Китайская головоломка - Аркадий Жемчугов

О Линь Юйжуне известно гораздо больше, чем о его родителях, трех братьях и двух дядьях. Второй сын Линь Минцина по достижении десяти лет покинул отчий дом и начал строить свою жизнь по собственному усмотрению. Окончив Хуэйлуншаньскую начальную школу, он перешел в Утайскую среднюю школу. Его тянуло к знаниям. И после средней школы он продолжил образование в Учанском училище содействия развитию торговли и промышленности. Там, в стенах училища, в 1925 году восемнадцатилетним юношей вступил в Социалистический союз молодежи.

В октябре того же года пешком прошагал от Чанши до Гуанчжоу ради того, чтобы поступить в военную школу Вампу. Он сызмальства не отличался крепким здоровьем и потому в Вампу был приписан к полку новобранцев. Но слабое здоровье с лихвой перекрывалось несгибаемой волей и упорством юноши. И он добился того, чего хотел, — с начала января 1926 года его переводят в курсанты 4-го набора по классу пехоты. Тогда-то он и сменил свое семейное имя на новое и стал называться Линь Бяо («Лесной барс»).

В военной школе он вступает в (Ассоциацию молодых военных (Циннянь цзюньжэнь лянхэхой). А по рекомендации своих политических воспитателей Сяо Чунюя и Юнь Дайина становится членом Компартии Китая.

Когда в июле 1926 года формировалась армия для похода против северных милитаристов, Линь Бяо досрочно оканчивает курс учебы в Вампу и получает назначение командиром взвода в отдельный полк под командованием Е Тина и политкомиссара Не Жунчжэня.

В мае 1927 года, отличившись в жестоких боях с мятежниками в провинции Хенань, становится командиром роты и в этом качестве принимает участие в Наньчанском восстании. На его отдельную роту возлагалась охрана штаба восстания и его руководителей, в частности Чжоу Эньлая, Чжу Дэ и Лю Бочэна. После поражения восстания рота Линь Бяо перешла к партизанским действиям в составе войск Чжу Дэ и Чэнь И.

В январе 1928 года Чжу Дэ и Чэнь И по приказу ЦК КПК подняли так называемое Ичжанское восстание против юньнаньского милитариста Фань Шишэна. Особо отличается 2-я рота под командованием Линь Бяо. Забегая вперед, следует отметить, что эта рота сохранила свой номер вплоть до «культурной революции». Ее неизменно называли «героической 2-й красной ротой 127-й дивизии». А вышедшие из ее рядов Ли Цзопэн и Лян Синчу стали известными соратниками Линь Бяо в годы «десятилетнего великого хаоса».

В феврале 1928 года «Лесной барс» со своей ротой наголову разгромил намного превосходившие силы гоминьдановцев и занял город Лэйян. При этом он продемонстрировал умение взаимодействовать с вооруженными отрядами крестьян. Его повысили до командира батальона.

В апреле того же года батальон Линь Бяо в составе войск Чжу Дэ и Чэнь И вступил в Цзинганшань. Там впервые он встретился с Мао Цзэдуном.

В июне 1928 года Линь Бяо со своим батальоном сумел перехватить инициативу боя у наступавших гоминьдановцев и развить ее в успех «отдельного полка Е Тина». Сочетая стремительные атаки с не менее стремительными контратаками и преследованием противника, «отдельный полк Е Тина» захватил господствующие высоты и, полностью разгромив два чанкайшистских полка, обеспечил себе победу на хребте Цисюлин («Семь вершин»).

В конце 1928 года 20-летний «Лесной барс» становится командиром полка 4-го армейского корпуса. В этот момент между ЦК КПК и Мао Цзэдуном вспыхнули разногласия относительно стратегии и тактики вооруженной борьбы. ЦК, следуя букве и духу указаний Коминтерна, настаивал на том, чтобы 4-й армейский корпус, развивая достигнутый успех, продолжал наступление на гоминьдановские войска, стимулируя тем самым революционный подъем в масштабах всей страны. Мао Цзэдун отстаивал целесообразность создания революционных опорных баз и сохранения живой силы до наступления «лучших времен». Линь Бяо безоговорочно поддержал Мао Цзэдуна. За этим первым актом открытой поддержки Мао последовали другие, не менее весомые.

В частности, в декабре 1929 года Линь Бяо активно поддержал инициативу Мао по проведению 9-й партийной конференции в Гутяне, на которой раскритикованный за проявление «местничества» Чжу Дэ признал верховенство Мао Цзэдуна и фактически отказался слепо исполнять прокоментерновские указания ЦК КПК.

