Клеймо Теней - Владимир Кравченко

Воины, зная, что после наркотического транса бывают перепады настроения, никак не отреагировали на вспышку гнева командира, и молча кинулись исполнять его приказы. Двое с маленькими топорами, которые все время покоились у них за поясами, отправились искать подходящие для носилок палки, один пошел смотреть, что можно было сделать с рукой того паренька, который так яростно сражался с куранчами. Командир отряда разведчиков начал рыться в своем мешке, откуда вскоре появились три кроваво-красных плода кровавника, идеального лекарства для тех, кто только что потерял много крови. А остальные люди достали из-за спины маленькие серповидные ножи и принялись аккуратно срезать мех с поверженных куранчей. Ведь именно этот мех был изначальной целью похода всего отряда. Без него не было никакой возможности провести предстоящий ритуал, и Гирину очень повезло, что ему удалось добыть так много, не потеряв ни одного из членов доверенного ему отряда.

Шаман же сел на то место, на котором стоял, и принялся уплетать алые плоды, наблюдая за работой своих подопечных. Каждый кусочек приторно сладкой пищи возвращал Гирина к нормальному состоянию. Головокружения и слабость во всем теле постепенно отступали, проясняя разум и наполняя жаждой действий. Уже насильно запихнув в себя последний плод, шаман встал, отряхнулся от мокрой листвы и направился помогать собирать мех куранчей. К тому времени, как последний кусок ценного меха был тщательно упакован в непромокаемую листву, были сооружены носилки для пострадавших. Гирину и самому пришлось поучаствовать в транспортировке потерявших сознание незнакомцев, так как людей в его отряде просто-напросто не хватало.

Теперь, когда цель их вылазки была выполнена, обремененный ранеными, отряд продвигался гораздо медленее и только проверенными тропами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что до своей родной деревни они смогли добраться только к глубоким сумеркам. Ближе к деревне окружающая растительность резко изменилась. Полностью исчезли деревья и кусты. Остались только огромные зеленые стволы, сплошь покрытые длинными иголками, которые накапливали в себе отфильтрованную воду. Угарты тщательно следили за тем, чтобы их источни чистой воды не пострадали от различных растительных паразитов и всевозможных сорняков.

Идя протоптанными тропинками, отряд чувствовал приближение родного дома, и вот вскоре сквозь зеленые стволы в закатных лучах солнца заблестели металлические части частокола, которые были сорваны с найденных механизмов.

Высотой в четыре человеческих роста, он давал отличную защиту от непрошеных гостей, будь то куранчи, или же другие твари, в изобилии разбросанные по всей територии болот. Часовые, еще издали заметив молодого шамана с отрядом, заранее позаботились, чтобы закрытые ворота не задерживали уставших разведчиков. Войдя в ворота, Гирин приветливо кивнул стоявшим на них стражникам и направился с отрядом в центр деревни, где находилось самое большое здание, а именно астральный дом[38].

Астральный дом одновременно являлся главным административным зданием всей деревни, и местом проживания шаманской челяди, которая и являлась правящей в деревне. Домом, конечно, это сооружение можно было назвать только из вежливости, на самом деле это был полый ствол многовекового дерева, возвышавшимся над всем болотом. Войдя внутрь через огромное дупло, которое служило входом, Гирин отдал приказ разместить раненых на первом уровне гигантского оплота шаманов. Перый уровень, а именно комнаты, находящиеся прямо на земле, были обустроены как раз под лечебницу, для того чтобы не тащить смертельно больных или тяжелораненых на умопомрачительную высоту.

К шаману тут же подбежали юные подмастерья, спошь состоящие из его родственников, взяли носилки с живым грузом и потащили их в дальний угол комнаты, где за деревянной перегородкой скрывалось лечебное заведение. Гирин был уверен, что там больных осмотрит более опытный, чем он, шаман, специализирующийся как раз на лечении. Может, это будет его старший брат, а может, и дядя. У них обоих хватало исцеляющих тотемов, и оба они были достаточно опытными шаманами. Сам же Гирин направился под самую крону дерева, где находился духовный зал, в котором восседал его отец, верховный шаман племени угартов. Предварительно взяв с собой двух парней покрепче, которые понесут его добычу, он направился вверх, по жутко неудобной лестнице.

Различное расстояние между деревянными жердочками, вбитыми в ствол дерева, делало подъем не самым приятным занятием, а зазевавшийся путник мог и с жизнью распрощаться. Сделано это было специально для того, чтобы кто попало не беспокоил верховного шамана по пустякам. Гирин, конечно, сомневался в способности отвадить надоедливых зевак от духовного зала, но спорить по этому поводу не собирался.

Подъем занял чуть больше пяти минут, и к тому моменту, когда под ногами была прочная поверхность деревянной платформы, с шамана уже градом катился пот. После всех тех напряжений, что он испытал в пути, ему лучше бы отлежаться денек, а потом идти с повинной к отцу. Но от него ждут вестей, а верховного лучше не заставлять ждать, даже если это твой отец. Немного отдышавшись и переведя дух, Гирин выпрямился, поправил одежду, насколько это было возможно, и направился в дальний конец платформы, где виднелась ярко освещенная комната, задрапированная полупрозрачной тканью.

Подойдя поближе, он слегка кивнул двум стоящим по обе стороны от входа шаманам в разноцветных мантиях и коронах из перьев болотных птиц. Левые руки их сжимали посохи, сделанные из костей поверженных врагов, навершием которым служили человеческие кисти, плотно сжимавшие мутно агатовые камни. Гирин улыбнулся двум своим племянникам. Помнится, когда он был помоложе, а нетронутой кожи на теле было еще очень много, он так же сутками простаивал перед входом в покои отца. Все в деревне считали, что охрана покоя верховного — великая честь, и были поражены красотой нарядов и пугающей белизной посохов. На самом же деле так наказывали нерадивых мальчишек и девчонок, которые в чем-то успели провиниться.

На лицах двух парней не дрогнул ни один мускул, хотя в глазах промелькнула радость от мимолетной встречи. Лик и Тик любили своего дядю, который с самого детства уделял им много времени.

Гирин еще раз улыбнулся стоящим, как два истукана, совсем еще юным шаманам, резко выдохнул, как перед прыжком в холодную воду, и откинул рукой ткань, закрывающую вход. Каждый разговор с отцом напоминал игру в кошки-мышки с тем, кто безмерно сильнее и мудрее тебя. В присутствии своего родителя хоть и молодой, но уже достаточно грозный шаман становился пятилетним ребенком, который делает исключительно глупости.