Сон в красном тереме. Том 1 - Цао Сюэцинь

– Я уже давно приказала слугам тайком все приготовить, – призналась госпожа Ю. – Правда, пока еще не удалось достать хорошего дерева для гроба, но, думаю, постепенно все подготовим.

Фын-цзе выпила чаю, поболтала немного с госпожой Ю и сказала:

– Мне надо поскорее доложить обо всем старой госпоже.

– Только говори осторожно, – предупредила госпожа Ю, – а то, гляди, напугаешь старую госпожу.

– Сама знаю, – ответила Фын-цзе.

Она попрощалась и возвратилась во дворец Жунго. Явившись к матушке Цзя, она сказала:

– Жена Цзя Жуна шлет вам поклон, она просила справиться о вашем здоровье и передать, что ей немного лучше и потому не стоит беспокоиться. Если почувствует облегчение, первым долгом придет сама поклониться вам.

– Как ее состояние? – спросила матушка Цзя.

– Пока ничего страшного, – ответила Фын-цзе, – настроение неплохое.

Выслушав ее, матушка Цзя долго охала и сокрушенно вздыхала и в конце концов сказала:

– Ладно, иди переоденься и отдохни!

Фын-цзе кивнула, вышла от матушки Цзя, повидалась с госпожой Ван и вернулась домой. Пин-эр сразу же подала ей согретое платье, которое Фын-цзе обычно носила дома.

– Ну, что произошло во время моего отсутствия? – поинтересовалась Фын-цзе.

– Ничего, – ответила Пин-эр, подавая ей чай. – Только жена Ван-эра принесла проценты на триста лян серебра, и я их приняла. Да еще господин Цзя Жуй присылал человека разузнать, дома ли вы – он намеревается прийти справиться о вашем здоровье и поговорить с вами.

– Гибели своей ищет, скотина! – рассердилась Фын-цзе, услышав эту новость. – Ладно, посмотрим!

– Что это господин Цзя Жуй зачастил к нам? – поинтересовалась Пин-эр.

Тогда Фын-цзе рассказала ей о своей встрече с Цзя Жуем в саду дворца Нинго и о том, что он ей тогда говорил.

– Паршивая лягушка захотела полакомиться небесным лебедем! – возмутилась Пин-эр. – Негодяй, позабывший правила приличия! Если уж он такое задумал, пусть издохнет собачьей смертью!

– Погоди, – остановила ее Фын-цзе. – Пусть придет, я знаю, что делать.

Если вы хотите узнать, что произошло, когда пришел Цзя Жуй, прочтите следующую главу.

Глава двенадцатая, повествующая о том, как безжалостная Ван Си-фын устроила ловушку тому, кто мечтал о ней, и как Цзя Жуй смотрелся в лицевую сторону «Драгоценного зеркала любви»

В то время, когда Фын-цзе разговаривала с Пин-эр, вошла служанка и сообщила:

– Пришел господин Цзя Жуй.

– Проси, – приказала Фын-цзе.

Услышав, что его приглашают, обрадованный Цзя Жуй вошел и, представ перед Фын-цзе, справился о ее здоровье. На лице его сияла довольная улыбка. Фын-цзе нарочно старалась оказывать ему всяческие знаки внимания, предложила сесть, угостила чаем. Глядя, как Фын-цзе за ним ухаживает, Цзя Жуй совсем растаял и, прищурив глаз, спросил:

– Что это второй старший брат до сих пор не вернулся?

– Не знаю, – ответила Фын-цзе.

– Не иначе как дорогой его кто-нибудь попутал и он не в силах распрощаться, – улыбаясь, высказал предположение Цзя Жуй.

– Конечно, бывают такие мужчины, которые с первого взгляда влюбляются в первую встречную женщину, – согласилась Фын-цзе.

– Ну нет, – смеясь, возразил Цзя Жуй. – Меня к таким отнести никак нельзя.

