Молитесь за меня - Виктор Лихачев

- Еще нет, но сейчас буду.

- Завтракай без меня. - Констанца появилась на пороге в верхней одежде.

- Ты куда-то уходишь? - Моцарт с удивлением посмотрел на жену. - В такую погоду?

- Дорогой, мне и самой не хочется, но я обещала зайти к одной приятельнице: она приболела и немножко хандрит.

- Я тоже приболел и немножко хандрю, дорогая.

- Вольфганг! Держи себя в руках. Тем более я скоро вернусь. Моцарт остался один. Eh bien! Прекрасно! Вот и решено - стучу соседу. Хорошее мозельское, надеюсь, отвлечет от мрачных мыслей и поможет скоротать время до вечера. Буду пить вино, играть на скрипке и размышлять о том, почему так странно устроена жизнь: невесты нас всегда понимают, разделяют наши вкусы и взгляды, а у жен на уме только деньги и наряды. Или я несправедлив к своей Констанце? Ведь в сущности, она добрая и любящая жена... И Вольфганг Амадей Моцарт что есть силы постучал в стену соседу бухгалтеру.

2

До этого дома ходьбы пятнадцать минут. Констанца почти автоматически сворачивала из одного узкого переулка в другой, пока не оказалась перед обитыми железом массивными дверями, которые после стука тотчас же открылись: ее ждали. Сердце молодой женщины учащенно забилось. Ступенька, вторая, пятая... еще одна дверь. Пахнуло сыростью.

Он вновь сидел в кресле, в той же позе: голова немного наклонена вниз, указательные пальцы обеих рук прижаты друг к другу, остальные же сцеплены между собой. Любезная улыбка и внимательные холодные глаза, будто пронзающие тебя насквозь.

- Здравствуйте. Я не опоздала?

- Здравствуйте, милая Констанца. Извините, что не встаю, - человек глазами показал на свою правую ногу, - как непогода, так моя нога дает знать о себе. Впрочем, он не встал и в прошлый раз. Кто бы мог подумать, что раньше, когда Констанца случайно встречала на венских улицах этого человека или проходила мимо его часовой мастерской, ей виделся маленький суетливый человек с угодливой улыбкой.

- Вы необыкновенно точны, - человек достал из кармана сюртука часы, - без двух минут девять. И сегодня восемнадцатое октября. Как мы и договаривались... ... Это было спустя два дня после премьеры "Флейты", второго октября. Вольфганг, как обычно, работал, лежа в постели. Его дружок Штадлер появился в их доме ни свет ни заря. Она терпеть не могла этого человека. Пользуясь радушием и гостеприимством ее чересчур доброго мужа, к ним всегда приходили поесть-попить самые ничтожные люди. Паразиты, одним словом. Но даже среди них Штадлер выделялся. Подлец! Как-то он узнал, что Моцарт получил от императора пятьдесят дукатов. Тотчас разыграл из себя человека, который пропадет, если Вольфганг не одолжит ему этой суммы. Что же делает Моцарт, сам, будучи должный чуть ли не половине Вены? Он отдает Штадлеру двое массивных золотых часов с тем, чтобы тот снес их в залог, и попросил принести ему квитанцию и своевременно выкупить часы. Негодяй Штадлер и не подумал этого сделать. Тогда Вольфганг, чтобы не потерять часы, дал ему пятьдесят дукатов и еще сверх того деньги на уплату процентов. Друг - кларнетист преспокойно получил деньга, а часы оставил в ломбарде. Однако это ничему не научило ее наивного мужа.

- Не слишком ли вы на этот раз рано, сударь? - Констанца не собиралась скрывать свое раздражение.

- Для кого рано, а для кого нет, госпожа Моцарт. - У Штадлера как всегда было отличное настроение. - Но вообще-то я пришел именно к вам.

- Ко мне? - удивлению Констанцы не было предела. Довольный произведенным эффектом, Антон протянул ей записку.

- Это от вашего опекуна. Прошу вас, читайте здесь. В записке Торварт просил ее немедленно встретится с ним.

- А почему господин ревизор придворной дирекции сам не пришел сюда? - удивление Констанцы росло как снежный ком, грозя превратиться в лавину. - И что общего у вас, Штадлер и моего опекуна?

- Господин Торварт не хотел в силу ряда причин встречаться с Вольфгангом. К тому же, он уже бывший ваш опекун. А что между нами общего - узнаете в свое время. Иоганн Торварт всегда был для Констанцы авторитетом. Моцарт, к сожалению, его терпеть не мог и даже не скрывал этого, к месту и ни к месту вспоминая, что Иоганн служил в свое время лакеем. А для Констанцы это было доказательством незаурядности бывшего опекуна: проделать путь от лакея до влиятельного придворного - что-то да значит... И она пошла за Штадлером. Торварт встретил ее у того самого дома с железными дверями.