В июне 1930 года Линь Бяо уже командир дивизии, а еще через полгода сменяет Чжу Дэ на посту командующего 4-м армейским корпусом и принимает на себя руководство операцией по противодействию первому карательному походу Чан Кайши на советские районы. Удача не покидает «Лесного барса». Ему удается не только как следует потрепать чанкайшистские части, но и захватить в плен главнокомандующего карательным походом Чжан Хойцзаня. Пленение и публичная казнь одного из ведущих гоминьдановских генералов получила широкий резонанс в Китае.

В марте 1932 года Линь Бяо назначается командующим 1-й армейской группировкой китайской Красной армии и по совместительству — командующим Восточной армией. Его авторитет и влияние поднимаются как на дрожжах.

Ему было тогда всего лишь 25. И он по-прежнему удачлив: в начале 1933 года душит в зародыше организованный Чан Кайши четвертый карательный поход против коммунистов. Громит гоминьдановские дивизии У Цивэя, Ли Мина и Чэнь Шицзи, любимых генералов Чан Кайши. В сражениях под Хуанпо и Хувань гоминьдановцы теряют убитыми и плененными многие десятки тысяч солдат и офицеров. За 1-й армейской группировкой закрепляется слава самой боеспособной и непобедимой в китайской Красной армии. За голову «Лесного барса» гоминьдан обещает награду в 100 тысяч долларов. Ему же эти громкие победы стоили трех серьезных ранений.

В январе 1935 года Линь Бяо принял активное участие в судьбоносном совещании в Цзуньи. По воспоминаниям его участников, он спокойно наблюдал за разгоревшейся на совещании дискуссией по докладу Мао Цзэдуна. Он был таким, как всегда. Когда взял слово, то предельно, по-военному, лаконично и четко занял сторону Мао Цзэдуна.

После того как в августе 1935 года все вооруженные силы КПК были сведены в две колонны: левую — западную и правую — восточную, Линь Бяо оказался в правой колонне под командованием Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая. Формально он значился заместителем командующего, фактически же был командиром 1-го отряда. Это лишало его самостоятельности, вкус которой он уже успел испробовать. Поэтому новое назначение пришлось ему не по душе и даже обидело. И в конце 1935 года он пишет рапорт с просьбой дать ему батальон и разрешить самостоятельно вести партизанскую борьбу с гоминьдановцами на юге провинций Шэньси и Ганьсу. Подобный каприз, случись он с кем-то другим из военачальников, неминуемо вызвал бы гнев у Мао Цзэдуна и суровое наказание. Линь Бяо же это сошло с рук.

Побывавший в Яньани в 1936 году Эдгар Сноу писал, что Мао и Линя связывают узы искренней дружбы. «Как-то вечером в антракте между актами в Антияпонском театре в Яньани, — подтверждает свои наблюдения американский журналист, — публика стала громко требовать, чтобы Мао и Линь спели дуэтом, от чего Линь смущенно отказался, предложив вместо этого спеть женщинам, сидящим в зрительном зале».

И еще одно любопытное наблюдение — штрих к портрету «Лесного барса». Это случилось в Чунцине, где Линь Бяо находился некоторое время в представительстве КПК при гоминьдановском правительстве. Чжоу Эньлай, также бывший в Чунцине, как-то попросил тогдашнюю жену Ван Биннаня немку Анну Ван научить Линь Бяо танцевать, чтобы хоть как-то оторвать его от письменного стола, к которому он словно прилип, разрабатывая наставления по боевой подготовке или же штудируя военную литературу. Что из этого вышло, можно судить по воспоминаниям самой Анны Ван: «Линь воспринял танцевальную терапию Чжоу без всякого восторга. Он подходил к фокстроту или танго, как к решению сложной стратегической задачи. Мне приходилось чертить схемы на своей ладони, чтобы объяснить ему шаги и ритм, и он их внимательно изучал. Тем не менее, а может быть, именно по этой причине, он так никогда и не стал хорошим танцором. Он сам называл свой танцевальный стиль «ездой рикши».

Одно время среди гонконгских и западных экспертов по Китаю бытовало мнение о том, что у Мао Цзэдуна и Линь Бяо много общего, что это две «родственные натуры». В частности, отмечалось, что они оба — выходцы из мелкобуржуазных семей, простые и скромные люди, которые «серьезно прислушиваются к мнению широких масс». Американская «Нью-Йорк таймс», к примеру, писала: «Мао и Линь действительно имеют много общего. Оба хорошо начитаны в марксистской и военной литературе, но обоим не хватает общей культуры. Они не говорят на иностранных языках и, насколько известно, за границей бывали лишь в Советском Союзе. И Линь и его учитель верят в войну как в главное орудие революционеров и не чуждаются ее. «Принесение в жертву небольшого числа людей в революционной войне окупается укреплением безопасности целых наций, — говорит Линь. Война может закалить народ и двинуть вперед историю».