Маленький Бобеш - Йозеф Плева

— В воскресенье там нечего смотреть, Бобеш.

— Ну, мы тогда сходим с дедушкой в среду. Ведь в среду у нас нет уроков.

— Вряд ли дедушка согласится: у него старые ноги.

— Эх, если бы знать дорогу, я пошел бы сам!

— Нет, одному нельзя, можно заблудиться. Туда идти лесом.

— Я лесом не боюсь, мама.

— Когда сидишь дома, конечно, не страшно.

Бобеш опять замолчал. Он засмотрелся на стену, на которой, как слезы, блестели капли воды. Он видел, как в течение одной — двух минут каждая такая слезинка потихонечку догоняла другую и сливалась с ней. Слезинка становилась побольше и бежала порезвее по стене, захватывая с собой и другие, попадавшиеся на ее пути. Потом она стекала на пол. Бобеша это забавляло. Он подошел к стене и стал помогать капелькам пальцем. Он принуждал их бежать быстрее, потом ставил им преграду, и они, извиваясь, бежали дальше. Но откуда же все-таки эта вода здесь берется?

— Мама, почему здесь такие мокрые стены?

— Потому что они сложены из плохого камня. Плохой камень всегда потеет.

— Но ведь снаружи все камни сухие.

— Когда-нибудь я это тебе объясню. Или ты узнаешь в школе. А сейчас ты мне не мешай, пожалуйста.

И Бобеш продолжал рассуждать про себя: «Одна капля и одна капля — это две капли. Две капли и одна капля — три капли. Три капли и одна капля — четыре капли. Четыре капли и одна капля — пять капель».

— Мама, а ты знаешь, что на этой стене по крайней мере миллион капель?

— Ну конечно, около того.

— А ты умеешь считать до миллиона?

— Отстань ты от меня, Бобеш!

— А я умею, мама. Послушай. Один миллион и один миллион — два миллиона. Два миллиона и еще, скажем, три миллиона — это уже пять миллионов.

Но мать умению Бобеша не удивилась, и тогда он перестал считать. И вообще перестал смотреть на капли. Они больше его не забавляли. Он думал, чем бы ему заняться, и вдруг увидел на столе бабушкины очки. Бобеш взял очки и стал их разглядывать. Мать эта неожиданная тишина насторожила, она оглянулась.

— Бобеш, положи сейчас же очки на место — разобьешь! Посмотри, спит ли еще Франтишек?

— Спит, мамочка.

Но Бобеш очки все-таки не положил, а надел их себе на нос. Он смотрел, смотрел, но ничего не видел. Потом он их с носа снял и посмотрел через одно стеклышко на свой палец. Палец под стеклышком стал вдруг гораздо больше, чем остальные.

«Вот это здорово! — подумал он. — Значит, очки увеличивают все вещи. Значит, бабушка, когда в них смотрит, видит все гораздо крупнее. Посмотрит бабушка на меня, а я уже взрослый. Посмотрит на кошку, а она как тигр. Посмотрит на маму, в общем на все… — Вдруг Бобеш засмеялся. — Когда бабушка смотрит в очках на еду, то картофелины ей кажутся крупнее и булки тоже. Отчего же все это?» Бобеш хотел спросить у матери, но не решился. Испугался, что ему попадет за то, что он не сразу положил очки. Тогда он засунул очки поглубже в карман и сказал:

— Мама, раз Франтишек спит, я пойду немного погуляю.

— А он на самом деле спит? И куда это ты собрался?

— Да так, совсем рядом, за домом.

— Только не ходи, Бобеш, к реке.

— Да я не пойду.

— И на шоссе не ходи, а то тебя задавят.

— Нет, мамочка.

Бобеш про себя смеялся:

«Если бы мама знала, сколько раз я уже перебегал с ребятами шоссе, перед самым носом автомобиля! И никто меня не задавил!» Но сейчас Бобеш спешил на улицу по другой причине. Он хотел посмотреть на разные вещи через бабушкины очки.

Бобеша удивило, что на улице было гораздо теплее, чем у них дома, в комнате. Стоял май, над расцветшими деревьями летали ласточки. Бобеш засунул руки в карманы и, придерживая очки, пошел вниз к реке, на луг.

«Только бы там никого не было!» — беспокоился Бобеш. Здешние мальчишки, с которыми он успел познакомиться, были во сто раз хуже, чем дети Безручки. Они не только смеялись над ним, но и били его. И все, что им нравилось, сразу отнимали. Конечно, если бы теперь они узнали, что у него в кармане очки, то наверняка отняли бы их. Разве он сумел бы им объяснить, что это очки бабушкины?

Пройдя огороды и увидев речку, Бобеш остановился и оглянулся.

Вроде никого. Нет, кто-то все-таки есть. Между низкими ольховыми деревьями что-то мелькнуло! А! Ясно, кто там. Это Марушка.

Что ж, это ничего. Будет с кем поговорить. Можно и вместе смотреть через очки. Бобеш побежал к воде.

