Кваздапил. История одной любви. Начало - Петр Ингвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не лучший комплимент.
Хадя взялась за готовку еды, а я, по окончании мытья-бритья, вошел в комнату, где сестренка еще блаженствовала в кровати.
– Доброе утро.
– И вам того же по тому месту. – Машка нащупала рукой телефон, направила на себя, и тот несколько раз плюнул ядерной вспышкой в режиме фотокамеры.
Сонная, а уже сэлфится. Как же: ночевка на новом месте, нужно всему миру сообщить о столь масштабном событии. Пока Машка выкладывала в сеть умопомрачительные новости, я иронично указал на спутанные волосы:
– Ничего, что непричесанная?
– Самое то, последний писк моды. Плохие снимки удалю, а что получилось удачно – такое и нарочно не снять. Смотри, как здорово!
Когда я приблизился, объектив перенаправился на меня, по глазам ударило.
– Умора! – Машка захохотала, тыча пальцем в получившееся изображение.
Я побледнел.
– Дай телефон.
Я протянул руку, но Машка спрятала аппарат под одеялом.
– Еще чего. – Она смотрела волком, словно я покусился на святое. – И думать забудь.
Просмотреть нащелканное сестренкой теперь не получится. Решать проблему пришлось на словах.
– Ты Надю снимала?
– Ой, забыла, прости, сейчас исправим.
– Не вздумай. Ее ищет родственник, а если найдет, то и мне достанется. Разве мама не предупредила? Никаких снимков и разговоров о нас, пока мы не сообщим, что можно, поняла?
– Обижаешь. Дура, что ли? – Две ладошки одновременно прикрыли глаза и рот, как символы молчания и временной слепоты. – А ее ищут за то, что она – с тобой?
– Ты забыла уши прикрыть. – Ладони сестренки метнулись к ушам, и я улыбнулся: – Вот, теперь полный комплект, как правильно реагировать на мою девушку.
– Ничего не слышу! – выпалила Машка в позе вещающего муэдзина.
– Ага, так и поверил.
– А должен верить, когда сестра говорит. Если не доверять самым близким, то кому же еще? Санька, я же за тебя, если что, в огонь и в воду. Мы должны верить друг другу и прикрывать, если что.
– Повторяемое тобой «если что» напрягает. Ведешь к чему-то?
– Ни капелечки. – Машкины руки расправились в стороны, она с хрустом потянулась, выгнув одеяло колесом. – Как же здорово жить без родителей! – Краешек одеяла откинулся, сестренка сдвинулась в сторону, а ладошка приглашающе постучала по освобожденному месту. – Ложись, посекретничаем.
– Я одет.
– И что?
– Когда будешь жить в собственной квартире, поймешь, что вещи сами не стираются, и порядок сам собой не наводится.
– Как же тебе повезло. Для Нади заниматься домом – счастье. Не понимаю. Она что – на голову стукнутая?
– Скорее ты стукнутая. Она лучшая в мире.
– Ну да, потому что согласна спать с таким типом как ты. Еще и убирать за ним, кормить и обстирывать. Чудесно устроился. А если продолжить про стукнутых, тогда весь мир стукнутый, сейчас вообще нет таких, кто хочет стирать и готовить. Если кто-то говорит, что любит это дело, он нагло врет, это лишь способ, чтобы добиться тайных целей.
Последнее я пропустил мимо ушей, поскольку к Хаде не относилось.
– Соглашусь, что весь мир стукнутый, это ты точно подметила. А мне повезло.
Машка сделала хитрое лицо и перешла шепот:
– Она так тебя любит! Всю ночь только о тебе говорила. Но она немного странная. Со мной спала одетой. Не как я, в белье, а прямо в спортивном костюме. А ты одетым даже на минутку прилечь боишься.
– Потому что забочусь. Не мне же потом стирать. – Я покосился на кухню, где гремело и звякало, а на плите громко шкворчало.
– А ей в радость, как она сказала.
– После переезда с Кавказа, когда у нас в семье не было денег, родители умудрялись кормить нас с тобой мясом и фруктами, а сами сидели на хлебе и пустых макаронах. И тоже говорили, что им в радость.
– Не путай, родители обязаны заботиться о детях, а бесплатно обслуживать постороннего может только тот, кто любит.
Ну и каша в голове у сестренки.
– Родители не обязаны, – возразил я. – Заботиться или нет – это выбор, каждый делает его сам.
– Тогда нам с тобой повезло с родителями.
– А им с детьми, по-моему, не очень.
Завтрак прошел в восторгах, Машка никогда не ела за один раз столько свежеприготовленных вкусностей. Затем сестренка собралась в город. Оделась она легко: в веселенькую юбку до колен, топик и короткую кофту. Ноги вделись в привычные кроссовки, в которых Машка ходила и с джинсами, и с юбкой и чуть ли не с платьем. Я настоял, чтобы она взяла с собой куртку, и тоже стал одеваться.
– Я могу сама. – Машка соорудила на лице обиду. «Не маленькая, не потеряюсь!»
– Не сомневаюсь, но я покажу, где какие магазины и рынки, и вместе купим по списку все, что наказала мама.
Сборы прошли быстро, Хадя закрыла за нами дверь. Едва дом остался позади, я не удержался:
– Ты сказала: «Она так тебя любит, всю ночь только о тебе говорила». Можно поконкретнее?
– Что мне за это будет?
– Ничего, и в этом вся прелесть. Потому что если разозлишь…
– Тогда ты ничего не узнаешь.
– По-моему, ты меня на что-то разводишь.
Машка подмигнула:
– А если и так? Дай слово, что когда придет время, выполнишь одну просьбу, и тогда все секреты – в твоем распоряжении.
– Не могу. Я за свои слова отвечаю, потому ничего необдуманного никогда не обещаю.
– Тогда забудем. Тебе нравится Захар?
Я поддался смене темы, зная, что к нужной еще вернусь.
– Главное, чтобы он нравился тебе, если спрашиваешь о моем отношении к этому персонажу. Что хорошо для тебя, хорошо и для меня. Надеюсь, что отношение взаимно.
Одно выражение Машку покоробило:
– «Этот персонаж» ради меня со второго этажа прыгал и на вышку сотовой связи влез!
– Не лучшая рекомендация.
– Он сделает для меня все, что попрошу!
– Из той же серии маразмов. Неужели у парня нет нормальных качеств?
– А то, что, несмотря на разницу в возрасте, он меня слушается как маленький, а поцеловал только с разрешения?
Машка открыла тайну и теперь затаила дыхание.
– Для мужского характера это, скорее, минусы, зато теперь я буду спокоен за тебя, когда вы вдвоем. У тебя мозги работают, он послушный, значит, глупостей не натворите.
– Санька, обожаю тебя.
