Механик её Величества - Валерий Иващенко

– О, Хведот! Я ж зим пять табе не видал?

Не обращая ни на кого внимания, Лючике подошла к срубу колодца, властно воздела над ним руку. Покачала осуждающе головой.

– Эх, староста - криница-то заилилась, и вода в ней просто дрянь. Отчего не чистили - давно розгами тебя не драли? Неровен час, от дурной воды и болезни пойдут.

Санвел озадаченно почесал пониже спины, и буркнул в том духе, что и чистили, и жабку туда бросали, и водяного духа задабривали - а всё неймётся чего-то… Ведьмочка вздохнула, и принялась накладывать свои чары. Что там она делала, не понял даже внимательнейшим образом присматривающийся Александр. Однако когда улеглись отчего-то вставшие у всех дыбом волосы, да перед глазами унялись разноцветные круги от ярчайшей вспышки, парнишка посмелее опустил в колодец ведро.

Отведав вкуснейшей чистой воды, крестьяне стали кланяться да наперебой частить, дескать - госпожа ведьма, у меня корова хворает, а у той дочка не говорит отчего-то, и вообще куры не несутся…

Лючике усмехнулась. Указала рукой в сторону.

– Вон тот белобрысый мальчонка на заборе под яблоней, - её пальчик переместился в сторону. - И вон та девчушка в окне. Завтра же - в ученики знахарке.

– Дар у них к целительству, понимаешь? Как выучите, большая польза селу будет! - от её слов староста переменился в лице и бухнулся в ноги.

Отмахнувшись от благодарственно кланяющегося крестьянина, Лючике с прелестным румянцем на бледных от холода щеках взглянула на Александра.

– Подождёте денёк, светлейший дон? Надо со знахаркой здешней пройтись, деревню в порядок привести… - получив в ответ нежную, всепрощающую улыбку, она осторожно улыбнулась и отправилась ворочать здешними делами.

– Шо деется-то, Хведот? - сидящий на завалинке бородатый мужичок в драном кафтане сдвинул набок картуз и откровенно почесал в затылке.

Его собеседник, подстарковатый щуплый крестьянин в вязаном колпаке и с трубкой в зубах пожал плечами. Вынул чадилку узловатыми пальцами, вздохнул.

– Може, и правда, добром надо было встречать? - с каждым словом колечко дыма поднималось в вечереющее небо. Колыхалось там, словно колеблясь в сомнении - на какую звезду нанизаться? - а затем таяло в чистом и пронзительно-прозрачном осеннем воздухе.

Сидящий рядом Александр, обсыхающий после работы в кузнице, набросил на разгорячённые плечи рубаху. Достал кисет, не спеша набил трубку, чувствуя настороженные взгляды крестьян. Хоть благородный дон не белоручка и уважение к работным людям имеют - а всё ж, кто их знают?..

Последним вышел кузнец. Почесал озадаченно бороду, вертя топор в сильных и широких как лопата ладонях, хмыкнул.

– А знатная поковка вышла, вашсветлость. Спасибки за науку - таперича знать будем. Держи, Карпо - износа ему не будет, - а затем шумнул на крестьян. - Ну, чё расселись? Поднесите огонька светлейшему дону - не видите, чтоль, трубка готова? Проявите уважение к их благородию…

Однако в это время из сумерек неслышно соткалась фигурка Лючике. Вот к ней крестьяне уважение проявили сразу и явно. Вскочили суетливо, до земли поклонились, извиняючись загомонили на всякий случай про тёмность да сирую убогость свою. Но устало пошатывающаяся ведьмочка только отмахнулась.

– Эй, борода - чего тут околачиваешься? Корова ваша раздоилась, теперь с молоком будете. Да и в хате Лушка ждёт, ликом красоты теперь неописуемой. Чтоб к лету ребятёночком её порадовал, смотри мне…

– Уж непременно, госпожа ведьма, - бородатого кланяющегося крестьянина словно ветром сдуло.

А Федота, пытающегося с кряхтеньем разогнуться, Лючике просто хлопнула по пояснице - но как-то так, что у всех в ушах прошёл звон. Отмахнулась от враз распрямившегося деда, ткнула пальцем в трубку ошарашенно взирающего на эту сценку Александра. Тот машинально пыхнул дымком, хлопнул глазами, приходя в себя.

– Спасибо и вам, благородный дон, - несмотря на очевидную усталость, Лючике выглядела откровенно довольной. - Давно я не работала в полную силу да в своё удовольствие - всё крылась от людей. А теперь смелости набралась, да и разгулялась вволю.

Они неспешно прошлись по засыпающей деревне, по скрипучим деревянным ступеням забрались на помост над воротами. Оба дежурящих здесь парня тут же сделали вид, что им ну вот просто срочно надо пройтись проверить закатную вышку и тут же смотались подальше, пятясь задами и отвешивая поклоны.

И когда на стоящую под ночным небом парочку уже смотрели только мудрые и вечные звёзды, Александр осторожно обнял Лючике. Затаив дыхание, привлёк к себе.

Она не сопротивлялась. Наоборот, прильнула всем горячим и будоражащим девичьим телом. Посмотрела несмело вверх. Вздохнула.

– Светлый дон… Знаю, знаю я, что никуда мы друг от друга не денемся. Только… не пожалеете потом, что свою жизнь с ведьмой связали? Ещё не поздно мне попытаться разорвать ту нить, что нас связала…

Их поцелуй лился долго и сладостно, словно духмяное вино - и кружил головы так же.

– Не надо, - шепнул он, даже не пытаясь унять пустившееся вскачь сердце. - Ведь леди Ульрика прямо сказала, что мы с тобой две половинки одного сердца. Она тоже ведьма?

Лючике кивнула и несмело потёрлась щекой об это крепкое и надёжное плечо. Ох, пресветлый Беор, как же хочется ему верить…

– Да ещё почище меня - опытная, сильная. Только, дон Александр, есть одно дело… - он почувствовал, как Лючике ощутимо напряглась в его объятиях. - Вы ведь, мужчины, любите чтоб первым быть. А я… я уже не…

Он понял. Не открывая глаз, нашёл горячие и нежные губы, так ждущие ласки - и закрыл их ещё одним сладким подарком судьбы.

– Для меня это не имеет никакого значения. Даже наоборот - так лучше, - он усмехнулся, в сладком бездумьи зарывшись носом в её волосы. - Никогда не понимал дурёх, считающих что под подолом их главное богатство. Наоборот, если женщину не любит никто, то она попросту ущербная.

– Странный ты, - выдохнула ведьмочка и подняла голову.

Она хотела что-то добавить, но Александр тихонько засмеялся.

– А у тебя глаза светятся - как у кошки в потёмках…

– И что? Это и тебя так сильно пугает? - Лючике замерла испуганной птичкой, лишь бешено билось её сердце ведьмы.

– Наоборот… - Александр наклонился к её ушку и шепнул три вовсе не предназначенных для посторонних ушей слова.

Но таких важных и сладких для любой настоящей женщины, что в полнеба полыхнула белым светом далёкая зарница. А боги, благословляя, щедро сыпанули сверху искрами падающих звёзд. Только взгляд Лючике сиял куда ярче - тем внутренним светом женских глаз, ради которого стоит пройти через полмира. Пришлось ласковым поцелуем прикрыть один огонёк, затем другой.