Прими мою печаль - Мелинда Ли

– Миссис Беккет использует свое гражданское право хранить молчание, – сказал он. – Если вы хотите вызвать ее в участок для допроса, вам придется ее арестовать. Если бы у вас были какие-то улики, вы бы уже это сделали, – держа Анджелу под локоть, он встал и потянул ее за собой. – Я ожидаю, что Ноя немедленно отпустят.

– Посмотрим, – сказала Бри.

– Шериф, мы все знаем, что он этого не делал, – скучающим голосом произнес адвокат. – У вас нет ни одной улики кроме его признания, что не является доказательством.

– Тогда почему он сознался? – спросила Бри. Она отлично умела держать спокойное лицо, но Мэтт разглядел в ее глазах тень раздражения.

– Я не спрашивал, – адвокат даже не моргнул. – Потому что это неважно. Он невиновен. У него есть алиби, которое, я уверен, может быть подтверждено при помощи электронных средств. Мы просто тратим время.

Бри и Анджела молча смотрели друг на друга в течение трех неловких секунд. Потом Бри сказала:

– Его отпустят в течение часа.

– Спасибо за проявленное благоразумие. Приятного вам дня, – и адвокат вывел Анджелу через дверь.

Бри выключила камеру. Все ее тело словно одеревенело. Обычно она двигалась грациозно и легко, но сейчас она двинулась к выходу отрывистыми, дергаными шагами. Мэтт не удивился бы, пни она сейчас мусорную корзину.

Но она этого, конечно, не сделала.

– Я не ожидала, что он так быстро доберется до Хлои, – сказала Бри, утирая ладонью лоб.

– Он определенно не новичок.

– Да уж, – согласилась Бри. – Он не дал Анджеле и слова сказать.

– Теперь что?

– Отпустим Ноя. Потом поедем ужинать, – она зашла в переговорную, чтобы забрать материалы дела, и сунула в папку финансовые отчеты «Беккет констракшен». – Может, найдем еще одну мотивацию для убийства Пола.

Перед уходом Бри поговорила с Мардж и Тоддом, а затем они с Мэттом вышли через заднюю дверь.

– Мне повести машину? – спросил Мэтт. Бри вздохнула.

– Пожалуйста.

Он сел за руль и отправился к дому Таггертов. Бри всю дорогу молчала. Когда Мэтт уже сворачивал на подъездную дорожку, он бросил на нее взгляд. Бри откинула голову на подголовник, на ее лицо падали лучи вечернего солнца, высвечивая под ее закрытыми глазами глубокие темные тени.

Мэтт остановил машину, и Бри приподняла голову и заморгала, словно она только что отключилась. Выбираясь наружу, она болезненно поморщилась.

Мэтт пошел следом.

– Пока мы не начали – ты что-нибудь сегодня пила? В меня стреляли. Я знаю, каково это.

– Ибупрофен. Сильное обезболивающее я выпью на ночь, – она неловко прижимала руку к боку.

– Ты меняла бинт?

– Нет.

– Разве уже не пора?

– Наверное, – Бри обхватила раненую руку. – Ты предлагаешь сам это сделать?

– Да.

Они остановились и молча смотрели друг на друга несколько секунд.

– Ладно, – Бри снова возобновила шаг. – Но тебе придется подняться со мной наверх. Не хочу, чтобы дети это увидели.

Они вошли на кухню. Милашка тут же подскочила, радостно их приветствуя, и обрубок ее хвоста бешено ходил взад-вперед. Дана наклонилась над разделочной доской, нарезая прошутто. Милашка развернулась, побежала назад и уселась у ее ног, пуская голодную слюну.

Мэтт принюхался – судя по запаху, Дана что-то пекла. Квадратная сковорода стояла на подставке в центре стола. Черный кот Бри, Вейдер, оценивающе изучал результаты ее работы, сидя на кухонной стойке.

– Ты рано, – Дана окинула Бри проницательным взглядом. Бри почесала кота за ушами.

– Я пойду схожу в душ и переоденусь.

