Замкнутое пространство (сборник) - Алексей Смирнов

И тут генерал вскочил и в ярости трахнул ладонью по столу.

— Товарищ генерал… — пробормотал Дудин.

— Молчать! — взревел тот и заметался по залу, натыкаясь на кресла. — Я понимаю — да, заняться нечем, особенно некоторым отделам. Да, в каком-то смысле фикция если не простительна, то понятна. Придумали же когда-то Промпартию, трудовиков, и всех остальных — знаем, помним, сочувствуем. Но должен быть предел! На основании высосанных из пальца… ну да, я догадываюсь, как именно были получены показания в Потьме… неважно… вы исходите из бреда, если верить которому, то… — Генерал задохнулся и описал рукой широкий круг. — Выходит, что все это — я, — он ткнул себя в грудь, ты, — он ткнул в грудь Дудина, — и вообще, что все мы…

Куратор, вне себя от негодования, плюхнулся на стул.

— Абсурдность выдумки меня не столько оскорбляет, сколько поражает, сообщил он, обводя безмолвных сотрудников холодным взглядом. — Как же вы могли рассчитывать, что вам зачтется подобная разработка? Как такое сварилось в голове? Ну, захотелось вам премий и звезд на погоны — так сочините что-то дельное, мало-мальски правдоподобное! Зачем уж так-то? За идиотов держите руководство?

— Никак нет, товарищ генерал, — отважно возразил Дудин.

— Тогда в чем же дело? Какое общество, какая организация? Какие-такие красные и белые? Причем тут генетика, откуда сны?

— Одним из доказательств нашей правоты, товарищ генерал, являются экстраординарные способности майора Де-Двоенко и полковника Андонова, защищался лейтенант. — Их, скажем так, парапсихологические таланты вполне укладываются в общую картину ситуации.

— Куда вы лезете? — зло огрызнулся генерал. — Парапсихология не в вашей компетенции! Ею занимается специальный отдел. И дело свое делает хорошо — в отличие от вас! С какой, разрешите полюбопытствовать, стати вы прицепились к этому алкашу?

— Мы восстановили генеалогическую линию, товарищ генерал, — вмешалось непосредственное начальство Дудина. — Нам удалось разыскать его отца. Документы, изъятые у диссидентов, отбывавших наказание в Потьме, полностью согласуются с новыми данными.

— Знаете что, подполковник? — прищурился генерал. — Если бы, к примеру, в Потьму отправили меня, я бы вам и не такого наплел. Интеллигенция издевается над органами, а органы и рады — слепо ей верят, идут на поводу! Он всплеснул руками.

— На Будтова охотятся, — не сдавался Дудин. — Он скрылся, он не мог уйти самостоятельно… он не способен к этому в силу общей деградации. Ему помогают… и это опять подтверждает…

— Вы это видели? — перебил его генерал. — Почему вы так уверены, что он не валяется где-нибудь в подвале, под забором, в канаве? Не держите меня за мальчика — я внимательнейшим образом выслушал ваш рапорт, в нем все притянуто за уши! Временное совпадение нескольких инцидентов еще не повод считать ваши бредни доказанными!

— Был перехвачен телефонный разговор, — Дудин упрямо стоял на своем. Андонов обсуждал личность объекта с…

— Кто вам позволил брать на контроль телефоны полковника милиции?

И лейтенант замолчал. Ему вдруг стало ясно, что генералу не нужны никакие доказательства, генералу нужно другое. Он хочет закрыть дело и свернуть работы. Одному богу известно, какие коридорные интриги толкают его на подобные действия, но вопрос, по всей видимости, давно решен. И если он, Дудин, надеется спасти свою голову, ему лучше помалкивать в тряпочку. Когда генерал закрыл рот, лейтенант не издал больше ни звука. Непосредственное начальство бросило на него быстрый взгляд, двое же других за всю процедуру разноса так и не проронили ни единого слова. Они слились со своими креслами и, будь на то их воля, предпочли бы довершить трансформацию и превратиться в предметы комнатной обстановки. Но Дудин знал точно, что этой воли нет. В них. Авторучка секретаря зависла в воздухе, сам писарь не повернул головы, по-прежнему глядя в блокнот.

Генерал тоже сразу понял, что до Дудина дошло.

— Дело закрыть, наработки — ко мне, наблюдение и прослушивание снять, бросил он усталым голосом и встал. — Молитесь, чтобы ваша группа не была расформирована.

Генерал, ни на кого не глядя, пошел к дверям. Предложение молиться прозвучало в его устах довольно фальшиво.

Оставшиеся тоже не смотрели друг на друга.

— Псст, — шепнул начальник секретарю и сделал пальцами. Секретарь выскочил из зала.

— Старший лейтенант, продолжайте разработку, — мягким голосом приказало непосредственное начальство, вертя карандаш.

