Наперекор земному притяженью - Олег Генрихович Ивановский

В спортивных играх занимает место инициатора, вожака, капитана команды. Как правило, здесь играют роль его воля к победе, выносливость, целеустремленность, ощущение коллектива. Любимое слово — работать. На собраниях вносит дельные предложения. Постоянно уверен в себе, в своих силах. Уверенность всегда устойчива. Его очень трудно, по существу невозможно, вывести из состояния равновесия. Настроение обычно немного приподнятое, вероятно, потому, что у него юмором, смехом до краев полна голова. Вместе с тем трезво-рассудителен. Наделен беспредельным самообладанием. Тренировки переносит легко, работает результативно. Развит весьма гармонично. Чистосердечен. Чист душой и телом. Вежлив, тактичен, аккуратен до пунктуальности. Любит повторять: «Как учили!» Скромен. Смущается, когда «пересолит» в своих шутках. Интеллектуальное развитие высокое. Прекрасная память. Выделяется среди товарищей широким объемом активного внимания, сообразительностью, быстрой реакцией. Усидчив. Тщательно готовится к занятиям и тренировкам. Уверенно манипулирует формулами небесной механики и высшей математики. Не стесняется отстаивать точку зрения, которую считает правильной. Похоже, что знает жизнь больше, нежели некоторые его друзья. Отношения с женой нежные, товарищеские».

Программой подготовки на технической позиции предусматривалась тренировочная посадка космонавта в кабину корабля. Для этого Гагарин и Титов облачились в скафандры. «Восток» во всем своем величии стоял на высокой подставке, ярко освещенный мощными светильниками, любезно данными нам «напрокат» кинооператорами «Центрнаучфильма», которые не замедлили приехать на космодром, как только это им разрешили.

С учетом того, что в скафандре человеку забираться по стремяночке к люку кабины будет нелегко, быстро был построен специальный лифт. Только-только мы успели проверить его работу, прокатившись пару раз вверх и вниз, как в дверях зала показались две неуклюжие яркооранжевые белоголовые фигуры. За ними целая свита в халатах.

Сергей Павлович догнал Гагарина, взял его под руку и стал что-то оживленно ему говорить. Я подошел к ним.

— Так вот, порядок принимаем следующий, — Королев посмотрел на меня, — первым будет садиться Гагарин. Вы и товарищ Востоков ему помогаете. Потом, когда космонавт займет свое место в корабле, можно будет подняться медику, потом радисту, потом телевизионщику. Больше трех человек чтобы я наверху не видел. Понятно? После Гагарина будет садиться Титов. У вас все готово?

Готово, Сергей Павлович.

— Ну, добро. Все их замечания и пожелания запишите. Потом разберем. Действуйте.

Подошли к лифту, десять секунд подъема — и Гагарин перед открытым люком кабины. В ней пока полумрак. Все оборудование ждет хозяина. Поддерживая Гагарина, помогаем ему подняться к люку, лечь в кресло. Теперь его работа. Только я отошел в сторонку, как вижу, что на лифте поднимается Володя Суворов, мой давний «враг», оператор «Центрнаучфильма». А «враг» потому, что интересы кино и наши по времени почти никогда не совпадали. Иными словами, мы должны были давать возможность киношникам снимать как раз тогда, когда у нас не то что часов, минут лишних не было. Господи! Сколько раз ругались мы с Суворовым по этому поводу, но должен сказать, что это не помешало нам стать друзьями и остаться ими до сих пор.

Так вот, Володя Суворов. А приказ Королева: «Никого больше!» Нарушение явное. Смотрю вниз на Главного. Он прекрасно видит нарушение установленного им порядка, но хитро улыбается и отворачивается в сторону. Володя затрещал своим «Конвасом», зло посмотрев на меня, дескать: «Что? Не вышло?!»

Минут пятнадцать Гагарин работал в корабле. Когда мы помогли ему выбраться, он выглядел куда румянее, чем до эксперимента: жарковато было трудиться в скафандре без подключенной вентиляции!