– Тебе помочь с перевязкой? – Дана обеспокоенно оглянулась на Мэтта.

– Нет, – Бри поправила перевязь. – Мэтт все сделает.

– У меня есть опыт, – заверил он ее. Дана кивнула.

Вейдер перепрыгнул с кухонной стойки на стол и с интересом принюхался к мясу. Дана сердито на него прищурилась.

– А ну назад, мистер.

Вейдера это не впечатлило, и Мэтт снял его со стола и поставил на пол, за что был награжден крайне недовольным кошачьим взглядом. Он запрыгнул назад на стойку, где до этого и сидел, и принялся тщательно вылизывать шерсть там, где до нее дотронулся Мэтт.

– Где дети? – спросила Бри.

Дана указала кончиком ножа в сторону окна, выходящего на конюшню и открывающееся за ней пастбище.

– Кормят лошадей.

– Мы скоро вернемся, – сказала Бри. Мэтт поднялся вслед за ней на второй этаж и удивленно замер на пороге ее спальни.

– Она очень отличается от остального дома.

– В остальном доме я оставила все так, как было при сестре. Хотела, чтобы все было так, как они привыкли. В их жизни и так все перевернулось с ног на голову. Дом должен чувствоваться домом. А здесь моя мебель из квартиры в Филадельфии. Мне нужна была хотя бы одна комната, которая будет правда моей.

Дизайн был не то чтобы современным, но ровные прямые линии и гладкие полированные поверхности сильно выделялись на фоне остального дома, оформленного в фермерском стиле.

– Закрой дверь. Не хочу, чтобы зашли дети, – она сняла перевязь и расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке.

Вчера в больнице Мэтт видел, что под рубашкой она носит майку, но собственными глазами видеть, как Бри медленно расстегивает пуговицу за пуговицей – это было чертовски сексуально, даже учитывая текущие обстоятельства. Он ничего не мог с собой поделать. Он был всего лишь человеком.

– Я промою рану в душе, – она бросила рубашку в корзину для грязного белья. – Но тебе нужно будет помочь забинтовать ее заново.

– Помочь снять бинт?

– Конено.

Бри согнула и разогнула свою идеально мускулистую руку, разминая затекшие мышцы. Затем она нырнула в шкаф, схватила чистую одежду и ушла в ванную.

Мэтт последовал за ней. Желание поднималось в нем с новой силой.

Сосредоточься.

Он вымыл руки, осторожно снял старый бинт и осмотрел зашитую рану.

– Красной не выглядит. Никаких следов инфекции я не вижу, но уверен, болит она просто адски.

Бри вывернула шею, чтобы посмотреть на выходное отверстие от пули в отражении зеркала.

– Шрам останется.

– Твоя татуировка такая красивая, – Мэтт дотронулся до стрекозы, сидящей на задней стороне ее плеча. Под краской чувствовался выпуклый шрам.

Мэтт повернул Бри к себе лицом. Она взглянула ему в глаза, а он изучал ее татуировки и ее шрамы. Мэтт провел пальцами вдоль контура лианы – шрам – которая обвивала ее плечо. Шрам располагался в опасной близости от шеи и в длину был несколько сантиметров. Мэтт был сыном доктора, и его познания в анатомии были выше, чем у обычного человека. Он дотронулся до ключицы. Прямо под ней на коже был вытатуирован цветок, а в его центре – круглая выпуклая точка. Должно быть, то место, куда попал собачий клык. Так близко к артерии, проходящей через подмышечную впадину.

Так близко к тому, чтобы ее убить.

– Тебе повезло, – хрипло сказал он. – Хотя, думаю, тогда тебе так не казалось.

– О, я знаю, – она нахмурилась. – Врач скорой помощи сказал, что если бы укус пришелся на сантиметр левее, я бы истекла кровью за минуту.

– Мне так жаль. И мне жаль, что врач тебе такое сказал. Это должно быть очень страшно.

Бри улыбнулась.

– Он не хотел меня напугать. Он