Не померкнет никогда - Николай Крылов

И занятия действительно начались. В Одессе оставалось не очень много детей, но все они были взяты на учет и распределены по школам. Для занятий отводились здания, стены которых могли защитить ребят от снарядов. Младшие классы собирались небольшими группами в квартирах у кого-нибудь из родителей тоже в наиболее надежных зданиях и с таким расчетом, чтобы всем ребятам было близко от дома.

А две тысячи школьников, чьи семьи переселились в катакомбы, приступили к занятиям там. Запомнилась и такая подробность: школьных педагогов, ушедших в армию или ополчение, заменили пожилые преподаватели университета и других высших учебных заведений. Школьникам обеспечивались бесплатные завтраки.

Усиление артиллерийского обстрела создавало новые проблемы. Стало больше пожаров, для тушения их требовалась вода. Взять ее можно было только из моря. В разных местах ставили новые насосные установки, которые накачивали воду в пожарные бассейны.

Под вражеским огнем оказались и аэродромы наших истребителей. Там заранее построили капониры для укрытия самолетов, блиндажи для личного состава. Однако этих мер оказалось недостаточно. Противник пристрелялся к аэродромам, и самолеты стали попадать под обстрел при взлете и посадке. Нес потери встречавший и провожавший их наземный персонал.

Словом, нужен был новый аэродром. Но оставалось ли в Одессе, обстреливаемой с двух сторон, пригодное для него место? Виктор Петрович Катров однажды заявил, что место, более или менее подходящее, нашли сами авиаторы. Это был продолговатый пустырь среди обезлюдевших дач в Чубаевке — в районе 4-й станции Большого Фонтана, там, где теперь начинается бульвар Патриса Лумумбы.

Быстро превратить пустырь в аэродром можно было лишь с помощью жителей города. Командующий ООР Г. В. Жуков пригласил к себе секретаря горкома партии Н. П. Гуревича и председателя горисполкома Б. П. Давиденко, объяснил им, насколько срочная это задача, и попросил помочь.

Найти в Одессе трудоспособных людей, не занятых чем-то необходимым для обороны, было в то время не просто. Однако городские руководители сумели за два дня организовать десятки рабочих бригад. Вошли в них главным образом женщины. Их разместили в пустовавших дачах и домах отдыха вблизи стройки, армия взяла эти бригады на котловое довольствие. Руководил работами генерал-майор А. Ф. Хренов, выделивший на строительство некоторые силы и из своих инжбатов.

Авиационный полк майора Шестакова пользовался у одесситов особенной любовью — героическую боевую работу истребителей часто видел весь город. И горожане, пришедшие строить новый аэродром, сумели выразить свою признательность летчикам. Работы на площадке не прерывались и в часы вражеских налетов.

Предполагалось оборудовать аэродром за десять дней, но сделали его за семь. 69-й авиаполк перебазировался на Большой Фонтан.

Выбор места оказался удачным в том смысле, что противник искал новую стоянку истребителей где угодно, только не здесь. Самолеты расставляли между дачами, тщательно маскировали, и их трудно было заметить. Правда, и взлетать с узкой полосы, окруженной постройками и садами, садиться на эту дорожку было нелегко. Тем более что в целях маскировки аэродрома подходить к нему требовалось на бреющем полете.

Летчики сумели примениться к этим условиям, и происшествий при взлетах и посадках не случалось. Самолеты, пронесясь над самыми крышами, поодиночке уходили к морю, собирались там в группы, набирали высоту и шли на боевое задание.

Враг так и не обнаружил эту посадочную площадку, не сбросил на нее ни одной бомбы, и она использовалась до конца обороны. При артиллерийском обстреле города в этот район залетали лишь отдельные случайные снаряды.

Настало время, когда достигли наивысшего предела все тяготы жизни в осаде, все трудности обороны на сильно сократившемся плацдарме, время самых суровых испытаний не только для частей, удерживающих передовые рубежи, но и для всех остальных звеньев нашего армейского организма. О некоторых из них я еще почти ничего не сказал.

С образованием ООР армейский тыл, возглавляемый генерал-майором Т. К. Коломийцем, стал тылом оборонительного района. Объединившись с хозяйственными подразделениями военно-морской базы, он приобрел ряд дополнительных функций, связанных прежде всего с морскими перевозками, эвакуацией из Одессы людей, заводов. Но главным оставалось обеспечение всем необходимым наших войск.

В одесских условиях тыл приблизился к частям, и некоторые звенья обычной его структуры стали просто лишними. Снабжение войск пошло по схеме армия полк, а иногда даже армия — батальон. Это позволило обходиться меньшим количеством машин, а главное — выигрывать время. Высвободившиеся люди пошли на пополнение боевых частей.

Централизацию перевозок тыловики сочетали с продуманным рассредоточением армейских складов, баз, мастерских, чем сокращалась возможность понести при каком-нибудь крупном воздушном налете невосполнимые потери. А войсковые тылы интендант 1 ранга А. П. Ермилов, назначенный вместо Коломийца, исходя из условий местности под Одессой, где трудно было их маскировать, предложил отодвинуть за вторую линию главного рубежа обороны и частично даже за рубеж прикрытия города, другими словами — на одесские окраины. Это тоже вполне оправдало себя: зеленые массивы пригородов с примыкающими к ним балками и оврагами укрывали от воздушной разведки надежнее, чем узкие лесопосадки в степи.

В сентябре все это уже утряслось и наладилось. И я должен сказать, что к работе тыловиков претензий было немного. Чаще приходилось слышать, как их хвалят. Бойцам на передовой, как правило, обеспечивался рано утром горячий завтрак. На день выдавались хлеб, вареное мясо, помидоры, иногда фрукты. Днем было не до горячего обеда, но его подвозили с наступлением темноты, когда бои обычно стихали.

А больше всего благодарили хозяйственников за умение быстро, без лишних перегрузок доставлять в батальоны, на огневые позиции батарей то, что было дороже хлеба и горячего борща: гранаты, изготовленные на одесских предприятиях, снаряды, только что выгруженные с судов в порту.

Корабли разгружались теперь только ночью. Ночью же подвозилось все необходимое в действующие части. Это сводило к минимуму потери в пути. В сохранности доставляя на передний край боевые грузы, служба тыла уберегала от выхода из строя и своих людей.

И каждую ночь, когда в порту разгружались суда, которым надлежало до рассвета покинуть Одессу, на причалы вслед за машинами, присланными за снарядами или продовольствием, въезжали автобусы и полуторки автороты армейского санотдела. Санитары, успевшие привыкнуть к корабельным трапам, начинали быстро и бесшумно сновать по ним с носилками.