За ним все повторил Титов…

Космонавт номер один

10 апреля в шестнадцать часов должно было состояться заседание Государственной комиссии. Предстояло обсудить результаты испытаний ракеты, корабля, готовность служб космодрома и, главное, решить: КТО ПЕРВЫЙ? Предварительное рассмотрение этого непростого вопроса уже состоялось. Комиссия согласилась с предложением руководства Центра подготовки космонавтов и медиков: первый — Юрий Гагарин, дублер — Герман Титов. Но жизнь есть жизнь. Все могло случиться.

В небольшом зале верхнего этажа монтажного корпуса собралось все руководство: Константин Николаевич Руднев — председатель Государственной комиссии, Мстислав Всеволодович Келдыш, Сергей Павлович Королев, Валентин Петрович Глушко, Николай Алексеевич Пилюгин, Алексей Михайлович Исаев, маршал Москаленко — главнокомандующий Ракетными войсками, руководство Военно-Воздушных Сил, генерал Николай Петрович Каманин, Евгений Анатольевич Карпов, Владимир Иванович Яздовский, Олег Георгиевич Газенко… И конечно, именинники — космонавты. В зале суетились кинооператоры. Володя Суворов буквально впился в видоискатель своей камеры. Волнуется, побледнел даже…

В тот день, в ту минуту не думалось ни о чем другом, а вот сейчас, написав эти строки, посмотрел я на фотокарточку, отпечатанную с тех кинокадров и хранимую как дорогую реликвию, и вспомнился Николай Петрович Каманин…

Когда он появился на нашем «космическом горизонте» и я увидел его, то сразу узнал, хотя встретился с ним впервые. Вспомнилось детство. 1934 год. У нас во дворе все играли в челюскинцев. Тогда я был Каманиным, а мой друг, соседский мальчишка, — Ляпидевским. Через дорогу жили такие же, как мы, Молоков, Водопьянов. И мы тоже спасали челюскинцев… Далекий 1934 год! И вот теперь Николай Петрович Каманин… Космос… «Восток»…

Вспомнилось и другое… Великая Отечественная. 1943 год. Ожесточенные бои на Харьковщине, освобождение городов многострадальной Украины. Наш корпус действовал в составе знаменитой 38-й армии, которой командовал талантливый полководец генерал-полковник Кирилл Семенович Москаленко. Знали мы, что командовал он и 1-й танковой, и 1-й гвардейской армиями, а потом снова своей 38-й на Юго-Западном направлении…

Судьбе угодно, чтобы в жизни моей случились эти встречи и с генералом Каманиным, и маршалом Москаленко через много лет на космодроме. И я благодарен судьбе за это.

Умолкли в зале негромкие разговоры, затихли возившиеся кинооператоры. Поднялся Константин Николаевич Руднев.

— Товарищи, разрешите открыть заседание Государственной комиссии, — Слово о готовности ракеты-носителя и космического корабля «Восток» имеет Главный конструктор академик Королев Сергей Павлович.

Я внимательно смотрел на него. Да не только я. Все сейчас смотрели на человека, который не побоялся взять на себя ответственность перед партией, правительством, перед всем советским народом за подготовку корабля, за осуществление полета на нем. Первого в мире полета…

Он поднялся. Внешне казался очень спокойным. Как всегда, негромко, без всякого пафоса и торжественности начал говорить:

— Товарищи. Намеченная… — он на секунду запнулся, но тут же продолжил: — В соответствии с намеченной программой в настоящее время закончена подготовка многоступенчатой ракеты-носителя и корабля-спутника «Восток». Ход подготовительных работ и всей предшествующей подготовки показывает, что мы можем сегодня решить вопрос об осуществлении первого космического полета человека на корабле-спутнике…

Несколько десятков слов. Так лаконично, строго по-деловому был подведен итог гигантской работе. Сколько дел и событий за этими