История франков - Григорий Турский

«Самый благочестивый король, – ответил я, – ты должен оставить ничем не подтвержденные убеждения и следовать за тем, что апостолы и после них другие Отцы Церкви передали нам, тем, чему учили Иларий и Евсевий, что ты сам признал при твоем крещении».

Король страшно разгневался. «Очевидно, – заявил он, – что Иларий и Евсевий учили совершенно противоположному тому, во что я верую».

Мой ответ был следующим: «Тебе должно быть понятно, что твои личные верования не оскорбляют ни самого Господа, ни его святых. Тебе следует принять, что в своем облике Отец отличается от Сына и что Сын отличается от Святого Духа.

Ни Отец не являлся человеком, ни Святой Дух, но Сын, будучи Сыном Господа, так что ради спасения Его могли принять как Сына Божьего и Девы Марии. Страдал не Отец, не Святой Дух, но Сын, чтобы он, воспринявший плоть в мире, пожертвовал собой за мир. То, что ты говоришь о личностях, должно восприниматься в духовном смысле, а не в физическом. В этих трех лицах одна слава, одна вечность и одна власть».

Король оскорбился тем, что я сказал. «Я представлю все твои доводы тем людям, кто отличается большей мудростью, чем у тебя, – ответил он. – И они согласятся со мной». – «Любой, кто готов принять твои рассуждения, станет считаться не мудрецом, а глупцом», – ответил я. Король заскрежетал зубами, но ничего не сказал.

Спустя несколько дней Сальвий, епископ Альби, прибыл ко двору. Король высказал ему свои взгляды и умолял его сказать, что он согласен с ним. Однако Сальвий тотчас отверг их, причем настолько резко, что если бы смог добраться до бумаги, на которой они были записаны, то разорвал бы ее в клочья. Поэтому королю Хильдеберту пришлось изменить свою точку зрения.

Кроме того, король написал несколько поэтических книг[121], пытаясь подражать Седулию[122], но в его просодиях не встречаются признанные правила стихосложения. Он также добавил несколько букв к нашему алфавиту, и буквы w, ae, the и wi должны были обозначать греческие ω, Ψ, Z и Δ. Он отправил указы во все города своего королевства, заявляя, что следует учить этим буквам мальчиков в школе и что в книгах, использовавших старые буквы, следует стереть их пемзой и написать вместо них новые.

45. В то время умер Агрикола, епископ города Шало-сюр-Сон. Он происходил из семьи сенатора, славился своей мудростью и утонченностью. Он был связан с множеством строительных проектов в своем собственном городе, поставил ряд частных домов и воздвиг церковь с колоннами, украшенную мрамором и отделанную мозаикой.

Агрикола практиковал необычайное воздержание, никогда не ел в полдень, только ужинал, и устраивал свою еду так рано, что заканчивал, когда солнце еще не садилось. Он был весьма сведущ в гуманитарных науках, говорил необычайно изящно. Он умер в возрасте восьмидесяти трех лет, на сорок восьмой год своего епископства. На этом месте его сменил Флавий, хранитель печати короля Гунтрамна.

46. Следующим умер Далмаций, епископ Родеза. Он слыл набожным человеком, умеренным в еде и не отягощенным плотскими желаниями, необычайно щедрым в пожертвованиях, необычайно дружелюбным ко всем и проводившим все время в молитвах и постах. Он построил собор, но так долго его улучшал, что не успел закончить.

Как часто бывает, что, когда он умер, на его епископство оказалось множество претендентов. Священник по имени Транзобад, который при Далмации одно время был архидьяконом, лелеял особые надежды, основываясь на том, что отдал своего сына в дом Гого, являвшегося тогда воспитателем короля Хильдеберта.

Епископ Далмаций оставил завещание, где дал ясно понять, какой подарок он хотел бы получить от короля после своей смерти. Он заклинал его ужасными клятвами не допустить избрания чужеземца, или сребролюбца, или любого, кто был женат, но найти человека, способного заменить его, лишенного этих недостатков и проводящего свое время вознося хвалу Господу.

Священник Транзобад дал обед для городского клира. Когда они все расселись за едой, один из священников выступил с совершенно недопустимыми нападками на умершего епископа, дойдя до того, что назвал его простофилей и сумасшедшим. Когда он говорил, виночерпий подошел к нему, чтобы предложить вина. Тот взял кубок и поднес его к губам, но вдруг так сильно задрожал, что уронил кубок. Потом прислонил свою голову к священнику, находившемуся рядом с ним, а затем умер на месте.

