Цикл - Джереми Роберт Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стив рухнул под фонарный столб.
Иуда сказал:
– Слушай, чувак, давай потише. Их стало больше. Услышат тебя и сюда прибегут.
– Ты не понимаешь… Возможно, им даже не нужно нас слышать. Они могут наблюдать за нами прямо сейчас через спутниковую связь. Вряд ли в прямом эфире – это совсем фантастика, – но они могут получать записи с камер наблюдения на зрительную кору головного мозга. А может, у них есть данные GPS с телефона Эммета. Кто знает? Вероятно, Оракул Тони успел подключиться к их… коллективному разуму. Думаю, они знают, где мы находимся. Думаю, они издеваются. Играют с нами. Чувство предвкушения тоже может вызывать выработку дофамина и заключать цикл. Они растягивают удовольствие.
– Ну, по крайней мере, Эммет был прав. Мы правда говорим как сумасшедшие… Но, может, ты тоже прав, и они знают, где мы сейчас находимся. Но если нет, то лучше не давать им такого преимущества.
– Да у них есть все преимущества. Мы уже мертвы. И я это создал. Для компании. Ради гребаных ДЕНЕГ.
Иуда попытался помочь.
– Нет. Ты не знал. Они тебе не всё рассказывали. Ты же думал, что делаешь это для блага людей, так? Ты не мог…
– Я убил их. О, Господи. Я убил их. – Стив закрыл лицо руками и заплакал.
Люси подошла, все еще держа пистолет в руке.
Иуда делал все, что мог.
– Нет. Тони убила та штука внутри. И мы не знаем, вдруг Эммет…
Люси прервала его:
– Он про свою семью говорит.
Она посмотрела на лежащего на земле Стива. Затем взглянула на пистолет в своей руке. Оружие милосердия.
Я могу положить всему конец. Помочь всем нам.
Она оглянулась на Брюэра: тот наклонился к «кадиллаку» и пытался утешить Эммета.
– Пусть пока поплачет, Иуда. А ты мне пока помоги.
– Как думаешь, сможем вытащить отвертку?
Глаза Эммета остекленели, но он моргнул, когда понял, что Иуда и Люси говорили о нем.
– Без понятия. Только Стив умеет в медицину…
– Про Стива забудь. У него сейчас крыша едет. Так что я тебя спрашиваю.
Брюэр сидел в машине, держа Эммета за руку.
– Он охренеть холодный, ребят. Я не знаю, есть ли смысл вытаскивать отвертку.
– Он прав. А вдруг мы заденем артерию, когда будем вытаскивать?
Люси выпрямилась и прошептала Иуде так тихо, как только могла, стараясь услышать себя поверх глухоты от выстрелов.
– Что нам делать, черт возьми? Не знаю, какой у нас план, но машина нам пригодится.
– Может, перевяжем его и положим на заднее сиденье? А сами вчетвером втиснемся на переднее. Даже если ему будет неудобно, нельзя его оставлять. Кто знает, что с ним сделают эти зараженные трясучки.
Люси представила, как один из них сидит на груди Эммета, медленно вытаскивает отвертку, а затем проталкивает ее обратно через шею под новым углом.
– Да, нельзя его оставлять. Но, если хотим посадить его на заднее сиденье, нужно все убрать. – Люси кивнула в сторону истерзанного трупа Тони.
– О, черт… Я… Я не думаю, что смогу…
– Тебе она была дорога, да?
– Да… очень.
– Тогда сделай это ради нее.
В то утро универсам так и не открылся, а вот его окна просто отлично разбились, и через несколько минут Иуда, Брюэр и Люси собрали пакет готовых сэндвичей, бутылки с водой и коробку полотенец, которыми можно было остановить кровотечение Эммета и очистить заднее сиденье.
Иуда завернул голову Тони в полотенце, осторожно вставив кусок висящей кости обратно в череп. Другим полотенцем он прикрыл выходное отверстие в задней части ее шеи, по предложению Люси.
– Не стоит надеяться, что штука, заразившая ее, полностью мертва. Прямо сейчас внутри нее может расти что-то большее. Вспомни Марисоль.
Они начали переносить тело Тони, стараясь обходиться с ним почтительно. Но Люси ненавидела себя за то, что испытывала отвращение и отчаянное желание выбросить труп девушки как мешок с мусором.
Они убили ее. Превратили ее тело в оружие.
Люси и Иуда вздрогнули от облегчения, как только опустили тело Тони в большую полукруглую красную будку в задней части магазина.
– Она в Бога верила? – спросила Люси.
– Родители англиканцы, но теперь она только ходит… она ходила только по праздникам, чтобы маму порадовать.
– Нам надо перекреститься?
– Зачем? Теперь она мертва. Ей все равно.
– В смысле, ради ее мамы.
На глаза Иуды выступили слезы.
– Ладно… давай.
Они оба перекрестились, как умели. Люси сказала: «Покойся с миром», – а затем ушла, молясь, чтобы монстры, вселившиеся в плоть Тони, покинули ее навсегда.
Они открыли все двери машины в надежде выветрить запах смерти, затем скомкали полотенца, чтобы стереть как можно больше крови с заднего сиденья. Люси и Иуда выбросили алые тряпки на улицу.
Мусорим. Теперь уже точно живем в постапокалиптическом мире.
Люси сдержала улыбку, поскольку поняла, что будет выглядеть слишком безумно. Она вышла из машины, чтобы взять себя в руки, пока не начала пугать остальных.
Будь здесь Бакет, вместе бы посмеялись.
Она оглянулась на сморщенного и молчаливого Стива, на Брюэра, пытающегося утешить Эммета, пока тот бледнел с каждой секундой, на Иуду, стиравшего с заднего сиденья последние следы, оставшиеся после его друга.
Нет. Не надо тут шуток.
Только с Бакетом такое было. С ним можно было высказать вслух свои худшие мысли.
Но этого больше нет.
Но ведь можно все изменить.
Люси мысленно представила себе комнату. Темную землю, покрытую папоротниками. Бакет испытывал странную привязанность к растениям – говорил, ему нравится их внешний вид и крошечные бугорки под листьями. Вместо обоев стены покрывали записки, которые они с Бакетом кидали друг другу на уроках, – этакие мостики, которые будто сокращали расстояние между партами. В комнате светились четыре больших телевизора с плоскими экранами, по которым транслировалось лесбийское порно и хип-хоп- клипы.
Там был и Бакет: он стоял посреди комнаты и улыбался, свободный от боли, которая сокрушила его разум и украла его из жизни.
Все это для тебя, Бакет. Можешь здесь остаться.
Пожалуйста, останься.
– Люси!
Крик Брюэра вырвал Люси из идиллии.
«Что-то происходит».
И Брюэр, и Иуда попятились от Эммета – тот дрожал на водительском сиденье. Его глаза закатились, а зубы стиснулись вокруг рукоятки отвертки.
Люси окликнула Стива, но он не обратил на нее никакого внимания.
– Черт. Она заразила его? – спросил Иуда, пятясь от машины.
– Не думаю. С глазами у него все в порядке. И на шее
