Ноги из глины - Терри Пратчетт

— О, не надо… назови хоть кого-нибудь.

— Ну, во-первых, Ларс Черепвместокубка.

— Слушай, я же серьезно!

— Ты хочешь сказать, мой нюх меня обманывает?

— Но он же на прошлой неделе в одиночку дрался против всего «Лакучего Рудника»!

— Ну и что? Ты намекаешь, что женщины слабее мужчин? Почему-то ты не боишься за меня, когда я одна успокаиваю драку в переполненном трактире.

— Ну, если нужно, я помогаю.

— Мне или им?

— Так нечестно!

— Правда?

— Ты иногда входишь в раж, поэтому…

— Ого? А еще говорят, рыцарство вымерло…

— Все равно. Шелли — это другое дело. Не сомневаюсь, он… она хороший алхимик, но все же следи за ней одним глазком, когда все начнется. Ладно, двинулись…

Они вошли в цех.

Над ними скользили свечи — сотни, тысячи свечей, — они болтались на своих фитилях, которые крепились где-то внутри бесконечной вереницы деревянных платформ, кружащейся по длинному цеху.

— Я слышал об этом, — сказал Моркоу. — Это называется конвейер. Таким образом изготавливаются тысячи одинаковых вещей. Но посмотрите на скорость. Никогда бы не подумал, что жернов или колесо может…

Ангва показала пальцем. Рядом с ней скрипел огромный жернов, но что именно приводило его в движение, было непонятно.

— Как же это все работает? — задумчиво пробормотала Ангва.

Теперь настала очередь Моркоу показывать пальцем. В дальнем конце цеха, где лента конвейера делала сложный поворот, возвышалась какая-то фигура, и руки ее двигались настолько быстро, что вокруг фигуры возникал мутный ореол.

Прямо рядом с Моркоу стояла большая деревянная тележка, в которую водопадом сыпались свечи. Ее давным-давно никто не менял, и свечи, переполнив тележку, уже ссыпались через край и катились по полу.

— Шелли, — окликнул Моркоу, — ты каким-нибудь оружием владеешь?

— Э… нет, капитан Моркоу.

— Хорошо. Тогда жди на улице. Не хочу, чтобы ты случайно пострадала.

Облегченно вздохнув, Шелли тут же скрылась из виду.

Ангва принюхалась.

— Здесь только что был вампир, — объявила она.

— Наверное, нам стоит… — начал Моркоу.

— Я был уверен, что вы узнаете! И зачем только я купил этого чертова истукана?! У меня арбалет! Предупреждаю, у меня арбалет!

Они дружно обернулись.

— А, господин Нувриш! — радостно воскликнул Моркоу. Он вытащил свой значок. — Капитан Моркоу, Городская Стража Анк-Морпорка…

— Мне известно, кто ты такой! И что ТЫ такое! И я знал, что вы придете! Предупреждаю, у меня арбалет, и я не побоюсь его использовать!

Яростное дрожание кончика арбалетной стрелы говорило об обратном.

— Правда? — подняла брови Ангва. — И что же Я такое?

— Я тут ни при чем! — выкрикнул Нувриш. — Это ведь он убил тех стариков?

— Да, это он, — подтвердил Моркоу.

— Но почему? Я же не приказывал ему ничего подобного!

— Я думаю, потому, что они помогли его изготовить, — пояснил Моркоу. — И он счел их виновными.

— Големы продали его мне! — продолжал надрываться Нувриш. — Я думал, он поможет мне поставить дело, но этот чертов истукан отказывается меня слушаться! Он все работает и работает!

Нувриш бросил взгляд на цепочку свечей, проплывающих над их головами, но тут же опять направил арбалет на стражников, прежде чем Ангва успела что-либо предпринять.

— Зато какой работник!

— Ха! — Нувриш сейчас вовсе не походил на человека, способного оценить шутку. Скорее, он был похож на человека, которого что-то съедало изнутри. — Я уволил всех, кроме девушек из цеха упаковки, и они работают в три смены с переработкой! У меня четыре человека ищут сало для свечей, еще двое скупают фитильные нити, и трое пытаются найти дополнительные складские помещения!

— Так запрети ему изготавливать свечи, — подсказал Моркоу.

— Когда у нас заканчивается сало, он уходит с фабрики! Вы хотите, чтобы он бродил по улицам и искал, чем бы ему заняться? Эй, вы оба, не двигайтесь! — торопливо добавил Нувриш, размахивая арбалетом.

— Слушай, все очень просто. Надо лишь поменять слова в его голове, — ответил Моркоу.

— Он, не позволяет к себе прикоснуться! Думаете, я не пробовал?

— Этого не может быть, — твердо заявил Моркоу. — Големы должны подчиняться…

— А я говорю: не позволяет!

— А как насчет отравленных свечей? — неожиданно сменил тему Моркоу.

