Мой дорогой герцог - Констанс Холл

– Я скорее умру, чем стану твоей шлюхой! Я думала, ты изменился после того, что с тобой случилось. Какая же я была дура! Меня тошнит при одном взгляде на твое лицо! Ты отвратителен и внешне, и внутренне! Убирайся! Я тебя ненавижу!

Она огляделась в поисках чего-нибудь тяжелого, схватила кувшин с водой и швырнула в него. Он успел вовремя выскочить из комнаты. Кувшин едва не проломил ему череп.

– И никогда больше не приближайся ко мне! – крикнула Келси ему вслед. Ее била дрожь. Она повалилась на подушки и зарыдала.

Лиззи, услышав шум, выскользнула из постели и набросила платье. Она открыла дверь как раз в тот момент, когда Эдвард с мрачным видом проходил мимо. Она притворила за собой дверь, чтобы не разбудить Гриффина, и преградила ему путь.

– Я, кажется, слышала голос Келси?

– Да, она проснулась, но лучше пока туда не ходить.

– Почему?

– Она обиделась на меня. – Он обошел Лиззи и стал спускаться с лестницы.

Лиззи хотела спросить, в чем дело, но решила, что из Эдварда сейчас слова не вытянешь.

– Ты куда? – поинтересовалась она, перегнувшись через перила.

– Возвращаюсь домой, – процедил он сквозь зубы. – Мне здесь нечего больше делать.

Когда его шаги затихли на лестнице, Лиззи постучала в комнату Келси.

– Это я, можно войти? Ответа не последовало.

Лиззи приложила ухо к двери и услышала всхлипывания, заглянула и вошла. Келси лежала на кровати и, рыдая, колотила кулаками подушку.

Лиззи села на край постели.

– Мне так жаль, что ты влюбилась в него.

– Ты меня предупреждала! – сорвалась на крик Келси. – Но я слушать ничего не хотела. Я думала, он изменился после случившегося с ним несчастья. Ничего подобного! Он заслуживает только презрения. Дошел до того, что предложил мне стать его любовницей.

– Ушам своим не верю! – вне себя от изумления воскликнула Лиззи.

– Не стану перечислять все грязные предложения, которые он делал.

Лиззи усмехнулась про себя, вспомнив, как Эдвард уверял ее, что никогда не предложит Келси стать его любовницей. Возможно, Эдвард действительно любит Келси, но по какой-то причине пытался возбудить в ней ненависть к себе. Возможно, не все еще потеряно.

Только через два дня доктор разрешил Келси отправиться в путь. Черная лаковая коляска Эдварда с герцогским гербом появилась на постоялом дворе в сопровождении кучера и двух верховых, чтобы отвезти ее домой. Слуги были ей незнакомы, вероятно, их недавно наняли. К счастью, Эдвард не приехал сам, поэтому она с удовольствием отправилась верхом. Гриффин и Лиззи скакали рядом, а Элрой возглавлял кавалькаду.

Дорога стала настоящей пыткой для Келси: Гриффин и Лиззи, как и положено влюбленным, целовались, держались за руки, обменивались нежными словами. Она не могла не позавидовать их счастью. Поэтому, когда они через два дня остановились в Джерроу, она с облегчением рассталась с ними. Она должна была отказаться от Эдварда, сказать себе, что он ничего для нее не значит. Ничего.

Однако мысль о том, что она может столкнуться с ним, не оставила ее равнодушной, когда, покинув конюшню, она направилась к входу для слуг. Уоткинс, должно быть, поджидал ее, потому что дверь при ее приближении распахнулась.

– Добрый день, мисс Келси. Рад, что вы снова дома.

– Добрый день, Уоткинс. – Она постаралась улыбнуться, войдя в дом. – К сожалению, не могу сказать, что рада своему возвращению.

Его густые седые брови сошлись на переносице.

– Мне жаль слышать это, мисс Келси.

