Клуб - Кайл М. Скотт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возможно, это и к лучшему. Несмотря на физическую травму, полученную во время схватки с Джейсоном, от нее ожидали большего. Это совершенно ясно. Мимолетные видения грузных тел и нависших над ней лиц, которые время от времени выводили ее из состояния наркотического благодушия, являются тому подтверждением. Как и жгучие боли, которые она чувствовала по всему телу. Джейсон нанес ей болезненные раны, но эти боли... эти боли были совсем не в тех местах, до которых добрался этот ублюдок.
В задней части ее горла. Ее анус. Ее влагалище.
Все эти части тела жгло огнем. То, что произошло после поединка, было так же ужасно, как и то, что было до него. Возможно, даже хуже. Она хорошо знает свое тело, и хотя последнее, что помнила, это то, как ей помогли встать на ноги, когда она вытащила пальцы из дыры в черепе Джейсона, а также оглушительные аплодисменты зрителей, и знала, что было что-то еще.
Она просто не знала, что именно. Пока не знала.
Разве зрители не были возбуждены? Разве моя свирепая расправа над моим похитителем не возбудила их? Что именно они со мной сделали?
Она вспомнила какой-то вход. Дверь.
Было ли это на самом деле или привиделось?
Хотя девушка знала, что забыть было бы лучше и что ответы на вопросы могут убить ее, она старалась изо всех сил, сосредотачивалась, закрывала усталые глаза и искала внутри себя, в то время как вокруг нее больничная аппаратура пищала, щелкала и жужжала. Увидеть... узнать... Только так она сможет взглянуть в лицо своему будущему. Она пережила слишком много, чтобы позволить своему страху поселиться внутри нее, где он будет расти и развиваться и однажды вернется, чтобы снова разорвать ее разум на части.
К черту это. Нет, я нырну глубоко, найду правду, посмотрю ей в лицо.
Она позволила себе расслабиться, позволила миру, боли и звукам вокруг нее исчезнуть из своего сознания, пока они не оказались далеко-далеко...
* * *
Где-то внутри себя она видит дверь, которая остается открытой лишь частично. Та самая дверь, которая звала ее раньше, манила, побуждала открыть ее, переступить порог, открыть свои тайны.
Она с готовностью идет вперед, и дверь широко распахивается.
Свет извне не может проникнуть в темноту, которая таится в углах этого безмолвного места, но все же она видит... что-то притаилось в дальнем углу комнаты. Что-то черное. Что-то ужасное. Что-то сокрушающее. Свет не может коснуться его. Она чувствует тихий страх где-то глубоко внутри себя, и голос, который узнает как свой собственный, эхом разносится по коридорам ее сознания, доносясь по ветру откуда-то издалека. Голос отчаянный, умоляющий, просящий ее повернуть назад. Она игнорирует его. Он не имеет над ней власти. Черное существо в углу начинает подниматься и проявлять свою истинную сущность, и опасения, которые она испытывала, растворяются, как зимний туман под черным и яростным солнцем. Чем бы ни было это существо, как долго оно ни находилось в этом тихом неизменном уголке ее внутреннего мира, она хорошо его знает, и в его бесконечной темноте есть утешение. Он встает в полный рост, лицом к ее бесплотному "я", и широко раскрывает свои бесформенные руки, чтобы обнять ее. Она движется вперед, тянется к черному существу, такому знакомому и в то же время такому чужому. Их разумы соприкасаются, и наконец наступает полное осознание. Тень - это девушка. А девушка - это тень.
И тогда она вспоминает.
* * *
Атос и незнакомец справа от девушки поддерживают ее, пока она переставляет искалеченную ногу, морщась от боли, поднимаясь с мраморного пола. Ниже раздробленного колена нижняя половина ее ноги раскачивается, как замедляющийся маятник. Аплодисменты, которые встречают ее, когда она поднимается во весь рост, настолько громкие, что девушка боится, что ее барабанные перепонки могут лопнуть, как маленькие шарики под давлением, нарастающим внутри ее головы. Невозможно понять, насколько близко к смерти она подошла, но чувствует, что эти большие старые ворота уже близко. Не факт, что ее когда-нибудь впустят. Не после этой ночи. Не после того, что она сделала с Ларой, с Джейсоном. Теперь она убийца, и даже кое-что похуже. Хищница. Существо, готовое подчиниться воле зла и совершить невыразимые ужасы, чтобы обеспечить собственное выживание и выживание своих сородичей. Она променяла свою доброту на оставшиеся удары сердца, пусть их будет и немного. Она - чудовище.
Девушка смотрит на огромное, покрытое пятнами окно справа от нее, глядя на извращенные узоры, украшающие сияющее стекло, и на разгорающийся рассвет за окном. Первые лучи утреннего солнца рассекают тьму, тепло нового дня щекочет кожу и целует веки. На мгновение все замирает. Рев одобрения толпы - ее толпы - начинает стихать. И тут заговорил Атос. Она не может повернуться к нему лицом, но это неважно; она знает, что он собирается сказать, потому что, с той же уверенностью, что солнце встает каждый день, и что барыги ежедневно суетятся на 110-й улице, девушка знала, что эти ублюдки еще не закончили с ней.
Она переводит взгляд с человека на человека, с тела на тело, распознавая их возбуждение. Она чувствует их взгляды на своем избитом, измученном теле, пробующие ее на вкус, как одичавшие языки. Она знает, что будет дальше, и принимает это. Нельзя пройти весь путь до двери своих страхов, а потом бояться войти в нее. Так говорила ей мама, когда она была маленькой и боялась противостоять хулиганам, боялась пригласить мальчика на танец, боялась фильмов ужасов Келли.
Нет, детка... ты входишь в эту дверь и встречаешь ужас лицом к лицу. Ты смотришь ему в лицо и встречаешь его в бою. Ты показываешь страху, кто здесь хозяин. Ты показываешь страху, кто является настоящей угрозой, и ты побеждаешь его. Ты победишь его, дорогая! И не важно, насколько это трудно, и не важно, насколько ты напугана, ты сделаешь это... и ты будешь жить, чтобы сражаться еще один день, и в тот день, когда придет следующий бой, ты станешь еще сильнее.
Хотя лицо болезненно пульсирует, как и все ее израненное, избитое тело, девушка заставляет себя улыбаться
