Хорек в мышеловке - Константин Мзареулов

— Как же я мог тебя забыть, — слегка покривил душой начальник отдела ЧП. — Ты — Капу, сын кузнеца.

— Точно! — радостно вскричал Винтонос-Капу. — Помнишь, значит. Только мы трое и дожили до сего дня: я, ты и Колдун. Так что ты, уважаемый, проходи в светлицу. Ждет он тебя. Как заявился к ужину, так прямо и сказал: Мак, мол, придет сегодня. То есть не сам он, конечно, сказал, а птица его сказала…

— Погоди-погоди, — взмолился Максим. — Да перестань ты тарахтеть, массаракш тебя за ноги! Кто меня ждет в светлице-то?

Не отвечая, хозяин подтолкнул инопланетянина к циновке, множество которых исполняло в этом доме дверные функции. Шагнув через порог, Максим увидел хорошо знакомую фигуру. Невысокий, коренастый, с непропорционально большой («Как у голована», — подумалось вдруг) головой, поросшей короткой, но жесткой щетиной серо-свинцового цвета. Уникальный пример благополучных мутаций, подаривших мальчишке из джунглей полный спектр экстрасенсорных качеств от банальной телепатии до телекинеза и ясновидения.

Землянин знал, что Колдун приходится ему ровесником, но за эти десятилетия бессменный повелитель Страны Мутантов ничуть не изменился внешне. Даже пернатое существо — помесь ворона с куликом — по-прежнему наводил уныние, сидя на плече, затянутом в зеленую ткань.

Максим молча сел на свободный табурет. В разговоре с Колдуном не имело смысла тратить время на приветствия, воспоминания или объяснение целей визита. Его собеседник не признавал условностей. Раз соизволил встретиться — значит, есть, о чем поговорить.

— Как ты находишь мою страну и мой народ? — спросил Колдун, не разжимая губ.

— Вы стали жить лучше.

— Нам помогают. И вы, и северяне. Мы не можем отказываться от помощи. Почему вы не помогаете так же северянам?

— Мы помогаем, — сказал Максим. — Но не делаем это слишком открыто. Благотворительность унижает. Пусть они думают, что сами добились таких успехов.

Колдун не задал естественного вопроса: «Почему пришельцы не боятся унизить своей помощь мутантов?» Он все понимал и продолжил, не вступая в дискуссию:

— Вы не всегда понимаете, какой может оказаться цена ваших действий. Существа, способные путешествовать во мраке ледяной бездны, должны предвидеть последствия своих поступков — хотя бы из вульгарного инстинкта самосохранения. Прежде мне казалось, что высший разум, дерзающий опекать младших братьев, не имеет права на ошибку. Действительность жестоко поколебала мою веру во всемогущество логических выводов. В дни нашей первой встречи ты отчаянно старался развязать войну. Разумеется, ты заставлял нас воевать из самых высоких побуждений, заботясь о судьбах мира в целом, а при столь грандиозных масштабах не имела значения такая мелочь, как судьба крохотного вымирающего племени мутантов. Прошло немного времени, и оказалось, что ты был неправ, что мутанты вовсе не обречены и что война не является единственной дорогой к спасению мира. По крайней мере, та война, которую стремился разжечь ты. А теперь представь — что случилось бы, согласись мы тогда атаковать север?

Сорок лет назад, выслушав подобную отповедь, Максим наверняка бы распсиховался. Сегодня, став мудрее, он без эмоций принял экзекуцию, облеченную в щадящую форму абстрактных рассуждений, и ответил с грустной улыбкой:

— Немилосердное занятие — бить по больному месту. Мы осознали старые ошибки, но, как всегда, с опозданием. Более того, речь идет о моей личной ошибке. Я был один, без связи со своими, я полагал, что спасение мира — моя и только моя проблема, а потому делал то, что считал правильным. Да, результат мог оказаться трагичным…— он развел руками. — Не так давно я понял: сверхразум должен быть невероятно осторожен, ибо ошибка сверхразума неизбежно обернется катастрофой.

— Не обольщайся, — строго сказала Колдун. — Ты не обладаешь сверхразумом.

— Согласен, — сказал Максим. — Давай, поговорим конкретнее. Я знаю, что воспринимаешь чужие мысли. Встречал ли ты на Саракше существ, более разумных, чем мы или голованы?

Колдун поднял взгляд, снова опустил, опять поднял. Максим сообразил, что затронул неприятную для собеседника тему. Как и голованы, этот супермутант крайне болезненно реагировал на любое упоминание о конкурентах по части ментальной силы. Однако на этот раз повелитель Страны Мутантов не уклонился и все-таки ответил:

— Такие есть. Но они стараются не приближаться ко мне. Я стал сильней, чем любой из них.

— Они пришли из космоса? — быстро спросил землянин.

— Пришелец из ледяной бездны обучил нескольких саракшианцев — людей и голованов. Сам он не был человеком.

— Когда это случилось?

— Незадолго до моего рождения. Сразу после большой войны. Когда на Саракше появились земляне, этот чужак-учитель покинул планету. Его питомцы постепенно повышают свое мастерство, но все равно останутся слабее меня.

— И на Земле ты встретил таких же существ?

Колдун опять выдержал паузу, после чего ошеломил Максима, который ждал совсем другого ответа. Прибыв на Землю, Колдун сразу почувствовал присутствие нескольких сотен исключительно мощных разумов. Мутант впервые встретил такое количество существ, превосходящих его силой психического подавления. Более того, они обладали многими удивительными способностями, которых у Колдуна не было в помине.

— Поэтому ты решил вернуться на Саракш? — спросил Максим.

— И голованы тоже вернулись по этой причине…— Не дожидаясь вопроса, Колдун добавил: — Нет, они вовсе не прилетели из космоса. Они родились в твоем мире, но потом дремавшая в них сила вдруг проснулась, подарив могущество.

Его рассказ кардинально менял понимание обстановки, и потрясенный Максим лихорадочно продумывал дальнейшие вопросы. На беду оживший радиобраслет потребовал голосом Кобольда:

— Мак, возвращайся. Включаем помехи. Магнитная буря продлится не больше часа. У тебя есть тридцать минут, чтобы вернуться на корабль.

— Понял…— Отключив браслет, он снова обратился к Колдуну: — Позволь последний вопрос. ты должен помнить, как два десятилетия назад, за несколько дней до первого десанта островитян, здесь работали несколько людей с Земли — они изучали голованов. Мне нужно знать, не распознал ли ты в одном из них нечеловеческие качества.

— Разумеется, он не был человеком, — подтвердил Колдун. — Только в тот год он был слишком слаб и немного сумел бы. А вот на этот раз, навестив твой мир, я снова почувствовал его. Он стал намного сильнее. Наверное, теперь он умеет такое, чего не могу я.

18. Земля. 21 мая 99 года.

Даже после затянувшихся на два с лишним года отношений он не смог бы сказать, какого цвета глаза Габриэль. Это была невыразимая словами гамма серебристых, бирюзовых и фиалковых искорок, принимавших, в зависимости от настроения, самые невероятные сочетания. Именно такую сдвоенную палитру увидел Максим, резко вырвавшись из хватки беспокойного сна. Габи сидела на краю кровати, рассматривая его перекошенную физиономию, и странно ухмылялась. Видимо, этот пристальный взгляд в упор и разбудил Максима.