Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка

— При чем тут Святослав, я не понимаю, — растерянно шептала Мария. — Я просто хотела подружиться с ним. Ведь ты сам одобрил мои подарки. Я не делала и шага без твоего позволения.

— Молодец, — отдал ей должное князь. — Это высокий уровень, я восхищен. Только теперь и этот мой сын стал как бы не совсем мой. Он неуправляем. Сначала появились эти книги про Египет, потом мечты про собственный корабль. А еще кто-то намеренно разжигает в нем обиду за тот случай в Тергестуме. А еще твой совет про судовую рать! Хороший совет, кстати… Но теперь вместо того, чтобы получить наследника престола и воспитывать его десять-пятнадцать лет, я получу воина, который бредит морскими походами и завоеваниями. В лучшем случае он захватит какую-нибудь страну и будет править там, как Виттерих. То есть, бестолково и сумбурно, не заглядывая в будущее дальше завтрашнего дня. В худшем случае он сложит свою буйную голову в одном из таких походов. Он не захочет проводить время на заседаниях Думы и на заседаниях суда. Он не станет разбираться, кто и у кого украл корову. А ведь это его долг, моя дорогая!

— Но я не виновата в том, что…, - попыталась откреститься от обвинений Мария.

— Замолчи! — рявкнул князь. — Я уже сказал, ты признана виновной в измене. И сейчас я решаю твою судьбу. Замолчи, или встретишь утро в подвале Тайного Приказа.

— Ты сошел с ума, — прошептала Мария. — Я королева, а не какая-то девка!

— Ты королева? — усмехнулся Самослав. — Ты хоть знаешь, кто был твоим первым мужем? Безродный словенский мальчишка, сирота! Я сделал его королем!

— Да мне плевать! — на лице Марии не осталось ни слезинки. Перед Самославом сидела не растерянная женщина, а сильный и умный боец, с которого вдруг слетела дурацкая личина плаксивой бабы. — Я же не дура, я прекрасно знала, что он самозванец. Многие об этом догадывались. Настоящий Хильдеберт лет на пять старше. И что это меняет? Да ничего! Я королева! И моя дочь тоже королева! Ты не посмеешь кому-нибудь сказать об этом, ведь тогда Дагоберт заберет назад Аквитанию и Бургундию. Южная знать не станет служить ублюдку.

— Ты права, — неохотно признал князь. — Это не в моих интересах. Но ты ошибаешься в одном. Если я приму решение, остановить меня будет некому. Это ты понимаешь?

— Конечно, ты можешь сделать все, что угодно, — презрительно ответила Мария. — Князь убьет собственную жену! Да кого это вообще волнует! Королев у франков режут чаще, чем свиней на крестьянском хуторе. Ах нет, извините, ваша светлость! Их иногда забивают кулаками, душат в собственной постели, травят за обедом или привязывают к конскому хвосту! Что из этого вы сделаете со мной?

— Ничего, — пожал плечами князь. — Но и без последствий твои дела точно не останутся.

— Я готова, — опустила глаза Мария, а ее голос дрогнул. — Я не виновата ни в чем, и пусть святая Радегунда будет мне свидетельницей. Я господом Богом клянусь в этом!

— Я даю тебе выбор, — сказал князь, все так же глядя на огонь. — Ты едешь в монастырь и живешь там до конца своих дней. У нас, оказывается, есть один, в Дакии. Глушь редкостная, если тебе вдруг интересно.

— Или? — подняла бровь Мария.

— Или ты даешь клятву на верность Моране, — жестко сказал князь. — Пятеро высших чинов Тайного Приказа засвидетельствуют ее. Если ты сделаешь хоть один шаг, который вызовет мое беспокойство, то о твоей клятве узнают все. Тебя не примет даже собственный отец. Ты станешь прокаженной для всех христиан.

— Зачем ты делаешь это со мной? — не на шутку испугалась Мария.

— Ты будешь служить государству. Ты искупишь то зло, что причинила моей семье. И тогда, может быть, я когда-нибудь прощу тебя.

— Я не присягну языческому демону, — побледнела Мария. — Моя душа после смерти попадет в ад.

— В Дакии ты попадешь в ад уже при жизни, — успокоил ее муж. — Там монастырь не просто бедный, но еще и с очень строгим уставом.

— За что? — на глазах Марии снова появились слезы, но теперь абсолютно искренние. — Я же добрая христианка. Для меня это смертный грех!

— А для меня смертный грех толкать на верную смерть мальчишку, который тебе поверил, — жестко ответил князь.

— Он воин, — твердо ответила Мария. — Или ты, воспитывая из него бойца, надеялся, что стрелы испугаются высокого происхождения и будут облетать его стороной? Любой человек может умереть! В любую минуту! От пустячной царапины, от простуды или от того, что его лягнула лошадь. Только господу нашему известно, кто и когда погибнет.

— Ты решила немного помочь Богу? — усмехнулся князь. — И слегка ускорить события?

— Я ни в чем не виновата, — ледяным тоном ответила Мария. — И ты это когда-нибудь поймешь! Ты караешь невиновного, Само, и этот грех будет на твоей совести!

— Я тебе больше не верю, — повернулся к ней князь. — Так каков твой выбор?

— Я дам клятву Моране, — выдавила из себя Мария. — Я не хочу идти в монастырь.

— Тогда собирай вещи, — снова отвернулся князь. — Ты выезжаешь через неделю. Ты поедешь в Бургундию, Аквитанию и Испанию. Радегунду возьмешь с собой, пусть познакомится с будущим мужем. А Владимир останется здесь, бабушка присмотрит за ним. Звонимир скажет, что ты должна будешь сделать.

— Испания? — растерялась Мария. — Но это же…

— Да, это довольно далеко, — с удовлетворением сказал князь. — У тебя будет много дел, моя дорогая. Может быть, ты управишься с ними за год, а может, потребуются и все два. Но ты за меня не волнуйся, я навряд ли успею соскучиться по тебе так быстро.

Глава 27

Апрель 634 года. Константинополь.

Большая игра! Сладкая мечта любого шулера! Она втягивает в свой водоворот любого, никто не может устоять против ее чар. Она возносила на небо, и она же роняла с небес в грязь. Можно было прожить долгую жизнь и не познать ее сладостного вкуса. Можно было не услышать про нее, когда она была совсем рядом. Можно всю жизнь охотиться за новичками, неискушенными в благородной игре тессера, или в кости. Можно просто прожить жизнь напрасно…

В Империи в кости играли все. От младенца и до глубокого старика, и от раба до императора. Только пьяные матросы играли двумя кубиками, радуясь, как дети, когда у противника выпадала двойка, а у них самих — двенадцать. Это забава для дурней, а не для настоящих знатоков. Они, знатоки, играли пятью кубиками, а правила в этой игре были