- Эта встреча, - сказал Констанце бывший опекун после приветствия, - может оказаться самой главной в твоей жизни.

- Вы не могли бы объяснить мне...

- Не могу. Тебя уже ждут.

Все это напоминало спектакль. Ей захотелось рассмеяться и сказать: "Иоганн, бросьте шутить, к чему весь этот розыгрыш?" Но ее спутники были серьезны, а увидев, с каким почтением они поклонились человеку, сидевшему в кресле, Констанца поняла, что имеет дело с важной особой. Воцарилось молчание. Немигающий взгляд незнакомца словно пригвоздил молодую женщину к спинке стула. Сначала ей сделалось страшно, но затем страх уступил место другому чувству: она вдруг ощутила себя маленькой и беззащитной, как в детстве, вокруг - жестокий и коварный мир, а в этой комнате было безопасно, от человека, сидящего напротив исходила какая-то теплая сила. А он неожиданно улыбнулся.

- Я очень рад видеть вас, госпожа Моцарт. - Голос у него был завораживающий. Вы уже не волнуетесь? Вот и хорошо. Здесь, - незнакомец глазами показал на Торварта и Штадлера, стоящих в некотором отдалении, - ваши друзья. Затем обратился к мужчинам:

- Берите стулья, братья, и подсаживайтесь поближе. Нам всем предстоит очень непростой разговор. Впрочем, я не сомневаюсь, что госпожа Моцарт примет сегодня единственно правильное решение и уйдет отсюда не просто нашим другом, но и единомышленником.

Констанца начала догадываться с кем она разговаривает. Несколько раз муж говорил ей о ...

- Все правильно, Моцарт действительно говорил обо мне. Женщина даже вздрогнула от неожиданности.

- Простите, я не знал, как представить вас, господин Мастер, - подал голос Торварт.

- Считайте, что сейчас вы это сделали. - Человек приподнялся и слегка поклонился Констанце. Она быстро встала. - Сидите, сидите, дорогая госпожа Моцарт. Что значит имя? Звук. Назовите меня Якобсоном или Краузе - какая разница? Форма вторична, главное содержание. Вы понимаете меня? Констанца ничего не поняла, но послушно кивнула.

- Не страшно, потом поймете. Ведь в вас течет наша кровь.

- Ваша... кровь?

- Наша. Кровь избранных. Вы думаете, почему Торварт так помогал вам заполучить Моцарта? Кстати, это был недурной спектакль, не так ли, брат Иоганн? - Человек обернулся в сторону Торварта. Тот ответил сдержанной, но вместе с тем довольной улыбкой:

- Так ведь актриса, Мастер, была хороша. Видели бы вы ее в гневе, когда она рвала официальную расписку этого простака.

- Считайте, что видел, брат Иоганн. Правда, согласитесь, в один момент по вине вашей подопечной все чуть не сорвалось.

- Это, когда она в присутствии сестер рассказала жениху, как, проиграв фант, позволила на какой-то вечеринке некому кавалеру измерить свою икру? Констанца покраснела, вспомнив ту ситуацию. Неужели они и это знают? Да, Моцарт тогда чуть было не порвал с ней, слава Богу, все закончилось его длинным морализаторским письмом. Но оказалось, что Констанца сама не все знала.

- Молодость, молодость, - улыбнулся Мастер. Нам тогда пришлось подключить тяжелую артиллерию - госпожу баронессу фон Вальдштедтен. Женщина была поражена:

- Как, и она тоже?

- И она. Нас не много, ведь избранных не может быть много, иначе какие же они избранные? Но мы - везде. И вы в этом еще не единожды убедитесь. - На мгновение Мастер замолчал. - Мы думали, что среди них окажется и ваш муж. Ему была оказана величайшая честь, но он обманул наши ожидания. Жестоко обманул. - В глазах мастера вспыхнул какой-то странный огонь, но тут же потух.

- Обманул? Вольфганг? - Констанца не верила своим ушам.

- Впрочем, и ваши тоже, госпожа Моцарт, не так ли? Разве о такой жизни вы мечтали, выходя за него замуж? Посмотрите, что с ним стало? Моцарт перестал писать музыку, достойную его таланта. От него отвернулась настоящая публика. Вот уже пять лет он не дает концертов. Зато гордости, сколько гордости! "Я служу не людям, а Богу" - ведь это его слова, брат Антон?

- Его, Мастер. Я тогда ему сказал, - живо вступил в разговор Штадлер, - что так недолго и оказаться забытым, а он говорит: "Ну и пусть. Я устал быть куклой вундеркиндом, я устал, в подражание итальянцам, писать легкую музыку". Вставил свое слово и Торварт:

- Мне рассказали, что издатель Гоффмейстер увещевал Моцарта писать музыку популярнее, иначе он не сможет его печатать и соответственно платить ему. И знаете, Констанца, что ваш муж ответил? "Ну, значит, я больше ничего не заработаю, буду голодать и плевать мне на это".