– А сколько на свете может быть таких, как вы? – проговорила Фын-цзе. – Едва ли найдется один из десятка!

От радости Цзя Жуй совершенно перестал владеть собой.

– Вам, наверное, постоянно приходится скучать? – продолжал спрашивать он.

– В самом деле, – подтвердила Фын-цзе, – я только и надеюсь, что кто-нибудь придет поговорить, рассеять мою скуку.

– А я как раз целыми днями свободен! Вы не против, если я буду каждый день приходить развлекать вас? – любезно предложил Цзя Жуй.

– Вы меня обманываете! Неужели вы действительно согласились бы приходить сюда каждый день?

– Пусть меня тут же гром поразит, если я лгу! – горячо начал клясться Цзя Жуй. – Прежде я боялся приходить только потому, что слышал, будто вы опасная женщина и в вашем присутствии нужно быть всегда настороже. Сейчас я убедился, что вы добродушны и отзывчивы – почему же мне не навещать вас? Непременно буду приходить, если бы мне за это грозила даже смерть!

– Вы в самом деле очень умны! – воскликнула Фын-цзе с притворным восхищением. – Куда Цзя Жуну и его брату до вас! Прежде, когда я видела их изящные манеры, я думала, что у них тонкая душа, а оказалось, это два бесчувственных дурака.

Каждое слово Фын-цзе глубоко западало в сердце Цзя Жуя. Он уже не мог сдерживать своих чувств, встал с места, сделал несколько шагов вперед и, уставившись масляными глазками на вышитую сумочку Фын-цзе, ни с того ни с сего спросил:

– Какие кольца вы носите?

– Будьте осторожнее! – тихо сказала ему Фын-цзе. – Не нужно, чтобы служанки что-нибудь заподозрили.

Эти слова прозвучали для Цзя Жуя как «высочайшее повеление и святейшее поучение», и он быстро отступил назад.

– Вам уже пора уходить, – проговорила Фын-цзе.

– Если разрешите, я побуду еще немного, – взмолился Цзя Жуй. – Жестокая сестрица!

– Днем здесь постоянно люди, – осторожно продолжала Фын-цзе, – если вас заметят, будет неудобно. Лучше ждите меня вечером в западном проходном зале.

– Только не обманите! – торопливо произнес Цзя Жуй, которому казалось, будто он обрел драгоценную жемчужину. – А как там спрятаться? Ведь там тоже полно людей.

– Об этом можете не беспокоиться, – поспешила заверить его Фын-цзе. – Всех ночных слуг я отпущу, а двери с обеих сторон мы запрем, и никто ходить не будет.

Цзя Жуй пришел в восторг; он попрощался с Фын-цзе и ушел в полном убеждении, что одержал победу. Насилу дождавшись вечера, он украдкой проскользнул во дворец Жунго и, воспользовавшись тем, что двери еще не запирали, проник в проходной зал. Там стояла кромешная тьма и действительно не было ни души. Дверь, ведущая из зала в покои матушки Цзя, давно была заперта на замок, и открытой оставалась лишь дверь с восточной стороны. Цзя Жуй внимательно прислушался, но вокруг было тихо. Потом послышалось щелканье – это запирали на замок восточную дверь.

Цзя Жуй не осмелился издать ни звука, бесшумно вышел из своего укрытия и слегка толкнул дверь – она не поддавалась. Теперь, если бы он даже захотел выйти, это было невозможно: с севера и с юга высились глухие стены, через которые нельзя перелезть, ибо не за что было уцепиться.

По пустому залу свободно разгуливал ветер. Это было в двенадцатом месяце, когда ночи стояли самые длинные. Холодный северный ветер пронизывал Цзя Жуя до костей, и к утру он чуть не замерз.

Едва забрезжил рассвет, пришла старуха-служанка, отперла восточную дверь и прошла через зал, чтобы отпереть западную. Как только она повернулась спиной, Цзя Жуй, весь съежившись, молниеносно выскочил наружу. К счастью, в такую