Шелковая тень любви (СИ) - Ксения Вайсман

маленькая – младше меня на четыре года, ей на тот момент исполнилось пятнадцать. Аня сдружилась с Ларисой – младшей сестрой Олега, и как-то так мы оказались в одной компании. Я и сам не понял, как простое общение переросло в дружбу, а потом во влюбленность. Я так дорожил ей, она казалась такой хрупкой, что я боялся к ней прикоснуться. Я безумно любил, мне так хотелось, что все было правильно, хотелось один раз и на всю жизнь, и я берег ее до свадьбы. Мне казалось, она как никто этого достойна. Сам сейчас не понимаю, как я мог терпеть: гормоны бушевали, а я довольствовался объятиями и поцелуями. И, естественно, ни о каких других девушках речь не шла, все эти три с лишним года я ни с кем не спал. Окончил институт, ей исполнилось восемнадцать и я тут же сделал ей предложение, она ответила «да», – продолжал свой рассказ Молотов, а Рита слушала не перебивая, хотя пока не очень понимала, как оказалась взаимосвязана его любовь и работа? К слову сказать, Рита и поверить не могла, что Молотов мог кого-то так искренне любить, – Я так ее любил, что ничего не замечал. Я не замечал, насколько для нее важен тот уровень жизни, что обеспечивал ей ее отец, занимавшийся каким-то бизнесом, связанным с недвижимостью, я на тот момент не вникал, мне было не интересно, чем он занимается. Мы подали заявление, и вскоре у нее разорился отец. Аня сказала, что все расходы по свадьбе мне придется взять на себя. Я естественно согласился, а как по-другому? Практически все было готово. И кольца, и платье, и костюм, и ресторан заказан. Оставалось разослать приглашения. И тут Аня мне заявляет, что свадьбы не будет. Никогда. Я ничего не мог понять. Что? Почему? Как дурак спрашивал: «Ты что меня не любишь?» А она усмехнулась и ответила: «Знаешь, Рома, любовь в наше время – непозволительная роскошь. Я не замуж хочу, а жить хорошо хочу. Есть человек, который в состоянии обеспечить меня так, как я хочу. У него «Мерс» и денег куры не клюют. Мы хоть на Канары можем полететь, хоть на Кипр, да вообще хоть куда. Видишь, какое колечко он мне подарил? – спрашивала она, крутя у меня под носом огромным набалдашником с бриллиантом, – Не то что ты!», – и швырнула мне в лицо то кольцо, что я дарил ей на помолвку. Не могу даже сказать, что я почувствовал в тот момент, внутри как будто произошел атомный взрыв. Я ничего не мог ей ответить. Как дурак стоял с этим кольцом. Она развернулась и ушла. На следующий день я увидел, как поздно ночью ее привезли на черном «Мерсе». Потом я узнал, что это один питерский «бандюган» из действующей на тот момент ОПГ. Кличка – Леший. Помню, что бабульки у подъездов шептались: ее называли шлюхой, меня – жалели. Я чувствовал себя жалким ничтожеством, но не я первый, не я последний, кого девушка бросила ради того, кто успешнее и богаче.

– И ты решил, что сам должен стать успешнее и богаче? – предположила Рита.

– Нет, желания изменить свою жизнь и что-то ей доказать у меня не возникло. Я переболел бы это, перерос и пошел дальше. Всё изменилось в тот день, когда убили отца, – ответил Молотов, сделав небольшую паузу, которую Рита не посмела прервать каким-либо вопросом, чувствуя, как Роман собирается с мыслями, – Я же говорил, что он трудился над секретной разработкой, так вот, ему вдруг начали угрожать, заставляли уйти из НИИ и работать на «нужных людей». Сперва, он ничего нам не говорил, потом вдруг отвез мать в Эстонию к дальним родственникам, о которых кроме нас никто не знал. Мы с ним тоже собирались ехать, но задержались, на день. Я собирал кой-какие документы на даче, отец – в квартире. Я вернулся через пару часов, дверь открыта, в квартире бардак, а в гостиной он с пулей в голове. Только тогда я осознал, насколько все на самом деле было серьезно, и какого круга люди ему угрожали. Я отдавал себе отчет, что могу стать следующим, но бросить все и сбежать, не похоронив должным образом отца, просто не мог. Решил: как будет – так и будет. Но матери на похороны приезжать запретил. На меня напали сразу по дороге с кладбища. Я зачем-то пытался сопротивляться, хотя понимал, что это бессмысленно. Тогда мне под рёбра воткнули нож. Отсюда первый шрам. По традиции вывезли меня куда-то в лес. Били, угрожали, заставляли отдать все разработки, они знали, что я полностью в курсе. А я не мог понять, откуда у них такая осведомленность? Я говорил, что понятия не имеют о чем идет речь. Естественно, в итоге они решили меня убить. Я бы сказал – забить до смерти. Я до сих пор удивляюсь, как они не проломили мне череп, хотя по голове долбили так, что треск стоял. Я понимал, что живым меня не оставят. Ждал контрольного в голову, но им почему-то показалось, что я мертвый. «Леший, по-моему, он сдох, может, патроны побережем?» – последнее, что я услышал и отключился. Я не знаю, сколько времени я там пролежал. Очнулся весь мокрый, лил дождь, а я лежал и не мог пошевелиться. Помню, что как только пришел в себя, еще не осознал, жив ли я, но в голове как вспышка: «отомщу, чего бы мне это ни стоило». Я даже не думал, что для начала бы стоило оттуда выбраться, я ни о чем не думал, только о мести и том, как я ненавижу Аню, ведь кроме нее никто не мог рассказать Лешему про эти разработки. Хотя на самом деле, мне стоило ненавидеть себя, ведь это я разболтал ей про отца, что он занят секретными разработками, и что я ему помогаю. Но нет, в тот момент я винил только ее и ее дружка. Я лежал, корчился от боли и представлял, как сладка будет моя месть. Кое-как поднялся, падал, вставал, хватался за ветки и шел. Наверное, я все равно не вышел бы из этого леса живым, если бы не случай.

– Тебе кто-то помог? – догадалась Рита.

– Да, я наткнулся на сторожку. Егорыч – местный лесник – затащил меня внутрь. Я снова вырубился. Очнулся, как оказалось, только через три дня. Я безумно ему благодарен за то, что он выходил меня. Я жил у него, месяца два. В себя приходил. Если бы не он, никуда бы я