Камни последней стены - Чингиз Абдуллаев

— В таком случае копии документов должны были остаться у Дамме, — предположила Лариса.

— Нет, — возразил Дронго. — Они были у Шилковского. И пропали в ту самую ночь. Где они находятся, мог знать только сам Шилковский. Я думаю, Дамме ждал их в засаде и именно он убил Хеелиха.

— Мне трудно следить за ходом твоих мыслей, — призналась она. — Но почему ты думаешь, что копии документов остались у Шилковского? Он был в таком состоянии, несколько лет лежал в больницах. Где он их мог прятать?

— В этом и состоит разгадка, — пояснил Дронго. — Дело в том, что Шилковский спрятал документы не после своего ранения, это было бы невозможно, а до того, как они с Хеелихом попали в засаду.

— Откуда ты знаешь?

— Шилковский рассказал мне, что, как только они с Хеелихом попали в засаду, к ним подъехали сотрудники группы. Но ведь после ранения он потерял сознание и не должен был помнить, когда рядом оказались их коллеги. Однако он настаивал, что они появились достаточно быстро. Считать, что он придумал себе ранение, невозможно. Но ему почему-то нужно было убедить меня в том, что все остальные приехали достаточно быстро. А Менарт вспомнил, что они сначала забрали Нигбура и Вайса, и лишь после этого затем поехали за Хеелихом и Шилковским, которые возвращались более коротким путем.

— Но почему ты уверен, что Шилковский успел спрятать копии?

— Иначе бы они давно всплыли. У Дамме их не было. Представляю, как он сходил с ума в тюрьме, вспоминая про эти документы. Ведь он наверняка был убежден, что Шилковский погиб. Представляю, как он радовался, когда Шилковский каким-то образом с ним связался!

— Но где документы? Как ты вычислишь это место?

— Менарт сказал, что они приехали минут через двадцать — двадцать пять. У меня есть подробная карта Берлина. После встречи они доехали до станции Эркнер и затем направились к озеру Гроссер-Мюггельзе, где и произошла трагедия. В промежутке между этими пунктами и находится место, где Шилковский спрятал копии документов.

— Несколько километров дороги, — сказала Лариса, разглядывая карту. — И как ты вычислишь, где конкретно он спрятал эти копии? Неужели будешь искать по всей дороге? Нет, так не пойдет… — Дронго смотрел на нее, улыбаясь. — Ты постараешься найти место, где может быть тайник? Хотя какой там тайник за десять лет? Сдаюсь. Где ты будешь искать?

— В бывшей ГДР существовали правила, которые были нормой и для советских офицеров КГБ. Если у человека были близкие родственники за рубежом, ему не доверяли секретной работы. У Шилковского родственники должны были жить только в восточной части Германии. Я решил проверить по его досье, по Берлину. И выяснилось, что в Берлине жили несколько его близких родственников. И среди них — двоюродная сестра Шилковского — Эмма. Ее адрес есть в его личном деле. Раньше она жила в районе Крейцберга, потом переехала ближе к парку, что находится в восточной части Берлина. Теперь остается отправиться к ней и узнать, где находятся дискеты. Если учесть, что Шилковский исчез вчера ночью, то появиться в Берлине он должен завтра днем. Значит, у нас еще есть время. Он не поедет сразу в Берлин, чтобы не рисковать. Наверняка придумает какой-нибудь хитрый план. Ведь он так долго и кропотливо готовил эту операцию.

— Странно, — сказала она. — Значит, он все эти годы помнил про дискеты. Значит, он был внутренне готов к предательству еще тогда, десять лет назад.

— Конечно, — ответил Дронго, — ведь они все просчитали. И так ошиблись. Я думаю, что Хеелих, именно он, выстрелил в своего заместителя…

Хеелих посмотрел на Менарта, который начал менять колесо. Они остановились минуту назад у станции, так как Менарт категорически заявил, что нужно сменить колесо. Все вышли из автомобилей. Некоторые достали сигареты. Габриэлла улыбалась Шилковскому, ни для кого не было секретом, что они испытывали симпатию друг к другу. Гайслер стоял в стороне и курил. Бутцман помогал Менарту. Полковник взглянул на часы. Сегодняшняя ночь войдет в историю. Стену уже прорвали, и человеческое море остановить будет невозможно.

Нужно было подумать о судьбе оставшихся в архиве Нигбура и Вайса. Полковник посмотрел на сотрудников и крикнул Бутцману, чтобы тот садился в его машину.

— Приедете за нами, — обратился он к Шилковскому.

— Подожди! — неожиданно крикнул Шилковский, обращаясь к Бутцману, и подошел к Хеелиху.