Его тотчас унесли из-за стола и перенесли к месту погребения, где тотчас и похоронили. Завещание же епископа Далмация зачитали вслух королю Хильдеберту и его советнику. По их распоряжению на должность архиепископа возвели Феодосия, архидьякона Родеза.

47. Узнав о преступлениях Левдаста против храмов и всего населения Тура, Хильдеберт отправил в город Ансовальда. Тот прибыл в город во время праздника святого Мартина и предоставил мне и населению право свободного выбора. В качестве нового графа был избран Евномий.

Увидев, что его отстранили, Левдаст стал искать аудиенции у Хильдеберта. «О благочестивейший король, – заявил он, – я удерживал город Тур до настоящего времени. Теперь, когда меня сместили с должности, я должен рассказать, как управляют этим местом. В частности, знай, что епископ Григорий всячески стремится передать его сыну Сигиберта».

Услышав об этом, Хильдеберт ответил: «Это неправда. Ты говоришь так, потому что тебя сместили». – «Я могу рассказать много скандальных вещей о епископе, – продолжал Левдаст. – Среди прочего он утверждает, что королева, твоя супруга, имеет любовную связь с епископом Бертрамом». Король Хильдеберт разъярился, повелел избить Левдаста, заковать его в цепи и бросить в темницу.

48. Наступило время закончить книгу V, я завершу ее, описав некоторые злодеяния Левдаста, но сначала расскажу вам о его семье, том месте, откуда он родом, и его характере. Левдаст родился на острове Грацина в Пуату[123]. Он был сыном Левкадия, раба, присматривавшего за виноградниками в одном из поместий.

Когда Левдасту пришло время начать служить, ему дали работу на королевской кухне. В юности у него были слабые глаза, поэтому раздражающий дым оказался губительным для них. Поэтому его повысили, передвинув от кухонного пестика к корзине пекаря. Он притворялся, что получает удовольствие, находясь среди бродящего теста, но в конце концов он оставил службу и сбежал.

Два или три раза его ловили и приводили обратно и наконец наказали, отрезав одно ухо. Теперь он никак не мог скрыть такой знак на теле, поэтому бежал к королеве Марковефе, на которой король Хариберт женился вместо ее сестры и которую он нежно любил. Она необычайно ласково отнеслась к Левдасту, помогла ему и предоставила возможность ухаживать за лучшими лошадьми в своей конюшне.

В результате его самомнение и высокомерие настолько возросли, что он занял должность королевского конюшего. Он был заносчив как петух, предавался всевозможным удовольствиям, и не было пределов его жадности. Как особый фаворит своей покровительницы, он совался всюду, куда только мог, бегая везде по делам королевы.

Когда она умерла, его кошелек оказался хорошо набит в результате его бесчестных действий, таким образом он смог поднести подарки королю Хариберту, позволившему Левдасту сохранить должность. Затем в наказание жителей города Тура Левдаста поставили на должность графа города. Гордясь своей должностью, он сделался еще более надменным.

Левдаст отделал свое собственное жилище, воруя самым хищническим образом, всегда кричал громче всех во всех ссорах и просто не знал ограничений в своей половой распущенности. Когда Хариберт умер, город Тур вошел в ту часть, что унаследовал Сигиберт. И Левдаста постигла заслуженная участь, он потерял добычу, приобретенную дурным образом, – все разграбили сторонники Сигиберта. С помощью своего сына Теодеберта король Хильперик вновь овладел городом Туром позже.

Когда я прибыл в Тур, Теодеберт весьма настоятельно порекомендовал мне вновь назначить Левдаста на графство, которым он владел ранее. Снова и снова Левдаст клялся на могиле святого Мартина, что всегда станет поступать разумно и будет верным помощником не только мне лично, но и во всех нуждах церкви.

Сам же он больше всего боялся того, чтобы король Сигиберт однажды снова не завладел городом. Когда Сигиберт умер, Хильперик вернул себе контроль над городом, и Левдаст снова сделался графом. Но когда в Тур пришел Меровей, он захватил всю собственность Левдаста.

Два года, пока город находился в руках Сигиберта, Левдаст прятался в Бретани. Затем он снова сделался графом, как я говорил, и настолько возомнил о себе, что возымел обыкновение приходить в церковный дом в латах, с колчаном, копьем в руке и шлемом на голове.

Он не доверял никому, потому что все ненавидели его. Когда Левдаст находился при дворе вместе с почетными горожанами города, среди которых были и миряне, и духовные лица, он впадал в ярость и проклинал жителей Тура, если кто-то из них искал справедливости.