– Не огорчайся, Уоткинс, видимо, Богу так угодно. Стиллмор для меня теперь самое неприятное место.

– Неприятное, мисс Келси?

– Да, Уоткинс, очень неприятное.

– Бог даст, вы снова его полюбите, – с надеждой произнес Уоткинс.

– Нет. Боюсь, этого никогда не случится. Я даже подумываю о том, чтобы жить дома, а сюда приходить рисовать по утрам. Но к сожалению, это неудобно.

– Очень неудобно, мисс Келси.

Она пожала плечами и вдруг округлила глаза.

– Совсем забыла… – Она вытащила кошелек с монетами, который дал ей Уоткинс. – Благодарю. Деньги пришлись очень кстати. Я все верну, когда лорд Салфорд заплатит мне за работу.

Костлявые пальцы Уоткинса сжали кошелек.

– О, это не мои деньги, мисс Келси, это кошелек его светлости.

– Тогда, будьте добры, передайте ему, чтобы вычел из моего жалованья.

– Слушаю, мисс Келси. – Уоткинс слегка поклонился. – Хотите принять ванну в своей комнате?

– Нет. Да, – вырвалось у Келси. Она замолчала, увидев смущение Уоткинса. Потом решительно произнесла: – Дело в том, что я собираюсь работать и хотела бы принять ванну после того, как закончу, но в своей прежней комнате. Я намерена туда перебраться. Не могли бы вы принести ванну туда?

– Вам чем-то не нравится постель в золотой комнате, мисс Келси? – Уоткинс сцепил руки за спиной и задумчиво посмотрел на нее.

– Я хочу вернуться в свою прежнюю комнату.

– Мне жаль, мисс Келси, но это невозможно.

– Почему? – Она повернулась к нему. Его лицо, как всегда, оставалось загадочным.

– Я отдал мебель одному из рабочих, которого наняли для оформления бальной залы.

– А нет ли какой-нибудь другой комнаты? – Неожиданно Келси пришло в голову, что Уоткинс сыграл определенную роль в их сближении с Эдвардом, когда переселил ее в золотую комнату. Ей не хотелось обнадеживать его, и она сказала: – Ну что ж, я могу переночевать и в конюшне. Уверена, Риджер не будет возражать, если я постелю себе в стойле.

Уоткинс задумался, разглядывая свои руки, затем поднял глаза и, поколебавшись с минуту, предложил:

– Есть одна комната. Рядом с классной.

– Превосходно. Мне совершенно все равно, где ночевать. Пожалуйста, пусть мою одежду перенесут туда. Обедать буду в бальной зале, на рабочем месте.

– Да, мисс Келси.

– Если понадоблюсь, буду в бальной зале весь день. Уоткинс снова поклонился.

Келси повернулась и побрела вниз по коридору. Уоткинс мечтательно пожевал губами, глядя ей вслед. Он отнюдь не был уверен, что поступил правильно. Он поднял руку и шагнул за ней. Открыл рот, чтобы позвать ее, но потом рука его бессильно упала, а губы сомкнулись. На лице появилось встревоженное выражение, и, круто развернувшись, он пошел по коридору.

К девяти часам вечера плечи Келси стало нестерпимо ломить, и она прервала работу. Она надеялась, что от усталости забудет об Эдварде. Но его образ продолжал преследовать ее, распутные слова звенели в ушах: «.. Любовь втроем очень стимулирует, возможно, тебе понравится».

Она обожгла пальцы о свечу, с силой сжав ее в руке, и едва не оступилась на лестнице. Уоткинс объяснил, как пройти в ее новую комнату. Поднявшись наверх, она пошла по коридору. Но теперь, чтобы попасть на лестницу, ведущую на третий этаж, ей предстояло пройти мимо спальни Эдварда. Когда она приблизилась к ней, то услышала нежные звуки фортепьяно и совершенно незнакомую печальную мелодию.