Прилив - Силла Бёрлинд

— Да, не раскрыл.

— Но наверняка у тебя возникла та же мысль, что и у меня? Когда ты вел расследование?

— О сходстве с убийством на Нордкостере?

— Да.

— Ну да, возникла… Джилл, как и жертва на берегу, — вернулся к рассказу Стилтон, — ждала ребенка, и в обоих делах фигурировала Джеки. Может, Джилл тоже работала в эскорт-услугах? Мы ведь ничего о ней не знали. Поэтому я подумал, что, возможно, есть связь, что убийства мог совершить один и тот же человек с одинаковым мотивом.

— Каким?

— Убить проститутку, которая вымогала у него деньги, шантажируя беременностью. По этой причине мы взяли ДНК плода Джилл и сравнили с ДНК ребенка жертвы на берегу. Пробы не совпали.

— Это не исключает причастности Джеки Берглунд.

— Нет, и у меня возникла связанная с ней гипотеза, которую я долгое время разрабатывал. Она же находилась с двумя норвежцами на какой-то яхте. Я подумал, что сначала их, возможно, было четверо, включая жертву, а потом что-то произошло между ними, из-за чего трое убили четвертую.

— Но?

— Гипотеза ни во что не вылилась. Никого из них не удалось связать с убийством на берегу или с жертвой, личность которой мы так и не установили.

— Так, может, теперь удастся связать Джеки с береговым делом?

— С помощью заколки?

— Ну да.

Стилтон смотрел на Оливию. Она не сдавалась. Его все больше восхищали ее упорство, любознательность, способность…

— Сережка, — прервала девушка ход мыслей Стилтона. — Ты говорил, что вы нашли сережку в кармане пальто жертвы, на берегу, которая, очевидно, ей не принадлежала. Ведь так? Вам это показалось странным.

— Да.

— На ней были отпечатки пальцев?

— Только жертвы. Хочешь посмотреть?

— Она у тебя?

— Да, в фургоне.

Стилтон вытащил из-под одной из коек свою коробку с вещами. Оливия села напротив. Он открыл коробку и достал прозрачный пакетик с красивой миниатюрной серебряной сережкой внутри.

— Вот так она выглядит. — Стилтон протянул украшение Оливии.

— Почему она осталась у тебя?

— Она попала вместе с другими вещами, которые я забрал из офиса, когда меня отстранили; она лежала в ящике, откуда я все вытащил.

Оливия держала сережку в руке. Украшение было необычной формы. Оно походило на бант, сердечком сужающийся книзу, с висевшей на нем маленькой жемчужиной и голубым камнем в середине. Очень красиво. Оливия задумалась. Она точно видела подобное украшение. И не так давно.

— Можно я возьму ее до завтра?

— Зачем?

— Я… я буквально недавно видела что-то похожее.

«В бутике? — вдруг пришло ей в голову. — В бутике на Сибиллегатан?»

Метте Ольсетер сидела в помещении для следственных действий на Польхемсгатане с несколькими следователями из своей группы. Кто-то из них праздновал накануне, кто-то просто бездельничал. Они только что прослушали проводимый Метте допрос Бертиля Магнуссона. В третий раз. Все сходились в одном: отвечая на вопросы о телефонных разговорах, он лжет. Отчасти это чувство было продиктовано опытом. Ольсетер, как опытный дознаватель, могла уловить любой едва заметный нюанс в тоне допрашиваемого. Да и просто здравый смысл указывал на нелепость заявлений Бертиля. Зачем Нильсу Венту было ему звонить и молчать, как утверждал Магнуссон? Вент же наверняка понимал, что Магнуссон даже в своей самой невероятной фантазии не догадается, что молчащий на другом конце провода человек — пропавший двадцать семь лет назад Нильс Вент. В чем тогда смысл этих звонков? Для Вента?

— Он не молчал.

— Нет.

— Так что он сказал?

— Что-то, что Магнуссон не хочет раскрывать.

— О чем он мог говорить?

— О прошлом, — вставила свое слово Метте в рассуждения коллег.

Она исходила из того, что Вент действительно пропал на двадцать семь лет, а потом вдруг появился в Стокгольме и позвонил бывшему партнеру по бизнесу. И единственное, что их связывало, — прошлое.

— Поэтому если гипотетически предположить, что за убийством Вента стоит Магнуссон, то ключ к мотиву лежит в тех четырех звонках, — заключила Ольсетер.

— Шантаж?

— Возможно.

— И чем Вент мог шантажировать Магнуссона? Сегодня? — удивилась Лиза.

— Чем-то, что случилось в прошлом.

— А кто может знать об этом? Помимо Магнуссона?

— Сестра Вента в Женеве?

— Вряд ли.

— Бывшая сожительница? — предположил Буссе.

