Смертельная измена - Сабина Тислер

Лукас, увидев, что Каролину кладут в серый пластиковый гроб, повернулся и медленно пошел в Ла Роччу.

Магда как раз мыла машину, когда он поднялся по дороге. Она закрыла кран, улыбнулась и обняла его.

— Какой ужас это все! — сказала она. — Ты был на месте несчастного случая?

Лукас покачал головой:

— Нет. Не был. Но она мертва.

— Да, — сказала Магда, — да, я так и думала.

— Я ничего не понимаю! — Лукас стер пену с лакового покрытия машины. — И мне не верится, что она была человеком, который по неосторожности или по легкомыслию превышает скорость. В конце концов, она прекрасно разбиралась в харлеях. Зачем ей понадобилось рисковать жизнью на такой дороге?

— Что ты можешь об этом знать? Пожалуйста, не ломай себе голову по поводу Каролины. Несчастных случаев без причины не бывает, а значит, она все же превысила скорость.

«Да, наверное, — подумал Лукас. — Проклятье»!

Он знал лишь одно: Йоганнес любил Каролину, и сейчас они оба были мертвы.

На душе у него было так скверно, что хоть волком вой, и он ушел в дом, потому что беззаботный вид Магды действовал ему на нервы.

Она тихонько насвистывала какую-то песенку, смывая пену с машины.

64

Это был не его день. Казалось, этому кошмару не будет конца, по крайней мере Нери так думал. Когда он вечером вернулся домой, радуясь, что сейчас выпьет бокал вина вместе с Габриэллой, на столе лежала записка, которой он боялся уже несколько месяцев.

Я в Риме, — было написано в ней мягкими округлыми печатными буквами почерком Габриэллы, — у матери. Мне позвонила ее соседка. Мать чувствует себя неважно, у нее не все в порядке с памятью. Она уже два раза, когда ходила за покупками, не могла найти дорогу домой. Она ставит обувь в холодильник, моет руки сливочным маслом и бросает с балкона бумажные деньги. Я боюсь, что она подожжет дом или сотворит еще какую-нибудь глупость. Сейчас ее нельзя оставлять одну, поэтому я не знаю, сколько мне здесь придется быть. Если я могу что-нибудь сделать для тебя в Риме, сообщи мне об этом. Мы созвонимся по телефону, tesoro. Кстати, вари себе почаще брокколи. Это полезно для крови. Вари ее десять минут в подсоленной воде, добавив мускат, перец, соль и чеснок, а потом сверху можно натереть пармезан, поставить на три минуты в печку — и готово. Ты с этим справишься, аmorе. Обнимаю тебя. Габриэлла.

Естественно. Его теща Глория… Об этом он как-то не подумал. Для Габриэллы это был великолепный повод, чтобы уехать в Рим и бросить его здесь, в Амбре. Со всеми этими невероятно интересными делами. Сегодня после обеда его вызвали в дом, находившийся напротив табачной фабрики. Несмотря на то что в этом доме было пять собак, туда забрались воры. Просто фантастика! Наверное, вор купил пятьсот граммов мортаделлы и подкупил свору собак. Конечно, никто ничего не видел и не слышал. А хозяин дома, семидесятипятилетний старик, наслаждался послеобеденным сном, в то время как его дом обчистили.

Нери даже не мог сказать, как ему все это осточертело. А когда он вечером еще и вернулся в пустую холодную кухню, жизнь стала вообще невыносимой.

Приблизительно десять дней назад он разговаривал с Глорией по телефону, и ему показалось, что она абсолютно в здравом уме и ясной памяти. Она почти три четверти часа безудержно возмущалась тем, что ее соседка каждое утро подметает тротуар перед своим домом, а пыль и грязь складывает ей под дверь. И эта любезная соседка теперь якобы озабоченно позвонила Габриэлле, потому что Глория за несколько дней стала проявлять явные признаки старческого слабоумия?

Нери не поверил ни единому слову жены, но это, в принципе, было уже все равно. Габриэлла нашла причину, уехала и могла наслаждаться жизнью в Риме, пока он осматривал пустой холодильник и размышлял о своей несостоявшейся карьере.

Однако одно ему все же удалось. Сразу после несчастного случая с Каролиной он мужественно поставил в известность об этом своих немецких коллег в Берлине. На ломаном английском языке он постарался разъяснить им, что несчастный случай был именно несчастным случаем и там не было ни вмешательства посторонних лиц, ни их вины. Дальнейшее расследование не требуется. Семья пострадавшей должна принять решение относительно того, что делать с пригодным только на металлолом мотоциклом. По его мнению, смысла транспортировать разбитую машину в Германию не было.