…Генерал, покинув зал, ослабил узел галстука, потеребил воротничок. Оказавшись в своем кабинете, он воспользовался особо секретной телефонной линией. Когда ему ответили, генерал настолько разволновался, что стал заикаться.

— Алло, г-г-госп-пподин К-кахаль, — произнес он в трубку. — Это я. Я выполнил вв-все, ч-что вы в-в-велели. Да. Но они, господин Кахаль, нарыли порядком. Мне пришлось очень тяжело, господин Кахаль. Нет, что вы, я готов и впредь… всегда, всегда на страже ваших интересов… до свидания, господин Кахаль… кланяюсь…

Но трубку на том конце провода уже положили.

Генерал выпил полный стакан коньяку и налил другой. Выглянул в предбанник:

— Меня нет, — сказал он секретарше.

Глава 7

Высокий, приличный мужчина в сером плаще и шляпе покупал себе шоколадный батончик.

— У вас не будет пятидесяти копеек? — спросила молоденькая продавщица, изгибаясь и заглядывая в ларечное оконце.

— Э, — изрек мужчина и широко улыбнулся. Девица увидела красный сухой язык — раздвоенный по всему длиннику. Она медленно осела.

Аль-Кахаль, продолжая улыбаться, забрал с блюдечка и батончик, и деньги.

Ни слова не проронив, он отошел от ларька, сорвал обертку. Жуя батончик, он с брезгливым лицом созерцал особняк. Уличные часы показывали полдень.

Аль-Кахаль выглядел так жутко, что жуть претерпевала диалектические изменения: страшно — нелепо — нелепо в высшей степени — нелепо так, что снова страшно.

Язык ему разрубили шашкой, когда дразнился.

Он раздавил недоеденную шоколадку каблуком и неторопливо пересек трамвайные пути.

Лифтом Аль-Кахаль пренебрег и на четвертом этаже очутился легко, одним прыжком. Прислонившись к косяку, он лениво пробарабанил длинными пальцами марш собственного сочинения. За дверью шикнули на горничную, дедуля отворил лично.

Аль-Кахаль коснулся шляпы и, глядя поверх кудахтавшего хозяина, без приглашения проследовал в кабинет. Дедуля бросился следом, путаясь в халате.

— Что тут у вас? — поморщился Аль-Кахаль, садясь.

Он показал на кровать. На ней, спеленатый и закованный в наручники, постанывал полковник Андонов. С того момента, как он покинул дедулю, прошло всего несколько часов — и вот он, срочным порядком вызванный, снова был здесь. Лежавший был одет в одно лишь нижнее белье, мундир аккуратно висел на спинке стула. Изящный столик, стоявший рядом, был уставлен ветхими коробками с пузырьками. Повсюду были разбросаны разноцветные таблетки.

— Вот, сударь, проверяю, — суетливо объяснил дедуля. — Лекарств много, названия все незнакомые. У некоторых срок, может, вышел, а выбросить жалко. Я ему уже скормил аспирину три упаковки, дибазол — уж пожелтел от времени… тетрациклину пачку, стугерону…

Полковник, тяжело дыша, смотрел в потолок.

— Надо понимать, снова упустили, — наклонил голову Аль-Кахаль.

Дедуля сник.

— Да вы не бойтесь, — жало гостя прошлось по шоколадным губам. — Я другого от вас и не ждал. И Главный не особенно гневается — себя винит. Дескать, не надо было связываться с убогими.

Аль-Кахаль прикурил от ногтя, прицелился в кровать и выпустил молнию тонкую, как игла, и быструю, как само время. Андонов тут же замолчал, из глаз его, ушей и ноздрей повалил смрадный дым. Кожа натянулась и заиграла радугой, трусы и футболка вспыхнули белым огнем.

— Хватит дурью маяться, — пояснил Аль-Кахаль дедуле.

— Как вам будет угодно, — с готовностью согласился тот и позвонил в колокольчик с бантиком. Вбежала горничная.

— Постель убери, — приказал дедуля.

Горничная ловко свернула паленый матрас вместе с полковником, приняла под мышку и бесшумно покинула комнату.

Дедуля дернулся было предложить напитки, но Аль-Кахаль пресек его порыв и молча указал на кресло. Хозяин был уже там, сжимая и разжимая пальцы.

— Субъект, возможно, пойдет к отцу… — начал дедуля.

— Там уже ждут, — краешком рта улыбнулся Аль-Кахаль и стал рассматривать свои ногти. — Засада.

— Ага, ага, — старик тоже заулыбался.

— А вам-то радоваться нечего, — удивился гость. — Дельце поручено мне. Вы понимаете, что это значит?

— Конечно, — прошептал дедуля убитым голосом. Глаза его моментально ввалились, рот приоткрылся. Аль-Кахаль тем временем встал, прошелся по комнате, смахнул со столика таблетки и пузырьки.