Мужчины не плачут - Татьяна Корсакова

— Тише, мой хороший, — она обняла пса за шею. — Не надо буянить. Ну, пожалуйста. Посиди тут тихонько. Хорошо?

Горячим, шершавым языком Тай лизнул ее в щеку, тихо поскуливая, лег у Ванькиной кроватки.

— Умный Тай, хороший мальчик. — Маша вышла из спальни, плотно прикрыв за собой дверь.

Серебряный ждал ее на кухне. Маша подумала, что, если он еще раз попытается дотронуться до нее, она расплачется, и ее уже ничто не остановит. Серебряный сделал шаг ей навстречу, но остановился.

— Можно я закурю?

— Курите. Хотите, я сварю вам кофе?

— Хочу, — он щелкнул зажигалкой. — Как ты себя чувствуешь?

Маша пожала плечами — как она может себя чувствовать?..

— Тогда давай продолжим наш разговор, остается мало времени.

— Да, времени мало. — Она поставила турку на огонь.

— Может, накануне случилось что-нибудь необычное? — Серебряный сел на табурет.

— Случилось. Позавчера я встретила бывшую однокурсницу. Она сказала, что Антон погиб почти год назад.

— Как он погиб?

— Его убили, ударили ножом в живот…

— И ты об этом ничего не знала?

— Мы с Антоном виделись лишь однажды, месяца через три после рождения Ваньки. Он сказал, что устроился на очень хорошую работу, где-то в Питере. Поймите, мы расстались чужими людьми. Он не хотел слышать ни обо мне, ни о сыне, а меня мало интересовала его жизнь.

Они немного помолчали.

— Ясно, — наконец сказал Серебряный. — У тебя сейчас кофе убежит.

— Спасибо, — Маша сняла турку с огня, разлила кофе по чашкам. — Может, сделать вам бутерброд?

— Не нужно, обойдусь кофе. — Серебряный, не ожидая, пока кофе остынет, сделал большой глоток, удовлетворенно кивнул.

Маша села напротив, обхватила чашку озябшими ладонями.

— Позавчера я спросила бабу Тоню, почему она не сказала мне, что Антона убили. А она схватилась за сердце, сказала, что надо мной кто-то глупо подшутил, что она месяц назад разговаривала с ним по телефону, и он был жив-здоров.

— Ты ей поверила?

Маша потерла глаза, сделала глоток кофе.

— У меня не было оснований не верить, но я решила позвонить на следующий день кому-нибудь из однокурсников и расспросить об Антоне.

— Расспросила?

— На работе был аврал, я не успела. Я позвонила уже после того, как они… пропали. Антона действительно убили год назад.

— Его убийцу нашли?

— Кажется, нет. Я не спросила…

В дверь позвонили.

Маша испуганно посмотрела на Серебряного:

— Я открою?

— Это Степан, не волнуйся.

Это действительно был Степан. Вместе с ним в квартиру вошел мрачного вида бритоголовый мужчина в дорогом сером костюме.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Никто из них не обращал внимания на Машу, точно ее вообще не существовало.

— Ну что? — спросил бритоголовый. — Что-нибудь узнал?

— Пока немного. Ребенка, предположительно, похитили. Похитительница — пожилая женщина. Маша, сколько ей лет?

— Около семидесяти. — Она поежилась под тяжелым взглядом бритоголового.

— У вас есть ее фото? — спросил тот.

— Она не любила фотографироваться. — Маша задумалась. — Но у меня есть несколько кадров, я сфотографировала их с Ванькой украдкой, когда они были на прогулке.

— Показывайте.

Маша сбегала в спальню, успокоила Тайсона, вернулась с фотоаппаратом.

— Степан, распечатай все, что там есть. — Серебряный посмотрел на своего водителя.

— Мы сами, — бритоголовый забрал у Маши фотоаппарат.

Степан пожал плечами, отвернулся к окну.

— Какие-нибудь документы, личные вещи остались? — спросил бритоголовый.

— Только одежда.

— У вас пропали деньги, драгоценности?

— Деньги на месте, а драгоценностей у меня особых нет.

— Вещи ребенка, одежда?

— Только его игрушка, и те одежки, что были на нем.

— Ваш сын был здоров?

— Да, бывали простуды, но ничего хронического, а почему вы спрашиваете?

Мужчина проигнорировал ее вопрос, обернулся к Серебряному:

— Полицию подключать будем?

— Меня просили не звонить в полицию, — выдохнула Маша.

— Кто? — спросили мужчины хором.

— Лика. Она сказала, что полицию подключать ни в коем случае нельзя.

— Кто такая Лика? — спросил бритоголовый.

— Когда ты с ней разговаривала? — спросил Серебряный.

— Лика моя подруга, она звонила мне вчера вечером.

— В котором часу? — Серебряный, до этого сохранявший невозмутимость, заметно заволновался.

— В одиннадцатом, кажется.

— Что она еще сказала? — Он достал свой мобильный, набрал какой-то номер.

— Больше ничего, расспрашивала про бабу Тоню, просила не звонить в полицию. Мне показалось, что она что-то знает…

— Не отвечает, — Серебряный с досадой посмотрел на телефон.

Маша побоялась спросить, кто именно не отвечает.

— Так что с органами? — поинтересовался бритоголовый.

— Пока попробуем без них. — Серебряный спрятал телефон, закурил. — Неплохо бы снять отпечатки нашей старушки и прогнать их по базе.

— Сделаем.

— Только быстро.

— Мы все делаем быстро. Что еще?

— Соседей порасспрашивать. Кто, где, когда видел ребенка и бабку в последний раз. Маша, дай фотографию сына, желательно самую последнюю.

Маша раскрыла альбом, дрожащими пальцами перелистала страницы, нашла фотографию, протянула бритоголовому. Тот, не глядя, сунул фото в карман пиджака.

— И вот еще что, Василий Игнатыч, в прошлом году в Питере был убит некто Антон Погорелов. Убийство, мне кажется, примечательное, уж больно почерк знакомый. Пусть твои люди там покопаются. Важно все: начиная с места жительства и вредных привычек, заканчивая результатами вскрытия. — Серебряный покосился на Машу.

— Неплохо бы пошерстить аэропорт и вокзалы, — подал голос Степан, — на случай, если мальчика решат вывезти из города.

— Думаю, уже поздно, — с сомнением сказал Серебряный, но, поймав умоляющий взгляд Маши, кивнул.

— Игнатыч, у тебя людей хватит?

— Были бы деньги, а люди найдутся, — ответил тот.

— Ну, тогда за дело. Держи меня в курсе.

Бритоголовый кивнул и, не прощаясь, вышел из квартиры.

— Все, — сказал Серебряный, ни к кому конкретно не обращаясь. — Белый свое дело знает. Маша, свари мне еще кофе.

— Я подожду в машине, — Степан направился к двери.

— Степа, — окликнул его Серебряный, — ты съезди пока за Аннушкой, пусть она побудет с Машей.

— Сделаю, — водитель скрылся за дверью.

— А что делать мне? — спросила Маша, когда они остались вдвоем.

— Ждать.

— Просто сидеть и ждать?