Альфонсо выслушал весь этот разговор, после чего указал Нери на то, что харлей стоит намного больше, чем какой-то дребезжащий мопед «Веспа».

Нери залился краской, схватился за живот, изобразил срочную проблему с кишечником и дал трубку Альфонсо, который продолжил разговор на дикой смеси английского и итальянского.

Нери укрылся в туалете и просидел там минут десять. Это, правда, было ужасно скучно, но он наслаждался тем, что Альфонсо сейчас вынужден пересказывать подробности этого печального дела. Так ему и надо. Пусть не воображает, что знает все лучше всех.

Нери решил не ужинать. Было слишком утомительно что-то готовить. Он открыл бутылку вина и уселся перед телевизором в надежде, что так быстрее заснет, чтобы забыть весь этот ужас. Этих странных людей в Ла Рочче, мертвую мотоциклистку, наглый грабеж у семидесятипятилетнего дурака и, естественно, этот проклятый Рим и Габриэллу, которая любила этот город так безумно, что вела себя словно сучка во время течки.

65

Топо считал себя человеком из высшего общества и то, что обещал, исполнял всегда. Поэтому в среду утром, отправляясь в Ла Роччу, он не забыл вытащить бутылку ледяного шампанского из холодильника и положить ее в холодильник автомобиля. Шампанское было чем-то особенным, самым благородным и вкусным напитком, который он знал. Если нужно было отпраздновать какое-то событие или вознаградить себя за что-то, Стефано в своей флорентийской квартире открывал бутылку шампанского, чокался сам с собой и пил чрезвычайно медленно, наслаждаясь каждым глотком.

Сегодня шампанское было более чем кстати, поскольку, как решил Топо, ему удалось установить контакт с убийцей и успешно шантажировать его, а это заслуживало значительного поощрения. За это он мог бы позволить себе, собственно, даже ящик шампанского.

Приехав в Ла Роччу, Топо сразу заметил, что перед домом стоит только одна машина, и ухмыльнулся. Очень хорошо. Значит, Йоганнес думает точно так же, как и он, и сделал все, чтобы остаться одному. Это упрощало дело. Он сможет без помех поговорить со своим новым другом, взять деньги и поднять с ним бокал за великолепное сотрудничество.

Лукас слышал, как чья-то машина подъехала к дому. Он не видел ее из отстойной ямы, но был уверен, что это не Магда. Звук двигателя был другим.

Значит, Топо. Этот негодяй приехал снова. Лукаса обдало жаром, а потом от бессильной злобы он покрылся потом.

Топо вышел из машины, позвал Магду и Йоганнеса, но ответа не было. Как и во время предыдущего визита, он медленно обошел вокруг дома и заглянул в кухню. Она была пустой, но далеко не так чисто убрана, как раньше. На столе лежал пустой пакет из-под молока, раскрытая книга, очки и надрезанная буханка хлеба.

Он осторожно нажал на рукоятку двери. Дверь была открыта. Топо вошел в дом и позвал:

— Магда?

Никто не ответил. Тогда он позвал снова:

— Йоганнес?

Он вышел на улицу. Здесь должен быть хотя бы кто-то. Если бы они уехали вдвоем, то, конечно, не оставили бы дверь открытой.

Топо медленно пошел вдоль дома в сторону огорода, который притягивал его как магнитом. Но и там никого не было.

Он остановился и огляделся по сторонам. И обнаружил Йоганнеса, который, не слыша и не замечая Топо, что-то делал, повернувшись к нему спиной. Итак, он был здесь. Зазвонил мобильный телефон.

— Pronto! — жизнерадостно ответил Топо.

Лукас уловил звонок мобильного. А потом он услышал надменный голос и вызывающий смех. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы представить наглую ухмылку Топо, его демонстративно изящные движения, идеально чистые, без единой пылинки лаковые туфли, дорогие брюки от дизайнера, рубашку, которая стоила, надо думать, целое состояние, и шелковый шарф, который в такую жару был абсолютно лишним.

Стефано говорил без умолку. Лукас понимал немногое из того, что рассказывал Топо, и смог только уловить, что он сейчас у amici, очень милых, интеллигентных немцев, с которыми собирается выпить шампанского…

Лукаса затошнило. У него за спиной болтал по телефону отвратительный паразит, мерзкая навозная муха, которая подкрадывалась к нему все ближе и ближе. Он просто физически чувствовал это.

Лукас сжал рукоятку лопаты так крепко, что даже побелели костяшки пальцев и руки онемели. Во рту появился странный привкус. Он часто дышал, едва не захлебываясь воздухом. Последнее, что он услышал, были слова «Ciao, amico, ciao, ciao!».[54]