Поединщик поневоле - Григорий Константинович Шаргородский

хотя интуиция подсказывала, что это очень непросто для обычного смертного. Мне на секунду стало невыносимо обидно, что после поединка, даже если я останусь в живых, у меня все равно отберут такой чудеснейший инструмент. Причем имелись большие сомнения в том, что претендующий на Шип ушастый мажор сумеет наладить полный контакт с энергетической сущностью. Вряд ли он обладает даром оценщика.

Грядущая потеря тут же утратила свою горечь, потому что сейчас я мог лишиться кое-чего намного более важного, чем какая-то волшебная палка. С подсказки Шипа я резко ускорил восприятие, поразительно быстро создал режущую сеть и запустил ее в противника, а затем тут же налепил кучу мелких кинетический печатей, разгоняя их вокруг сети.

На мой вопрос, не является ли это телепортацией, Шип ничего не ответил, так что пришлось самому гадать, что могло означать исчезновение тени в одном месте и появление совсем в другом. За моей спиной еще раз что-то грохнуло, затрещало, а потом пошла такая статика, что волосы встали дыбом, причем по всему телу. Я ощутил сильнейший выброс энергии разрушения, но так как боковым зрением видел, что учитель все еще на ногах, значит, это он сумел уконтропупить одного из своих незваных родичей, а не наоборот.

Тени действительно оказались вполне себе смертными, хотя, уверен, называя себя так, они вкладывали совсем иной смысл, ну или перевод у меня хромает. Своего противника я даже не пытался убить, потому что ни мастерства, ни скорости у меня точно не хватит, просто отгонял его площадными плетениями, прикрывая спину учителю, а с остальным он пусть разбирается сам. Как говорил наш детдомовский завхоз, «Кесарю кесарево, а слесарю слесарево».

О том, что Шип намекал на присутствие троих ушастых убийц, я вспомнил слишком поздно. Третий все-таки оказался магом, и его помощники лишь выигрывали время для задействования главного калибра. Он жахнул чем-то убойным и непонятным. Наработанные рефлексы, да еще и подстегнутые знаниями от Шипа, помогли мгновенно сплести защиту. Пусть и не идеально, но, по крайней мере, полет через половину зала и втыкание моей тушки в зрительские лавки с превращением их в щепу я все же пережил. Но обрадовался слишком рано. Стремительная тень, которую я отгонял от учителя, нависла надо мною, появившись словно из воздуха. Удар был наверняка молниеносным, но по непонятной причине время словно замедлилось, и взмах светящегося зеленоватыми всполохами клинка я рассмотрел очень хорошо. Прямо как у Флеша. Правда, в отличие от супергероя, мне это замедление позволило лишь «насладиться» последним мигом моей бедовой жизни, но ничего предпринять в ответ я так и не смог.

Я не смог, а вот кое-кто другой вполне себе справился. За долю секунды до того, как клинок должен был разрубить мой череп на уровне носа. Какие-то светящиеся нити обхватили тушку шаакта, проявляя его темный с прожилками как у древесного листа костюм, а затем эльфа резко отдернуло от меня, и острие клинка лишь пролетело в миллиметре от кончика носа. Очень хотелось полежать, но любопытство оказалось сильнее страха и боли. Я с хрустом заворочался. К счастью, хрустели не мои кости, а остатки скамьи. Хорошая была мебель, дорогущая наверное, а теперь тут все придется перестраивать. Причем масштабы будущего ремонта я явно недооценил.

Теперь нас тоже трое. Впрочем, паритет все равно не образовался – живых шаакта и до появления ректора осталось только двое, а сейчас оплетенный светящимися нитями мой несостоявшейся убийца сжимался до размера большого шара, так что и ему жить осталось недолго. Нечто подобное я уже видел, когда рой могильных духов скомкал тела напавших на меня с Косарям бандитов, как рассерженный ребенок сминает не понравившуюся ему пластилиновую фигурку.

Порыв в это время тоже мух не ловил, точнее ловил, но не мух, а шандарахнувшего по нам непонятным пленением мага. Он уже загнал его практически к дальнему краю зрительских скамеек и сейчас вдалбливал в стену серией убойнейших плетений. Выбросы энергии разрушения, знаменовавшие смерть двух разумных, произошли практически одновременно, и в спортивный зал вернулась тишина. Хаос, царивший здесь еще секунду назад, развеялся, оставив после себя серьезнейшее разрушения. Причем больше всего помещение пострадало именно от своевременно появившегося здесь ректора. Он пробился внутрь прямо через крышу комплекса, и в купольном потолке зияла здоровенная дыра. Хотел бы я видеть, как он ее проделал. Наверняка зрелище было эпическое.

Я бочком, как краб, продвинулся чуть в сторону и, добравшись до целого сектора зрительских мест, с шумным выдохом опустил пятую точку на деревянную лавку. Порыв в стиле китайских фантастических фильмов перенесся по воздуху в центр арены и поклонился ректору. Жаккар подошел вплотную к эльфу, положил ему руку на плечо и что-то спросил. Ушастый ответил так же тихо, поэтому я ничего не расслышал. Зачем глава академии соизволил вспомнить обо мне? Я без труда прочел в его взгляде немой интерес к моему самочувствию. Для владеющего ментальной магией чародея такой посыл был вообще пустяком. При желании он мог сделать так, что его вопрос четко прозвучал бы в моей голове. В ответ я лишь успокоительно кивнул, давай понять, что все у меня в порядке. Не став изображать из себя заботливую наседку или тщеславного спасителя, ректор решил удалиться, и сделал это очень зрелищно. Вокруг его фигуры начали сплетаться уже знакомы светящиеся нити, но сейчас они не работали как плети, а сформировали нечто похожее на каркас в виде птицы, которая взмахнула крыльями и вместе с ректором взмыла к пролому в потолке.

Лихо получилось. Не совсем феникс Дамблдора, но тоже очень эффектно. Я перевел взгляд на учителя и увидел, что тот опять замер в центре арены и выжидающе смотрит в мою сторону.

Он что, серьезно собирается продолжить тренировку? Очень хотелось показать средний палец этому садисту, но веселая бесшабашность растаяла без следа. Здравый смысл шепнул, что лучше этого не делать, так что пришлось плестись на арену. Когда я встал напротив эльфа, тот неожиданно изобразил ритуальный поклон и тихо произнес:

– Соо ха диисс.

С ума сойти! Это же ритуальная благодарность на высшем эльфийском. Мои мысли запрыгали испуганными зайцами, и я, с трудом подбирая слова на все еще плохо дающемся мне языке эльфийской элиты, пролепетал:

– Мне очень…

– Это не тебе, – сухо прошелестел Порыв, переходя на общий.

Ну конечно же! До меня наконец-то дошло, что эта неблагодарная скотина обращалась к решившей вступить в схватку на нашей стороне энергетической сущности. Ведь все эльфы почему-то считают сформировавшиеся в предметах сложные формации энергии творения душами почивших