Чужие зеркала - Александр Бушков

И Сварог окунул «скат» в яблоневый кипень. Он мчался, не снижая скорости, сшибая узким «лбом» машины белопенные верхушки деревьев, а позади взвивался туман из нежных, подхватываемых ветром лепестков.

Засыпанный яблоневым цветом «скат» подлетел к колодцу. Не медля и не задумываясь, Сварог обрушил аппарат внутрь. Тут же потемнело, по сторонам замелькали огромные квадратные камни кладки, густо поросшие мхом, трубы и лестницы по стенам, круглые отверстия, похожие на лазы, – все это Сварог видел включенным «кошачьим глазом».

Глубиной колодец оказался около трети кабелота, и это расстояние «скат» промчался за несколько ударов сердца. Оказавшись за нижним краем, Сварог увел машину из колодезного просвета, из-под возможных выстрелов сверху. Стал осторожно притормаживать. И оглядываться.

Искусственное освещение под землей не горело. Поэтому в подземелье царила тьма египетская. Лишь лучи «скатовских» прожекторов сверлили мрак, обшаривая пещеру. Да какое там – пещеру! Пещерищу, гулливера среди пещер! Высотой около кабелота, неимоверная в длину и ширину, пещера сужалась ко дну, а на дне расплавленным оловом стояло озеро с абсолютно неподвижной, по-настоящему мертвой водой. Посреди озера из воды выдавался камень с плоской верхушкой, на нем нашло себе место невысокое каменное изваяние в виде согнутого пальца. Стены пещеры не были ровными и гладкими, наоборот, по всей их высоте вплоть до самого озера ярусами шли уступы и террасы. Еще Сварог заметил в стенах множество отверстий разной формы и калибра – вне сомнений, какие-то из них служат проходами в другие пещеры. За последнее предположение говорило еще и то, что вражеских машин, судя по прожекторным лучам (а вряд ли бы они летали с выключенной фарой), здесь крутилось всего три. Получается, еще одна ползает где-то по другим пещерам.

Сварог смотрел «кошачьим глазом» на пещерное богатство, на все то, что «скатовцы» могли видеть только в захватах прожекторных лучей. А лучи, до того плавно скользившие по пещере, вдруг заметались и наконец сошлись на нижнем срезе колодца, сквозь который только что проник под землю Сварог. Ясно. Пришла радиограмма с воли. Держи вора.

Но «скат» Сварога не задергался, застигнутый врасплох, черной летучей мышью в молочно-белых прожекторных кругах. Сварог уже загнал скат за толстый, как три вековых дуба, сталагнат[5].

– Включите прожектор. Рубиновая клавиша прямо перед вами, – посоветовал охочий до жизни маркиз.

– Зачем? Мы, оборотни, и в темноте видим так же великолепно, как снимаем кожу с живого человека… – миролюбиво заметил Сварог.

Он отключил «кошачье зрение», чтобы полюбоваться, как это выглядит глазами того же маркиза. Выглядело скучно и уныло: темнота, как в закрытом гробу, и пересекающиеся лучи света, словно в гробу просверлили три дырки. Нет, ну на фиг. И Сварог опять задействовал встроенный в него прибор ночного видения.

Пещерные «скаты» приближались с осторожной медлительностью, шаря лучами вокруг себя явно по какой-то системе и, наверное, строго придерживаясь некоего боевого построения. Но Сварог имел все основания надеяться, что пока эти друзья достигнут его укрытия, он все же дождется гостей сверху. Держать три машины наверху, прикрывая выходы, не станут, нерационально. Сразу, наверное, тоже не полезут, сперва справятся у пещерных машин, какова обстановка. А обстановочка вполне благоприятная: враг не виден.

Зависнув за сталагнатом, Сварог сделал несколько открытий. Во-первых, он обнаружил, что в таком подвешенном положении «скат» жрет топлива неизвестной Сварогу природы в пять – в пять! – раз больше, чем при высоких скоростях. Во-вторых, Сварог разглядел вырубленные в горной породе ступени, идущие наверх от разлома в полу этого яруса и скрывающиеся за нависающей плитой.

О прибытии на глубину нового персонажа по проторенной Сварогом лыжне сообщила пещерная пыль, взвихренная воздухом, что втолкнул в подземелье корпус стремительной машины, и мелкие камни, отброшенные той же волной.

Сварог давно приготовил свой маневр, оставалось лишь привести в движение «штурвал» и педаль ребугета.

Его «скат» боком выплыл из-за сталагната. Красная точка прицела чуть покачивалась вверх-вниз по лобовому стеклу в ожидании совмещения с целью. А мишень, услужливо подсвеченная прожекторами других машин, неширокими кругами гасила скорость сразу под выходом из колодца.

«Скат» Сварога заметили лишь тогда, когда заработал его ребугет. И незамедлительно в ответ замолотили сразу три спаренных пулемета трех боевых машин.

Возможно, короткая очередь и не причинила гибельного вреда «скату», только что прошедшему сквозь колодец. Но за Сварога работу по уничтожению доделали товарищи несчастного «скатовца», оказавшегося между двух огней и прикрывшего Сварога своим черным «телом» от трассирующей крупнокалиберной смерти. Последнее, что увидел Сварог, вновь бросая машину под прикрытие сталагната, это как изрешеченный «скат» (видимо, подчиняясь агоническим судорогам руки) дрожит, будто резиновая лодка на сильной волне, поднимается, опускается, загребает носом воздух, вдруг взмывает кормой… Яркая вспышка вдруг высветила подземелье, тугая волна ударила захваченную Сварогом машину в бок, попыталась опрокинуть… Сжав зубы, он выправил «скат», быстренько развернулся…

Оттуда, где оказался Сварог, отступать можно было только широким коридором, ведущим, предположительно, в другую пещеру. Или идти в лобовую атаку на три машины. Сварог предпочел ретирацию – тактический маневр иными словами, а не бегство.

Скорость приходилось держать невысокой – неизвестно что ждало за новым поворотом, можно и не успеть притормозить. А туннель этот состоял почти из одних поворотов, извивался, как змея, ползущая сквозь кустарник. На мелкие сталактиты и сталагмиты Сварог смело направлял «скат» и сшибал их, точно метла дворника, сбивающего с карниза ледяные сосульки, а наросты покрупнее разбивал на подлете короткими очередями. Если была возможность, огибал препятствия, крутя-вертя машину, проходя впритирку к стенам. Случись же на пути «сосулька» приличной толщины или просто сузься проход до полной непролазности… Что ж, тогда разворачиваем наш самолет на сто восемьдесят и по очереди (хоть то хорошо, что больше чем по одному им не протиснуться) дуэлируем на ребугетах с господами охотниками.

Довольно долго по проходу тянулась толстая труба, – пока не скрылась в стене, под рисунком в жанре наскальной живописи: щербатый круг, расколотый круг, круг зазубренный, как сюрикен, под ними всеми – человечки, что-то еще там намалевано, выбито, но не оглядываться же, не возвращаться же. За очередным поворотом Сварог заметил внизу треугольную щель, в ней – ступени, чуть приподнял «скат», чтобы пройти между полукруглым в этом месте сводом и остатками сталагмита, кишка прохода вновь изогнулась, за ней Сварога ждал целый водопад грунтовой воды, сквозь который он провел машину, помыв ее не хуже чем на мойке «люкс»… Так ведь…