— Это была не моя идея!…

— И чья же тогда?

Арбалет в руках Нувриша гулял из стороны в сторону. Торговец облизнул губы.

— Все зашло слишком далеко, — сказал он. — Я выхожу из игры.

— Чья это была идея, господин Нувриш?

— Я не хочу закончить жизнь где-нибудь в переулке, высосанным досуха!

— Кто-кто, а мы такими вещами не занимаемся, — твердо заявил Моркоу.

Господина Нувриша переполнял страх. Ангва чувствовала, как от него несет страхом. В панике он вполне мог спустить курок.

А также от него пахло кое-чем еще.

— Что это за вампир? — спросила она.

На краткий миг ей показалось, что Нувриш все-таки выстрелит.

— Я ничего не говорил о вампире!

— У тебя в кармане лежит чеснок, — сказала Ангва. — И здесь все насквозь провоняло вампиром.

— Он сказал, мы можем заставить голема делать что угодно, — пробормотал Нувриш.

— Например, изготавливать отравленные свечи? — уточнил Моркоу.

— Да, но он сказал, это только для того, чтобы обезвредить Витинари, — продолжал Нувриш. Казалось, он немного взял себя в руки. — И патриций ведь не умер, насколько я слышал. Вряд ли это преступление, ну, сделать его немного больным, поэтому вы не можете…

— Твои свечи убили двоих других людей, — перебил Моркоу.

Нувриш опять запаниковал.

— Кого?

— Старую женщину и ребенка с Заводильной улицы.

— Велика важность! — фыркнул Нувриш.

— Мне было почти жаль тебя, — вздохнул Моркоу. — Вплоть до твоей последней фразы. Впрочем, тебе все равно повезло, господин Нувриш.

— Ты так думаешь?

— О да. Мы добрались сюда раньше командора Ваймса. А теперь положи арбалет и давай поговорим о…

Послышался какой-то странный шум. Вернее, наоборот: шум, к которому уже настолько привыкли, что перестали его слышать, вдруг почти стих.

Конвейер остановился. Некоторое время еще доносилось глухое восковое постукивание друг о друга подвешенных свечей, а потом наступила тишина. Последняя свеча скатилась с конвейера, запрыгала по доверху наполненной тележке и упала на пол.

А затем в тишине раздался стук шагов.

Моркоу и Ангва одновременно заметили, как палец Нувриша дернулся.

Когда крюк отпустил тетиву, Ангва оттолкнула в сторону Моркоу, но тот оказался чуточку быстрее и закрыл ее своей рукой. Его пальцы мелькнули прямо перед ее лицом, и она услышала, как с тошнотворным звуком стрела вошла в человеческую плоть и как Моркоу вскрикнул, отброшенный силой удара.

Он тяжело упал на пол, держась за левую руку. Из его кисти торчал арбалетный болт.

Ангва стремительно нагнулась к нему.

— Похоже, что стрела без шипов, давай я вытяну…

Но Моркоу перехватил ее пальцы.

— У нее серебряный наконечник! Не трогай!

Они оба взглянули на фигуру, вышедшую из тени.

Король-голем смотрел на Ангву сверху вниз.

Она почувствовала, как ее зубы и ногти начали вытягиваться.

А потом она увидела круглое личико Шелли, осторожно выглядывающей из-за связок свечей, и вступила в яростную битву с пробуждающимися волчьими инстинктами.

— Оставайся там! — крикнула она одновременно и Шелли, и своей прорывающейся наружу второй натуре.

Что дальше? Броситься за убегающим Нувришем или оттащить Моркоу в безопасное место?

Она еще раз сказала своему телу, что волчье обличье сейчас не годится. Слишком много запахов, слишком много огня…

Голем лоснился от сала и воска.

Она отступила чуточку назад.

Краешком глаза Ангва увидела, как Шелли бросила взгляд на стонущего Моркоу, а потом на топорик, висящий на пожарном щите. Шелли осторожно сняла его и неуверенно взвесила в руке.

— Даже не пытайся!… — крикнула Ангва.

— Т'др'дузк б'хазг пг'тп!

— О нет! — простонал Моркоу. — Только не это!

Шелли подскочила сзади к голему и, размахнувшись изо всех сил, обрушила топор на его поясницу. Лезвие со звоном отскочило, но Шелли, перекувырнувшись вместе с ним, тут же нанесла второй удар, на этот раз в бедро. От голема откололся кусочек глины.

Ангва застыла в нерешительности. Шелли с ужасающей скоростью обрабатывала голема топором, одновременно что-то дико вопя. Слов Ангва разобрать не могла, но большинство гномов не слишком-то заботятся о смысловой насыщенности своих боевых кличей. Для них главное — выплеснуть эмоции. С каждым ударом от голема отлетала глиняная крошка.