены, что эти люди действительно собираются подкупить губернатора, чтобы тот не выпустил их отца?

– Да, но в еще большей степени я уверена в том, что Болтон попытается подкупом добиться освобождения из заключения. Кирк и Расти меня немного удивляют, но они переживают слишком сильный стресс. Деньги всех меняют.

– Вам известно, сколько у Болтона денег?

– Примерно. Его доля по соглашению с табачными компаниями – три миллиона долларов в год, выплаты начались пять лет назад. Какая-то их часть проходит через фирму для легализации, но львиная доля оседает в офшорах, в различных налоговых гаванях. Мистер Брум знает, где они находятся.

Фоли нужно было показать, что он сидит здесь не просто так, поэтому он сказал:

– Три миллиона баксов в год… Сколько лет?

– В зависимости от дохода. Не меньше двенадцати лет, может, и дольше.

– Такие гонорары в вашем бизнесе – обычное дело?

– Я этого не говорила. Табачная сделка – просто Эльдорадо для судебных адвокатов, такое редко бывает, хотя нечто подобное, конечно, уже случалось. Болтону просто повезло, он рано вошел в долю.

Дойл жестом приказал Фоли помалкивать.

– Оставим пока эти детали. Сейчас самое насущное – согласие Вашингтона. Нам нельзя медлить. Как я понимаю, Маллои вот-вот встретятся с Шакалом.

– Совершенно верно, – подтвердила Дианта. – Как я буду узнавать о развитии событий?

– Мы не имеем права разрешить вам участвовать в расследовании, но вы можете в любое время звонить мне или Адриане. Я буду держать ее в курсе дела. Вам же лучше вернуться на фирму и вести себя так, будто ничего не происходит.

– Только не сболтните лишнего. У нас всюду уши, – подал голос Фоли.

– Понятно.

Тузы в Вашингтоне тоже с энтузиазмом отнеслись к возможности схватить с поличным губернатора-коррупционера. В министерстве юстиции и в штаб-квартире ФБР в «Гувер-билдинг» на Пенсильвания-авеню шли экстренные совещания. Министр юстиции и директор ФБР быстро нашли общий язык и стали бомбардировать Миссури совместными распоряжениями. Важные люди в темных костюмах вылетели на частном самолете из Вашингтона и приземлились в Сент-Луисе. К 10 часам вечера были выданы ордера на обыск и утверждены планы наблюдения.

Три сотовых Шакала и телефоны Расти и Кирка поставили на прослушку. Всю адвокатскую фирму и офисы кампании по переизбранию Стерджисса утыкали «жучками». Ордера позволяли ФБР мониторить электронную переписку подозреваемых. Хакер ФБР за четыре часа взломал секретные адреса Шакала. Все было готово, теперь оставалось только ждать.

Ожидание продлилось недолго. Как Дианта и предвидела, Шакалу позвонил Кирк. Расти опасался приближаться к Стерджиссу и его шайке. Звонок поступил с сотового Кирка на один из сотовых Шакала, а поскольку у них был один и тот же провайдер, подслушать их не составило труда. Они ожидаемо договорились встретиться на следующий день за ланчем в загородном клубе, довольно далеко от делового центра Сент-Луиса. Это был один из клубов Кирка, он знал почти всех, кто проводил там время днем, в ожидании партии в гольф или «счастливого часа». Чужой сразу бросился бы ему в глаза. Ему нравилось, что столько людей увидят, как он будет обедать с приближенным губернатора.

Главному менеджеру клуба предъявили ордер на обыск, на место прибыл представитель прокурора, ФБР просматривало буквально каждый квадратный дюйм. Для ланча были открыты три обеденных зала. Мистер Маллой предпочитал зал «Менз гриль» рядом с магазином принадлежностей для гольфа. Женщинам туда хода не было. Второй, более шикарный зал назывался «Банкетный» – ФБР предложило закрыть его на целый день якобы из-за проблем с плитами. Главный менеджер возразил было, но быстро опомнился, когда представитель прокурора напомнил о необходимости безоговорочного сотрудничества. В третьем зале, «Патио», мистер Маллой тоже трапезничал, хотя далеко не так часто, как его жена.

Следующим утром, в 9 часов, секретарь Кирка заказала столик на двоих в зале «Менз гриль». После этого зал закрыли на час, якобы для ремонта труб; на самом деле специалисты ФБР оборудовали прослушкой выбранный главным менеджером столик. К полудню, когда Кирк приехал и припарковался рядом с магазином принадлежностей для гольфа, не менее восьми агентов ФБР уже вели наблюдение и снимали на видео каждый его шаг. Попал под наблюдение и Шакал, приехавший через пять минут. Их подвели к столику, и две скрытые камеры засняли их сердечные приветствия.

Из десяти столиков в зале восемь были заняты. Персонал предупредили: работайте так, будто не происходит ничего необычного.

Скоро большое жюри федерального суда прослушает весь разговор. О намерении собеседников совершить уголовно наказуемое деяние свидетельствовала следующая часть записи:

КИРК. Значит, так: нам известно о плане вытащить нашего папашу в январе, после передачи кое-каких средств.

ДЖЕК (со смехом). Неужели? Не пойму, о чем вы.

КИРК. Перестаньте, Джек. Мы в курсе дела. Два лимона за полное и окончательное освобождение.

ДЖЕК (после долгой паузы). Ну-ну… Честно говоря, я удивлен. Надо полагать, Болтон решил все выложить своим мальчикам.

КИРК. А вот и нет. Болтон помалкивает. Мы все узнали из другого источника и уточнили по имейлу с одного из ваших тайных аккаунтов. Он не такой уж надежный, вам следует быть осторожнее, Джек. Мы знаем о сделке и о плане Болтона выйти в январе. Не имею понятия, куда пойдут два лимона, думаю, это не наше дело. Так что бросьте увиливать, давайте поговорим начистоту. Мы все знаем.