Лич добра и поддержки - RedDetonator
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А как же без этого обходилась ты?
«У меня есть одна милая фиолетовая штучка», — ответила Аня. — «Спасибо, кстати, за батарейки».
— Всегда пожалуйста, — ответил я вслух.
— Спасибо, — неверно поняла меня Самайра.
— Официант, мне как обычно, а ей филе миньон и красное вино, — сделал я заказ, когда к столику подошёл парень, выглядящий как завзятый полупокер.
Получаю свой перцовый карнаж и поливаю его чистейшим альбедо — это у меня вроде усилителя вкуса. Перец от альбедо обретает ошпаривающе-сладкий привкус, создающий ощущение, будто я действительно живой.
Самайра взяла стейк рукой и начала откусывать от него куски. Бескультурщина-с…
— Его надо резать ножом, который справа от тарелки, а затем есть вилкой, которая слева от тарелки, — сказал я ей.
— С чего бы это? — спросила Самайра.
— Правила этикета, принятые в моём мире, — пожал я плечами. — У нас так заведено, а ты работаешь на меня.
Индианка, которая, к моему удивлению, охотно ест говядину и вообще отлично питается мясом, положила стейк обратно в тарелку, взяла нож и начала не очень умелыми движениями разрезать мясо на куски.
— А разве у вас нет запрета на поедание мяса коров? — задал я интересующий меня вопрос.
— Я — садхви, поэтому мне можно, — ответила Самайра. — Но только не в родных землях. Обычаи чужаков принято соблюдать.
— Как-то совсем не сочетается с аскетизмом, — вздохнул я.
— Мы много путешествуем, что требует много сил, — произнесла индианка. — Дома запреты снова начинают действовать.
— Понятно, — ответил я на это. — Ешь, а затем пойдём варить зелье. Не торопись, мы не спешим.
Сам я взял ложку и начал с удовольствием уплетать перцовый карнаж. У живого бы поджелудочная отлетела к хренам, а я просто ощущаю, что у меня в ротовой полости черти разжигают большой костёр. Это бодрит!
Прикончив карнаж за тринадцать ударов ложкой, я откинулся на спинку лавки и закурил. Самайра неловко тыкала вилкой в куски стейка и не забывала пить свежевыжатый сок — апельсины поставляют из Сузианы.
Вообще, торговое партнёрство с Ариаменом — это выгодная тема. Денежный поток становится всё больше, потому что персы перепродают купленные у меня товары в соседние страны, тогда как внутренний рынок уже перенасыщен. Это стимулирует купцов пускаться в небезопасные плавания за море, а также наращивает спрос на земную экзотику.
— Всё, пойдём, — сказал я, когда садхви закончила с трапезой.
Доходим до лаборатории, где я сразу же начинаю собирать нужные ингредиенты. У меня тут большой лабораторный шкаф, упёртый из отдела судебно-медицинской экспертизы полиции Вакканая, а также небольшие холодильники для хранения чувствительных к высокой температуре ингредиентов.
Сложность рецепта зелья ликантропии я оцениваю в чуть выше среднего. То есть, это для меня чуть выше среднего, а для средневековых алхимиков его сложность где-то на уровне «охуеть как тяжело!», потому что они отмеряют количества ингредиентов практически на глаз, что требует высокой интуиции и большого практического опыта. У меня же есть лабораторные весы с I-м классом точности, с погрешностью 0.005 — 0.015 миллиграмм, что фантастически точно, как для этих средневековых палестин.
Надеваю фартук, лицевой щиток и медицинские перчатки. Взрываться или агрессивно окисляться ничего не должно, но Смерть хранит лишь осторожного.
— Приступаем к работе, — произнёс я, затянув полиэтиленовый фартук.
Опытным путём, мы определили необходимые дозировки ингредиентов, что было бы гораздо сложнее, не начни Самайра со мной сотрудничать.
Приготовление зелья состоит из двенадцати этапов, каждый из которых можно определить по оттенку состава. Бесцветный с постепенным помутнением в сторону зелёного на первых шести этапах, переход в коричневый с седьмого по девятый и переход в белый с десятого по двенадцатый. Лакшай, судя по всему, был настоящим профи, раз исполнял такое в полевых условиях…
Кожа кимасской лягушки, которую ловят в омутах далеко на западе — два целых и восемь сотых грамма, чёрная плесень из Серых земель — полграмма ровно, корица — четверть грамма ровно, молотые перья птицы Рух — семнадцать миллиграмм. Индианка несколько раз ошиблась с дозировками, поэтому мы запороли четыре варки, но зато впредь ошибок не будет, ведь теперь всё зафиксировано.
