Вишневое лето - Карина Бартш

— Я и не собирался, — сказал он уверенно. — Такое говорят парни с маленькими членами.

Как же я ненавижу этого хвастуна!

— А кроме того, — продолжил Элиас, ухмыляясь, — девушкам не нравится, когда член слишком большой.

Вот же умник!

— А ты веришь всему, что пишут в мужских журналах? — спросила я, продолжая рыться в тумбочке в поисках сладостей, но не находя ничего похожего.

— У тебя тут нет шоколада?

— Кто держит шоколад в прикроватной тумбочке? Э-э-э, я?

— Без понятия, я просто подумала, что он мог бы там быть.

— Тут ничего такого нет, а вот в холодильнике действительно можно что-то найти. Как ты думаешь, они уже свалили?

На часах было за полночь.

— Все зависит от того, как повел себя Себастьян, — подумала я вслух.

— Или от того, сколько Алекс будет болтать, — продолжил Элиас.

Тут с ним не поспоришь.

— Я посмотрю, — сказал он, поднимаясь с кровати.

Обозримая часть коридора была темной, а чтобы оценить, что происходит в гостиной, Элиасу пришлось сделать несколько шагов.

— Все в порядке, — сказал он, вернувшись и подавая мне знак, чтобы я поднималась.

Я встала и последовала за ним в гостиную, где Элиас наконец включил свет. Наши глаза привыкли к темноте, поэтому в первую минуту мы оба заморгали. И Элиас при этом выглядел даже мило.

Что за чепуха лезет мне в голову! Я отогнала эту мысль и проследовала за ним к холодильнику. Когда он открыл дверцу, я уселась на столешницу и заглянула ему через плечо.

Он хмыкнул, рассматривая пустые полки.

— Только не говори, что шоколада нет! — разочарованно сказала я.

— К сожалению, нет, Алекс опять все слопала.

Я вспомнила о том, как она страдала последнее время из-за Себастьяна. Видимо, ее страсть к шоколаду по этой причине усилилась втрое. Ну, класс.

— Подожди, — сказал Элиас, открывая морозилку.

Я завопила от восторга, когда увидела две упаковки мороженого «Хаген-Даз». Пусть найдется мороженое со вкусом ликера «Бейлиз», пусть это будет «Бейлиз»!

Элиас взял один стакан и посмотрел на крышку.

— Ты любишь «Бейлиз»?

Я была готова броситься ему на шею, но все же сдержала порыв. Вместо этого я вытянула руки и, как ребенок, изобразила жестами, что очень хочу. Он улыбнулся и вручил мне мороженое.

Пока я открывала крышку, Элиас достал из ящика чайную ложку и протянул ее мне. Я подняла брови. Да он, наверное, шутит.

— Я, по-твоему, что, птичка? — сказала я, глядя на ложечку. — Давай нормальную ложку!

Элиас рассмеялся, покачал головой и стал рыться в ящике со столовыми приборами. Я приняла столовую ложку с благосклонным кивком и выражением лица «вот сразу бы так» и тут же начала есть мороженое. Я таяла, как мороженое, закрыв глаза и наслаждаясь вкусом. Мои глаза были закрыты, и я не видела, что Элиас наблюдает за тем, как я наслаждаюсь.

— А мне дашь попробовать? — спросил он.

Должна признаться, с огромной ложкой в руке Элиас выглядел по-дурацки. Но, значит ли это, что я должна с ним делиться?

— Хм, дай-ка подумать… Не-а! — ответила я с улыбкой и снова сунула ложку в рот.

Элиас угрожающе посмотрел на меня.

— Ешь свое! — предложила я.

— Эмили, это тоже мое!

— Мое, твое, — я фыркнула. — Надо уметь делиться!

— А сама? — засмеялся он.

— Там было два мороженых! Ешь из своего стакана! — я совершенно не желала делиться даже одной ложечкой.

— Второе ванильное, а я не люблю ванильное!

— Ну, значит, тебе не повезло, — ответила я, продолжая смаковать мороженое.

Элиас угрожающе улыбнулся, сделал шаг ко мне и попытался выхватить у меня из рук мороженое, но промахнулся, потому что я предвидела его маневр и успела уклониться. Продолжая улыбаться, я сунула в рот очередную ложку мороженого. Элиас не хотел так легко сдаваться, поэтому повторил попытку, которая точно так же оказалась неудачной.

— Это мороженое ты получишь только через мой хладный труп! — сказала я и приготовилась к сражению.

Он усмехнулся, пытаясь меня отвлечь, снова попытался схватить мороженое — и опять напрасно.

Я снова отправила в рот ложку с мороженым, когда Элиас подошел ко мне вплотную. Тогда я спрятала руку с мороженым за спину.

Элиас хмыкнул, глядя на меня, а я с подозрением следила за ним, держа ложку во рту. У него что-то было на уме, но я пока не знала что.

Элиас оперся руками о столешницу по бокам от меня, наклонился и прошептал мне на ухо:

— А давай возьмем мороженое и вернемся в постель?

По спине у меня побежали мурашки, и я сглотнула. Все плохо, все очень плохо! Я ткнула ему в грудь баночку с мороженым.

— Что-то мне больше не хочется, — пробормотала я.

Элиас гнусно ухмыльнулся, взял баночку, и, отступив на пару шагов, прислонился к холодильнику. Ни на секунду не выпуская меня из поля зрения, он начал смаковать мороженое.

— Точно больше не хочешь? — переспросил он меня.

Я не стала ничего отвечать, только сложила руки на груди. Он продолжил есть, время от времени изображая неземное удовольствие и выводя меня из себя. Сложно бросать на кого-то злобные взгляды и одновременно захлебываться слюной. Вкуснятина…

Черт, я хочу это мороженое! Я перевела взгляд на подставку для ножей, которая в этот момент выглядела очень соблазнительно. Элиас продолжил следить за мной взглядом. Он как обычно просто хотел меня спровоцировать, и это ему опять удалось.

— Как можно быть такой упрямой? — сказал он.

Я что-то невнятно буркнула в ответ. Однажды он доведет меня до ручки.

— Давай, — сказал Элиас и направился к дивану, — бери ложку и присоединяйся.

Мы снова включили «Бойцовский клуб» и стали есть мороженое вместе. Элиас поставил его между нами, так что мы могли спокойно сидеть на диване. Я устала, но пока не все мороженое было съедено, я не собиралась сдаваться, вместо этого сконцентрировавшись на фильме. Мы дошли до того места, где стало ясно, что Брэд Питт и Эдвард Нортон — это один человек. После всего, что происходило в последнее время, я задалась вопросом, не было ли у Элиаса второго «я». С одной стороны, существовал Элиас-придурок, готовый на все, чтобы затащить меня в постель. И если не придираться к деталям, то этой ночью ему это удалось. Но сколько в нем было от того Элиаса, в которого я когда-то была влюблена?

Еще пару недель назад я бы сказала, что нисколько. Но он снова и снова напоминал мне о прошлом. Но я должна быть дурой и верить в сказку про горячее сердце под ледяным панцирем. Потому что это было бы типично женское желание принять желаемое за действительное.

Но теперь, когда я узнала, что Элиас был не подонком, а просто легковерным дураком, я задавала себе вопрос, как все это могло случиться? Неужели дело было в его окружении?