— Извини, — сказал он, — я вижу, что ты торопишься. Может, поедем короткой дорогой через парк? Я должен заехать к кузине, отдать ей лекарство. Ты ее знаешь. Это Эмма. Ей уже под пятьдесят, и она живет одна.

— Заедем, — согласился Хеелих. — Пока они меняют колесо, отдадим лекарство твоей кузине и поедем за ребятами.

Они сели в автомобиль. Хеелих — за руль. Шилковский сел рядом. До дома кузины Эммы они доехали без происшествий. Шилковский поднялся в дом и вышел буквально через минуту. Хеелих удовлетворенно кивнул. Его заместитель всегда отличался пунктуальностью и дисциплинированностью.

— Ты говорил, что нужно сделать копии и стать богатыми людьми, — напомнил полковник. — Неужели ты бы мог так поступить? По-моему, для нас это невозможно.

— Да, — сквозь зубы согласился Шилковский, — конечно, невозможно.

Они поехали дальше. Когда автомобиль въехал в парк, Шилковский неожиданно попросил остановить машину. Это было на него не похоже. Хеелих взглянул на своего заместителя, но ничего не сказал. Он мягко остановил машину. Может быть, Шилковский хотел пойти в кусты и стеснялся сказать… Он не успел закончить свою мысль. Из-за кустов появился человек. Хеелих обернулся, и незнакомец дал по машине длинную очередь из автомата. Сразу несколько пуль попало в полковника, и он медленно сполз с сидения.

— Готов, — громко сказал Шилковский, обращаясь к Дамме.

Тот усмехнулся.

— Нужно выстрелить в бензобак, — напомнил он.

— Стреляй, — согласился Шилковский. — Хеелих был идеалистом, он бы не согласился работать с нами ни при каких обстоятельствах. И уговорить его было бы невозможно.

Дамме поднял автомат, чтобы выстрелить еще раз в пробитый бензобак. Шилковский, улыбаясь, подошел ближе, повернулся спиной к машине и сделал отмашку Дамме. Именно в этот момент поднявший голову Хеелих из последних сил сумел протянуть руку и выстрелить в спину своему заместителю. Тот почувствовал страшный удар по позвоночнику. Второй удар был легче, пуля попала в плечо.

— Как глупо! — успел подумать Шилковский, перед тем как упасть на землю. Хеелих уже не реагировал на внешние раздражители.

Шилковский упал на землю. Машина вспыхнула.

— Вот и все, — подумал Шилковский. В этот момент к нему подскочил Дамме и начал трясти, пытаясь его поднять. Но с ужасом обнаружил две большие раны в спине Шилковского. Дамме был достаточно опытным человеком, чтобы понять — подобные травмы несовместимы с жизнью. Он положил тяжелораненого на землю и обшарил карманы. Дискет в них не было. Тех самых дискет, из-за которых Дамме убил Хеелиха. Машина горела так ярко, что привлекла внимание случайных прохожих.

Именно в этот момент в парк въехал автобус с советскими солдатами. Дамме понял, что нужно уходить. Бросив последний взгляд на умирающего напарника, он поспешил спрятаться в кустах. От выстрела его удержало появление советских солдат. Дамме понял, что звук выстрела разнесется достаточно далеко. Он бросил последний взгляд на своего товарища, так и не сумевшего ничего добиться в новой жизни, и поспешил отступить. Ему не дано было узнать, что еще минут через двадцать сюда подъедут остальные члены группы Хеелиха, которые будут потрясены смертью полковника и его заместителя.

В этот день вся Германия отмечала десятую годовщину падения Стены. Все гостиницы были переполнены. У Бранденбургских ворот появилась большая концертная площадка. Маэстро Ростропович давал большой концерт с присущим ему вдохновением. На трибуне показались «герои» объединения Германии — лидеры трех государств — Горбачев, Буш и Коль. Даже канцлер Шредер, политический противник Коля на выборах, сказал несколько теплых слов в адрес бывшего федерального канцлера. Толпа взорвалась аплодисментами.

Вокруг Бранденбургских ворот стояли многочисленные фургоны и палатки, где продавались жареные сосиски, колбаски, сардельки. Запах жареного смешивался с запахом пива, которое выдавалось в изобилии молодым людям, дружно скандирующим приветствия.

Торжества начались еще днем, но Дронго и Лариса успели выйти из отеля до того, как у бывшей Стены начался концерт. На Курфюрстендам, рядом с зоопарком, их ждали две машины. В одной из них сидел сам Осипов. Увидев Дронго, он недовольно кивнул ему.

— Не понимаю, чего вы добиваетесь, — сказал Осипов. — Ведь ясно, что все сорвалось. Никто не мог даже предположить такого. Мне очень интересно знать, каким образом Шилковский все это придумал и как вы вышли на него.