— Перерыв, — сказал я, внося новые данные в лабораторный журнал.
Самайра смотрит на шариковую ручку в моих руках со смесью настороженности и изумления. Шариковые ручки она знает, не может не знать, но именно такую ручку, как я понимаю, видит впервые. Моя личная ручка имеет розовый цвет с белыми звёздочками, а также набалдашник в виде плюшевой головы кошки из «Hello kitty». И, при каждом нажатии пишущим наконечником на бумагу, глаза этой головы загораются розовым светом — там дешёвый китайский светодиод.
— Что мне делать? — спросила она.
— Иди в бытовку, полежи, отдохни, я прикажу принести туда еду — у тебя ровно час, — ответил я ей.
— А это сколько? — не поняла она.
— Я позову тебя, — прикрыл я глаза.
— Еды не надо, я ещё не голодна.
Всё было бы гораздо легче, знай она сколько вешать в граммах, но это я хочу слишком дохуя, ведь тут вся медицина и алхимия строится на щепотках и горстях, а иногда, в особо редких случаях, на крупицах — это предельный уровень их точности.
Я вышел на улицу и засел в беседке, где никто, кроме меня, не бывает. Немёртвым нет никакого смысла отдыхать, поэтому они семь дней в неделю на боевых постах или на производствах. Но я же не зверь, поэтому у них есть целых восемь часов личного времени. Раз в две недели.
— Эх, балую я их… — выдохнул я облачко сигаретного дыма.
Надо будет запланировать очередное личное посещение Земли. Орудующие в Вакканае отряды докладывают, что обнаружили изменение погоды. Сколько я там был, термометры показывали нечто в интервале от минус пятидесяти до минус семидесяти, но впервые были зафиксированы приемлемые для человека минус сорок. В полдень, на пару часов, но систематически. Значит ли это, что вечная мерзлота там не навсегда? Знать бы причину, вызвавшую этот анал-карнавал, а то сейчас я могу только гадать.
Если это дерьмо носит временный характер, то можно строить планы повторного заселения Земли людьми. Вдобавок, это сильно облегчит нам мародёрство, потому что сейчас большую часть зданий приходится выкапывать из-под снега, что отнимает кучу времени. С другой стороны, таяние снегов безнадёжно испортит большую часть металлических изделий, мебель точно сгниёт, и начнут рушиться здания. Может, я излишне драматизирую, но выходит, что мне выгоднее, чтобы снега и холода остались. Но повлиять на это я никак не могу, поэтому посмотрим, что будет дальше.
Скуриваю ещё восемь сигарет — мёртвым лёгким всё равно на такую разминку, а мне нехилое, но кратковременное, ощущение эйфории. Бэк ту зе лаб.
— Время вышло! — вернулся я в лабораторию.
Самайра вышла из бытовки, которую сегодня впервые использовали по назначению.
— Пора?
— Ага, — кивнул я, заглядывая в лежащий на столе лабораторный журнал. — Мы остановились на десятом этапе.
Два часа спустя, я получил полный перечень ингредиентов с точной дозировкой и всеми манипуляциями для создания зелья ликантропии. В качестве бонуса, в моём распоряжении появилась первая порция этого зелья, уже готового к употреблению.
— Стража! — позвал я.
В лабораторию вошёл дежурный стражник.
— Притащите заключённого № 89–565, — приказал я.
Пока ждём доставки испытуемого, до конца заполняю страницу лабораторного журнала, после чего готовлю камеру испытаний. Тут у меня есть отдельное место для работы с ещё живыми биоматериалами — специальное помещение, обшитое сталью, оборудованное воздушным буфером с избыточным давлением, чтобы всевозможная зараза не покинула её пределы, а также средствами фиксации подопытных.
Заключённый — разбойник, вышедший в отставку. В отставку он вышел сразу после встречи с конным патрулём, прочёсывавшим окрестности форта С-3. Поймали только пятерых из двадцати, потому что остальные всеми силами постарались умереть, чтобы не попасть в руки к личу. Жаль, что поймали так мало, но зато это дало мне репутационный бонус, потому что патруль застал разбойников прямо в разгар их схватки с охраной каравана. Купцы уже разносят весть, что лич занимается какой-то хернёй с уничтожением разбойного люда.
— А вот и наш голубчик… — увидел я рыжеволосого бедолагу, первого испытателя зелья ликантропии. — Страж, можешь возвращаться на свой пост, дальше я сам.
Скулящий бывший разбойник был проведён через буфер, после чего закреплён на вмонтированных в стену фиксаторах.
Вставляю в рот подопытного