— Эй, Бобеш! — услышал он тонкий Марушкин голосок. У девочки были светлые волосы и глаза голубые, как незабудки.

— Марушка, поди-ка сюда. Что я тебе покажу!

— Что? — спросила она с любопытством. Бобеш вытащил очки.

— Очки?

Бобеш сел тут же на траву, сорвал цветок, поднес к нему стеклышко очков и сказал Марушке: — Посмотри-ка.

Марушка посмотрела:

— Как здорово! Ведь он стал больше, правда?

— Подожди, мы поймаем жучка — вон ползет такой маленький, золотенький.

Бобеш схватил жука. Марушка, которая очень боялась жуков, удивлялась на Бобеша, как он не боится. Ведь жук может укусить! Бобеш положил жучка на ладошку, опрокинул его вверх лапками, отдал Марушке очки, и девочка принялась внимательно его рассматривать. Он показался ей еще страшнее.

— Посмотри, Бобеш, какие у него усы! А лапки!

— Вот это да!

— Ты видишь?

— Представь себе, Марушка, а что, если бы эти очки увеличили нашего жука до размеров коровы?

— Нет, я не хочу на такого и смотреть!

— А я посмотрел бы. Подожди, я сейчас поймаю бабочку.

Бобеш огляделся и сразу же увидел бабочку. Их много летало над лугом, и одна из них села неподалеку, на одуванчик. Такая беленькая бабочка. Бобеш стал осторожно подкрадываться к ней. И, когда ему показалось, что можно уже схватить ее, бабочка вдруг вспорхнула над головой Бобеша и села на другой цветок.

— Я все-таки тебя поймаю! — сказал Бобеш. — Пойди-ка, Марушка, помоги мне ее поймать.

Но скоро Бобеш решил, что бабочка просто издевается над ним. Чем ближе он был к ней, тем скорее она улетала. Так водила она Бобеша и Марушку по лугу, пока не привела к самой реке. Бабочка явно замыслила злое, так как села теперь на низкую ольху, выступавшую над водой. Бобеш потянулся было за бабочкой и чуть-чуть не упал в речку. А бабочка полнилась снова и полетела на другой берег реки. Бобешу и Марушке ничего не оставалось, как только поглядеть ей вслед.

— Вот обманщица! Правда, Марушка?

— Правда!

— Разве мы бы ей что сделали?

— Нет, конечно.

— Мы же только хотели посмотреть, будут ли у нее еще больше крылья через бабушкины очки. Ведь таких очков эта бабочка никогда и не видывала. Вот глупая!

— И никогда и не увидит.

— Ясно, что не увидит. Так ей и надо!

— А все-таки жалко.

— Но ведь сразу же видно, что у нее ума нет совсем.

— Конечно, совсем нет.

— Подумаешь, мы сейчас поймаем другую! Сколько бабочек на свете!

— Давай поймаем.

— Знаешь что, Марушка, давай сядем на берег и побултыхаем ногами в воде.

— А мы не упадем в речку?

— Зачем нам падать?

— А вдруг нас туда кто-нибудь стащит?

— Кто нас может стащить?

— Ну, хоть водяной.

— Глупая! Никаких водяных нет. Если на то пошло, скорей уж нас может увлечь водоворот.

— А что такое водоворот?

— Ты не знаешь, что такое водоворот? Господи боже мой, так это же когда крутится вода!

— Вода крутится?

— Да, у такой воды страшная сила.

— А здесь нет такой?

— Здесь нет. Мы бы увидели.

— А как она выглядит?

— Как выглядит? Совершенно обычная вода. Только крутится.

— Как, то есть, крутится?

— Вот так и крутится. Кругом крутится и крутится. Очень быстро. Знаешь что? Мы пойдем сейчас вдоль берега, и, когда увидим водоворот, я тебе его покажу. Там, знаешь, где тополи? Нет, пожалуй, чуть подальше, за ними… В общем, где находится паром Брихты, перевозчика, там есть даже несколько водоворотов. И под мостом я тоже видел. Попасть в такой водоворот, милая Марушка, — конец! Дедушка говорит: «Жизни нашей аминь».

— Послушай, Бобеш, эти водовороты получаются сами по себе или их кто-нибудь в воде делает?

— Я однажды спрашивал, и мама сказала, что сами по себе.

— Я не верю.

— Знаешь, Марушка, что мне пришло в голову?

— Что?

— Я думаю, мама про водовороты как следует и не знает. Ну кто может знать, что делается в воде?

— Конечно, никто знать не может.

— Возможно, в воде все-таки что-нибудь сидит. Что-нибудь невидимое.

— Как это — невидимое?

— Да так вот. Там в воде что-нибудь есть, а ты этого не знаешь и не видишь.

— Как же это может быть, что не видишь?

— Ты все-таки глупая, Марушка!

— Я не глупая! — обиделась Марушка.

— Ну хорошо, ты не глупая. Только ты ничего не знаешь.

— А ты мне объясни тогда.

— Ты видела когда-нибудь ветер?

— Ветер? Ну, ветер все видели.