— Или Эрик Гранден, — сказала Метте.

— Политик?

— Он был членом правления «Магнуссон Вент Майнинг», когда Вент пропал.

— Мне связаться с ним? — спросила Лиза.

— Да, свяжись, пожалуйста.

Оливия ехала в метро. Всю дорогу от фургона она переваривала информацию, полученную от Стилтона. Она не совсем понимала, что он хотел сказать. Кроме того, что ей лучше держаться подальше от Джеки Берглунд. Когда он сам туда сунулся, его отстранили. Но Оливия не была полицейским. Она не вела официальное расследование. Ее никто не мог отстранить. Угрожать — бесспорно, и убить ее кота под капотом. Но не более того. Она обладает свободой делать то, что ей хочется.

А Оливия хотела этого. Приблизиться к Джеки Берглунд — убийце Элвиса. Попробовать заполучить от Джеки что-то, с чего можно взять пробу ДНК. Чтобы проверить, не принадлежал ли волос, найденный Гардманом на берегу, этой женщине.

Но как это сделать? Сама Рённинг едва ли может снова войти в бутик. Ей нужна помощь. Вот тут ей в голову пришла идея. Из-за которой ей придется сделать то, что делать ну совсем не хочется. Жутко не хочется.

Послышался шипящий звук. По полу промчался испуганный кот. Дело было в ветхой двухкомнатной квартире на Седерармсвэген в Щеррторпе. На третьем этаже, без имени на двери, почти без мебели в комнатах. Хорек стоял перед окном в одних трусах и взбадривался особым способом. В последнее время это случалось редко. Почти никогда. Сейчас он предпочитал вещества полегче. Но иногда ему нужно было заправиться как следует. Хорек посмотрел на улицу. Он по-прежнему жутко злился из-за того вечера у фургона. «Даже трехметровыми щипцами». Эта паршивая девица опустила его до уровня простого пустозвона, лузера. Отвратительное ощущение.

Но не случается такого, чтобы хорошая доза не смогла поднять из руин разрушенное эго. Хорьку понадобилось меньше десяти минут, чтобы прийти в себя. Его оживленное сознание уже нашло ряд объяснений унижению. Начиная с того факта, что девка просто понятия не имела, с кем общается, — с самим Его Величеством Хорьком, и заканчивая тем, что она просто идиотка. К тому же она косая. Сучка, которая решила, что может осадить Хорька!

Вот так намного лучше.

Когда в дверь позвонили, Хорек уже был в полной гармонии со своим эго. Ноги сами несли его. Под кайфом? Ну и что, он же классный парень. Он чуть не сорвал дверь с петель.

Сучка???

Хорек уставился на Оливию.

— Здравствуйте, — сказала она.

Хорек продолжал ошарашенно смотреть на нее.

— Я просто хотела извиниться. Я ужасно некрасиво себя вела в тот вечер, у фургона; я правда не хотела. Я была так шокирована тем, что они сделали со Стилтоном… ничего личного, правда. Я была полной идиоткой. Правда. Извините.

— Чего тебе, блин, надо?

Оливия полагала, что выразилась достаточно ясно, поэтому продолжила согласно своему плану:

— Это та самая квартира? Которая стоит пять миллионов?

— Минимум.

Рённинг как следует продумала стратегию. Она хорошо понимала, как действовать с этим мелким чудаком. Нужно просто найти подход.

— Я вот тут жилье ищу, — сказала она. — Сколько здесь комнат?

Хорек развернулся и вошел в квартиру. Он оставил дверь открытой, и Оливия восприняла это как приглашение войти. Она переступила через порог этой практически пустой двухкомнатной квартиры. Запущенной. С отошедшими в некоторых местах обоями. Пять лимонов? Минимум?

— Кстати, вам привет от Стилтона, он…

Хорек исчез. «Ускользнул через окно в спальне?» — подумала Оливия. Внезапно он опять появился.

— Ты еще здесь? — Хорек надел что-то вроде халата, а в руке держал пакет с молоком, из которого жадно пил. — Да что тебе нужно, черт возьми?

Да, не так-то все просто.

И Оливия решила действовать напрямик.

— Мне нужна помощь. Мне необходим образец ДНК человека, к которому я боюсь подходить, и еще я вспомнила о том, что вы говорили.

— О чем?

— О том, как вы помогали Стилтону в разных сложных ситуациях, выполняя роль его правой руки, не так ли?

— Все верно.

— И тогда я подумала: вдруг у вас есть опыт в таких вещах, вы же почти все можете?

Хорек залил в себя еще молока.

— Но, может, вы больше этим не занимаетесь? — спросила Оливия.

— Я занимаюсь почти всем.

«Он попался, — отметила Оливия. — Почти на крючке».